В небе Китая. 1937–1940. Воспоминания советских летчиков-добровольцев. - Юрий Чудодеев

Идя наперехват, наши истребители разделились на две группы. Пилоты на И-16 («ласточках») набрали высоту 5 тыс. м, а И-15 («чижи») — 4 тыс. м. По плану боя часть истребителей должна была связать японские самолеты прикрытия, а основная сила — обрушиться на бомбардировщики противника.

Внезапно па одну из наших групп из-за облаков начали пикировать японские истребители. Оказывается, они подошли на высоте свыше 5 тыс. м, чтобы отвлечь наших истребителей и заблаговременно расчистить воздух для своих бомбардировщиков. Но маневр врага не удался. Наши летчики своевременно разгадали их замысел, вышли из-под удара и частью сил сами начали атаку.

Скрестились огненные трассы. Воздушный бой перешел на вертикальный маневр. Мелькают друг перед другом атакующие и выходящие из атак самолеты. Основная группа наших истребителей под командованием Зингаева, набирая высоту, устремилась навстречу первой девятке двухмоторных японских бомбовозов и с выгодной позиции атаковала их еще на подходе к городу и аэродрому. С первой атаки были сбиты два бомбардировщика, в том числе ведущий группы — японский полковник, которого атаковал и сбил Зингаев.

Оставшаяся семерка японских бомбардировщиков сомкнулась, чтобы легче было обороняться, но из-за непрерывных атак наших истребителей снова рассыпалась и, сбрасывая бомбовый груз куда попало, повернула обратно. Плотный строй рассыпался. По одному на разных высотах, дымя и форсируя моторы, они обратились в бегство и стали легкой добычей наших истребителей. Внизу появились костры пылающих самолетов, но ни одного облачка парашюта не отделилось от сбитых самолетов противника. Японское командование выдавало парашюты только известным и заслуженным асам, жизнь которых сберегали для империи. Другие летали без парашютов. Считалось, что это сохраняло устойчивость самурайского духа.

Тем временем на всех высотах шел бой между истребителя ми. Причем последовательно происходило наращивание атаки наших истребителей. Строй, конечно, нарушился, каждый дрался самостоятельно. Самолеты И-15, более маневренные, вели бои на горизонталях и особенно на виражах, а И-16 — на вертикалях и вдогон. Беспрерывно трещали пулеметные очереди, все-небо было исчерчено трассами светящихся и зажигательных пуль. Японцы теперь не рвались к Ухапю, а, наоборот, тянули: к своему аэродрому. Но пути отступления им все время отсека ли. Шедшие сзади еще две группы японских бомбардировщиков — 18 двухмоторных самолетов, узнав о разгроме первого эшелона, сбросили бомбы в горах и повернули назад. Их стала преследовать большая группа советских летчиков под командованием А. С. Благовещенского. Его группа па максимальной скорости бросилась в погоню и преследовала противника более 200 км. Наши летчики атаковали японцев и сбили несколько самолетов.

А.С. Благовещенского, ныне генерал-лейтенанта авиации, Героя Советского Союза, мне приходилось встречать и на фронте в Китае в 1938 г., и в годы Великой Отечественной войны. К тому времени мы были командирами соединений. Он командовал 2-м истребительным авиационным корпусом, я — 2-м штурмовым. Наша дружба окрепла в боях. Мы входили в состав 2-й воздушной армии маршала С. А. Красовского. Вели совместные действия по поддержке и прикрытию 3-й и 4-й тан ковых армий под командованием генералов П. С. Рыбалко и Д. Д. Лелюшенко, а также 3-й гвардейской п 13-й армий генералов В. Н. Гордова и Н. П. Пухова. В последних операциях 1944–1945 гг. часто наши полки и дивизии в ходе наступления базировались совместно в полосе правого фланга 1-го Украинского фронта, а иногда и на одном аэродроме.

…Группа Благовещенского вернулась на свой аэродром, когда горючее было уже на исходе. Налет японской авиации на Ханькоу закончился бесславно. В результате непродолжительной воздушной схватки, невиданной по своим масштабам в Китае, японцы потеряли 21 самолет, а китайская авиация — 2. На другой день все ханькоуские газеты подробно описывали беспримерный подвиг китайской авиации. По понятным причинам не было названо ни одной русской фамилии, хотя бой вели пре имущественно советские добровольцы и среди них отважные сыны нашего народа Благовещенский, Губенко, Кравченко, Душин, Беспалов, Грицевец, Пунтус и др. Китайские граждане, местные власти выражали нашим летчикам свою благодарность.

Поражение в воздушном бою 29 апреля 1938 г., да еще в день рождения японского императора, буквально потрясло японское командование. Оно в панике срочно перебазировало свою бомбардировочную авиацию с прифронтовых аэродромов вглубь. 31 мая 1938 г. японская авиация произвела повторный налет на Ухань. Этот налет закончился столь же плачевно — японцы потеряли 15 самолетов. В этом бою летчик Антон Губенко, виртуоз пилотажа, израсходовав в воздушном бою боекомплект, пошел на таран и сбил японского самурая, благополучно приземлившись на своем аэродроме. Всего Губенко сбил в Китае семь японских самолетов. За свой подвиг он был награжден китайским Золотым орденом.

Крепыш, с приятным, серьезным лицом, спокойный, рассуди тельный, с быстрой реакцией, способный моментально оценивать воздушную обстановку, принимать решения, — таким запомнился мне Антон Губенко.

В записках советского врача-добровольца С. С. Белолипецкого «В сражающемся Китае» есть документальный рассказ, за писанный автором со слов прославленного летчика о его подвиге. Будучи чрезвычайно скромным, Губенко неохотно говорил о себе. Я был крайне удивлен, что Сергею Сергеевичу Белолипецкому удалось упросить его рассказать о нашумевшем эпизоде из его боевой жизни.

«В тот день, — рассказывал Губенко, — я участвовал в ряде схваток, провел несколько атак, много стрелял… В конце боя я повстречался с одиночным И-96. Зашел ему в хвост, прицелился и нажал гашетку… пулеметы молчали, кончились патроны…

Было досадно упускать противника. Решил заставить его сесть на наш аэродром. Прибавив газу, пристроился рядом с И-96. Пилот, увидев меня так близко, испугался, лицо его побледнело, глаза забегали. Я погрозил ему кулаком и несколько раз ткнул рукой вниз, в направлении аэродрома. Мой противник понял, согласно закивал головой и спиральными витками пошел на крутое снижение. Я своим самолетом как бы нажимал на него сверху.

У самой земли И-96 вдруг рванулся в сторону с намерением уйти от преследования. Патронов у него, вероятно, тоже но было. Я, пользуясь превосходством в высоте, снова настиг врага, теперь уже решившись идти на таран.

Сначала хотел рубить противнику хвост, но передумал и подвел пропеллер под элерон левого крыла. «Чиж» содрогнулся от удара. И-96 посыпался вниз, а мою машину забило, затрясло, как в лихорадке. Я понял: деформирован винт. Уменьшил обо роты мотора и на этом режиме дотянул и сел»[51].