Древняя и средневековая Русь, IX–XVII вв. - Евгений Спицын
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После смерти Василия II его престол наследовал старший сын Ивана III (1462—1505), который, по сути, завершил процесс политического объединения многих русских земель в единое Русское государство. В 1462—1464 гг. к Москве были присоединены Суздальско-Нижегородское и Ярославское княжества и, таким образом, вне пределов власти великого московского князя остались только Новгород, Тверь, Ростов и Рязань. Однако сразу заняться решением этой проблемы Ивану III не удалось, т.к. ему пришлось вести изнурительную и не совсем удачную войну с Казанским ханством (1465―1469). Но после подписания мира с Ибрагим-ханом (1467―1479) великий московский князь вплотную занялся новгородской проблемой, тем более что сами новгородцы своими провокационными шагами подвигли его к решительным действиям.
Традиционно в Новгороде были достаточно сильны антимосковские настроения, которые особенно усилились в конце 1460-х гг., когда во главе антимосковской партии новгородского боярства встали вдова посадника Исаака Борецкого Марфа Посадница и ее сыновья Дмитрий и Михаил. Главной опорой этой группировки новгородцев в борьбе с Москвой традиционно было соседнее Польско-Литовское государство, поэтому уже в 1468 г. новгородские бояре в нарушение Яжелбицкого мирного договора призвали на новгородский престол литовского княжича Михаила Олельковича. В 1469 г., после смерти владыки Ионы, они утвердили нового архиепископа Феофила не в Москве, а в Киеве, входившем в состав русско-литовской митрополии. И наконец, в 1471 г. они заключили «союзный» договор с польским королем Казимиром IV (1444—1492), по которому Господин Великий Новгород становился его вассалом.
Подписание этого договора переполнило чашу терпения Москвы, и весной 1471 г. Иван III пошел походом на Новгород. 14 июля 1471 г. на реке Шелонь московская рать разбила новгородскую посоху и пленила весь клан Борецких и их приспешников: саму посадницу Марфу сослали в нижегородский Зачатьевский монастырь, а остальных отступников, в том числе ее старшего сына Дмитрия, казнили, отрубив им головы. В августе 1471 г. новый новгородский посадник Василий Ананьевич Голенище и архиепископ Феофил заключили с Иваном III Коростынский мирный договор, по которому «Господин Великий Новгород обязался бысть неотступными от Москвы и не приять власти Литвы». Кроме того, новгородцам пришлось уплатить великому князю большую контрибуцию в размере 15 000 рублей серебром.
В 1474 г. Иван III без кровопролития присоединил к Москве остатки Ростовского княжества, выкупив у тамошних удельных князей Владимира Андреевича Ростовского и Ивана Ивановича Долгого их владельческие права. В 1475 г., уже в качестве полноправного господина, Иван III совершил «инспекционную» поездку в Новгород, которая обернулась для многих новгородских бояр весьма плачевно: у них были конфискованы огромные родовые вотчины, которые раздали московским служилым людям, а их самих переселили в центральные уезды страны.
Осенью 1477 г., получив известие об очередной победе антимосковской партии новгородских бояр во главе с посадником Фомой Андреевичем Куряником, которая спровоцировала бунт новгородской черни против московских приказных людей, Иван III решил положить конец новгородской вольнице и вышел в новый поход, который в январе 1478 г. был успешно завершен без пролития большой крови. В результате этого похода новгородский вечевой строй был ликвидирован, а вся территория Новгородской боярской республики была объявлена отчиной великого московского князя, и управлять ею стал великокняжеский наместник, «поелику вечу не быти, посаднику не быти, а государство все нам держати».
В последнее время многие либеральные историки (Р. Пайпс, А. Юрганов, И. Данилевский), возродив старую славянофильскую концепцию, стали утверждать, что падение Новгородской республики стало одной из самых трагических страниц отечественной истории, поскольку новгородский демократический республиканский строй был принесен в жертву нарождавшемуся деспотическому самодержавию. Эти историки либо забывают, либо преднамеренно не говорят о том, что:
• в Новгороде уже давно существовала авторитарная олигархическая, а отнюдь не «парламентарная» демократическая республика, где власть принадлежала очень узкой касте новгородского боярства;
• новгородское боярство нередко выступало в роли предателей русских национальных интересов, всегда апеллируя в своем споре с Москвой к Ливонии, Польше и Литве, которые были форпостами католицизма в Восточной Европе.
