Саладин. Султан Юсуф и его крестоносцы - Сергей Анатольевич Смирнов

отказалась сдаться на милость победителя и успела послать гонца к своему супругу, призывая его на помощь. Сам Раймонд Триполийский и его пасынки, дети принцессы, находились в Акре, вместе с королем Ги.

Тогда они еще не знали о захвате Тиверии, а знали только, что султан вторгся в пределы королевства. Граф Раймонд Триполийский первым взял на совете слово и сказал, что при наступившей, поистине адской жаре нападать первыми на войско сарацин, привыкших к зною, как ящерицы и скорпионы, означает погубить все свое войско. Он предложил занять такую выгодную позицию, при которой султан сам побоится двигаться дальше по землям королевства и в конце концов уберется восвояси, как это случалось раньше. Большинство рыцарей склонялись на его сторону, однако этот буйный вояка, Рейнальд де Шатильон, закричал, брызгая слюной, что граф Раймонд продался султану, потому и клонит к его выгоде. Шатильона поддержал Великий Магистр тамплиеров Жерар, человек ума, скажем так, не слишком далекого. Король Ги, как известно, давно недолюбливал графа Раймонда и легко поддался уговорам. И вот все войско выступило навстречу сарацинам. Славное, я вам скажу, было войско: одна тысяча двести рыцарей, около трех тысяч всадников легкой конницы и почти десять тысяч пехотинцев. И все было погублено в одночасье!.. Простите, я забежал вперед.

На другой день мы достигли Сефории, чудесного селения. Это был настоящий оазис в пустыне, и он имел очень выгодное стратегическое положение, поскольку находился всего в двадцати милях от берегов Галилейского моря. Куда бы войско султана ни двинулось дальше (если только не восвояси), оно при любых обстоятельствах оказалось бы стадом оленей, а мы оставались бы стаей волков, притаившейся в засаде. Но тут-то и появился гонец от княгини Эскивы. Граф Раймонд, конечно, весь побледнел, узнав, в какой опасности находится его супруга, а все рыцари несказанно воодушевились, конечно же готовые отдать свои жизни за спасение Прекрасной Дамы... - Злой огонек блеснул в глазах рыцаря Эсташа. - Но благоразумный граф Раймонд, скрепя сердце, заявил, что Тиверия - это его город, а графиня Эскива - его супруга, но он готов потерять и то, и другое, ибо иначе будут потеряны разом все христианские земли. ПАсынки со слезами на глазах умоляли его помочь матери, но он стоял на своем, утверждая, что, если будет оставлена Сефория, то армию сначала обезоружат зной и жажда, а затем добьют сарацины. В полночь на совете было принято решение оставаться в Сефории, однако вскоре Великий Магистр тамплиеров снова, как злой дух, проник в палатку короля и устыдил его своими укорами в том, что тот поддался на уговоры предателя. Магистр Жерар сказал, что стоять и смотреть, как неверные у тебя под носом разоряют твой город - и глупо, и позорно. И король Ги сдался. Он послал своих герольдов в стан, чтобы те передали повеление выступать на рассвете.

Что было дальше - горько вспоминать. Мы двинулись к Тиверии самым неудобным путем, поскольку король опасался того, что некие перебежчики заранее сообщат султану о нашем выступлении, и тот устроит засаду на ближней дороге. Легкие сарацинские отряды появлялись перед нами неоднократно, осыпали нас стрелами и вновь исчезали за холмами. Известно, кого Бог хочет наказать, того он прежде лишает разума... Но теперь Создатель прибавил и жару. Мы двигались словно по раскаленной жаровне, поставленной на адские угли. Впереди, как владетель этих земель, ехал со своими рыцарями граф Раймонд, за ним следовал король, а замыкали это шествие обреченных овец Рейнальд Шатильонский и Магистр Жерар со своими храмовниками. Уже к полудню мы выбились из сил и истекали потом, как освежеванные туши - кровью. Казалось, что наши мечи еще не остыли после ковки, а в шлемах, притороченных к седлам, можно было смело печь яйца. И кто же первым изнемог, спрошу я вас?.. Именно славные рыцари Соломонова Храма. Они взмолились к королю, прося о привале. Король Ги, видя мучения рыцарей, решил-таки остановиться и перевести дух... вплоть до следующего утра. Над тем местом возвышались два скалистых выступа, именовавшиеся рогами Хаттина. Так что я не совру, если скажу, что мы тогда остановились прямо у самого черта на рогах.

Все за столом, кроме меня, перекрестились, но хозяин не заметил, что один из гостей не пошевельнулся, ибо широкоплечий рыцарь Джон потребовал перед началом пира усадить меня справа от него. Между тем, Эсташ де Маншикур продолжил свой рассказ:

- Я служил славному графу Раймонду и ехал, можно сказать, у него за плечами. И я своими ушами слышал, как он воскликнул в отчаянии, когда узнал о том, что король уже слезает с седла: "Всемогущий Боже! Война окончена! Королевству тоже конец! А мы все - мертвецы. Пусть святой отец начнет отпевание!" Он имел в виду епископа Акры, который был с войском и вез великую реликвию - Животворящий Крест Господень. Но делать было нечего. Стан расположился у врат ада: вокруг - ни живой травинки, ни ручейка, ни гнилой лужицы в козьем копытце. Все смельчаки, пытавшиеся добыть воду, были пойманы и убиты сарацинами. А ночью нас заволокло еще и адским дымом: по приказу султана сарацины подожгли внизу сухую траву и кустарник. На рассвете мы увидели, что холм окружен бесчисленными врагами со всех сторон.

Что говорить - исход сражения был предрешен. Но надо отдать должное даже храмовникам. Все бились, не думая о неизбежном поражении и забыв о смертельной жажде. Двенадцать раз на нас наваливались сарацины, будто железная саранча Судного Дня*, и двенадцать раз мы отбрасывали их. Наконец король Ги обратился к графу Раймонду с просьбой возглавить войско и повести его на отчаянный прорыв. И вот славный граф Раймонд собрал нас в клин и помчался на врага. Однако полководец султана... не помню его имени..

- Таки ад-Дин, - с готовностью подсказал я.

Эсташ Лысый сердито посмотрел на меня и продолжил:

- Пусть будет Таки ад-Дин... Он применил хитрость. Мужество - далеко не главное из достоинств сарацин, если таковые у них имеются. Сарацины страшатся столкновений с врагом лоб в лоб. Один рыцарь в бою сильнее десяти неверных, как медведь сильнее всех пчел, живущих в дупле дерева... Но, как известно, пчелы имеют некоторые тактические преимущества. Так вот, по приказу своего полководца сарацины расступились, и мы пролетели в промежуток между ними, как в яму,