б) Свержение ордынского ига (1480)Успехи объединительной политики великого московского князя Ивана III позволили ему заняться решением самых неотложных внешнеполитических проблем. Основными направлениями внешней политики в тот период были:
1) восточное направление, в частности, взаимоотношения с татарскими ханствами, возникшими на обломках Золотой Орды — Казанским (1438), Астраханским (1459) и Крымским (1455), и
2) западное направление, прежде всего, борьба с соседними Польшей и Литвой за возвращение всех исконных русских земель в лоно Москвы, а также борьба с Ливонией и Швецией за выход в Балтийское море.
Для одновременного решения всех главных внешнеполитических задач сил и средств явно не хватало, поэтому первоначально было выбрано самое приоритетное из них — свержение «ордынского ига». Начало этому процессу было положено в 1472 г., когда московские полки Василия Белозерского, Юрия Дмитровского, Петра Челяднина и Семена Беклемишева разгромили под Алексином Большую (Астраханскую) Орду хана Ахмата (1460―1481), ставшую правопреемницей Улу Улуса (Золотой Орды). Итогом этой победы стало сначала существенное сокращение суммы «ордынского выхода» в Хаджи-Тархан, а затем и полный отказ от его уплаты, который произошел в 1476 г., когда Иван III в откровенно грубой форме отказался ехать в Орду для получения ханского ярлыка на великое княжение, взятого им «по отчине и по дедине».
Отказ Москвы платить «ордынский выход», как и нежелание великого князя ехать за «мертвым» ярлыком, вызвал бешенство у хана Ахмата. Желая восстановить прежние даннические отношения с Москвой, он заключил военный союз с польским королем Казимиром IV и пошел походом на Русь. Момент для такого похода был более чем удачным, поскольку:
• два родных брата Ивана III Андрей Угличский и Борис Волоцкий, уязвленные тем, что их старший брат в нарушение давней неписаной традиции не поделился с ними выморочным уделом их умершего брата Юрия Можайского и присоединенными новгородскими землями, подняли мятеж;
• ливонцы, воспользовавшись этим мятежом, стали «воровски воевать» западнорусские земли и в 1479 г. осадили пограничный Псков.
В августе 1480 г. «злоименитый царь Ахмат поиде на православное христьяньство, на Русь, на святые церкви и на великого князя, похваляся разорити святые церкви и все православие пленити и самого великого князя, яко же при Батыи беше» и двинулся к пограничной реке Угре, где заслон на границе с Литвой и Ордой держала московская рать во главе с сыном великого князя Иваном Молодым. Узнав о появлении татар, Иван III с новыми полками поспешил к Угре, но вскоре, подстрекаемый ближними боярами Иваном Васильевичем Ощерой и Андреем Ивановичем Момоном, он отъехал из войска в Москву. Его неожиданный приезд в столицу был встречен крайне враждебно, великого князя даже обвинили в трусости, и он вынужден был вернуться к войскам, «чтобы стоял крепко за православное христьяньство противу безсерменству». Русская рать во главе с Иваном Молодым успешно отбила все попытки татар форсировать Угру, «многих побиша татар стрелами и пильщалми и отбиша иx от брега».
В этой ситуации хан Ахмат прекратил активные наступательные действия и стал дожидаться прихода союзных литовцев. Но в начале ноября 1480 г. ситуация коренным образом изменилась, поскольку:
• в татарском войске из-за ранней зимы и жуткой бескормицы начался массовый падеж боевых и ездовых лошадей, а самих нукеров поразил какой-то повальный недуг, вероятнее всего, дизентерия;
• горе-союзник Ахмата польский король Казимир, занятый разборками в собственном королевстве, так и не пришел к назначенному сроку к Угре;
• наконец, давний соперник хана Ахмата крымский хан Менгли-Гирей, пользуясь отсутствием астраханского хана, совершил набег на его владения, а также по договоренности с Москвой напал на владения польского короля в Подолии.
Все эти обстоятельства и стали причиной того, что хан Ахмат вынужден был убраться восвояси, так и не приняв решающего боя на Угре, которую сами современники назвали «поясом Богородицы», спасшим Русь от нового погрома и опостылевших ордынцев: «и возрадовашася, и возвеселишася все людие радостию велиею зело».
«Стояние на Угре» традиционно принято считать официальным концом ордынского ига, т.е. окончательным освобождением Руси от вассальной зависимости от Орды, продолжавшейся без малого 240 лет. Однако иные историки, прежде всего, доморощенные «евразийцы» (Л. Гумилев, В. Кожинов), отрицают данную трактовку событий на Угре. В частности, они утверждают, что применительно к событиям 1480 г. следует вести речь не о «крушении ордынского ига», которого попросту не существовало, а о создании системы противостоящих друг другу военно-политических союзов государств, возникших на обломках Золотой Орды: Казанского и Крымского ханств, которые поддерживала Москва, и Ногайской Орды и Астраханского ханства, которые опекала Литва.
