Древняя и средневековая Русь, IX–XVII вв. - Евгений Спицын

При Василии III прекратили свое реальное существования и практически все московские удельные княжества, правителями которых были умершие к тому времени братья и племянники великого князя: Волоцкое (1513), Калужское (1518), Угличское (1521) и другие. К концу его правления в рамках единого Русского государства остались только два удельных княжества — Дмитровское и Старицкое, где, соответственно, правили два его младших родных брата Юрий и Андрей Ивановичи.

Эпоха правления Ивана III стала временем острейших религиозных споров и широкого распространения знаменитых ересей так называемых «стригольников», «жидовствующих» и других, которые возникли в Новгороде, Пскове и других русских городах еще в 1470―1480-х гг. В советской историографии (Я. Лурье, И. Клибанов) широкое распространение всех ересей традиционно рассматривали исключительно как форму социального протеста. По мнению ряда нынешних историков, в частности, профессора И.Я. Фроянова, автора фундаментальной монографии «Драма русской истории: на путях к опричнине» (2007), появление разнообразных ересей именно в тот исторический период стало одной из форм «идеологической войны» католического Запада не только против православия, но и против самого Русского государства, ставшего единственным оплотом православного христианства после гибели Византийской империи.

Новая ересь, сторонников которой прямо обвиняли в переходе в иудаизм, оставалась в целом в рамках самого христианского вероучения, но ее сторонники отрицали догмат о троичности божества, церковную иерархию, ряд церковных обрядов и т.д. В связи с этим обстоятельством некоторые историки, в частности, профессор А.Г. Кузьмин, высказали два интересных предположения:

• во-первых, на Руси полный перевод Библии был сделан новгородским архиепископом Геннадием Гонзовым только в 1499 г., а значит, «жидовствующие» вряд ли были знакомы с Ветхим Заветом, и

• во-вторых, «жидовствующими» на Руси, вероятнее всего, называли приверженцев ирландской церкви, истоки которой следует искать в арианстве.

Основателем ереси «жидовствующих» был некий «жидовин» Схарин, в кружок которого входили купцы Семен Кленов, Иван Зубов и другие богатые новгородцы.

Официальная церковь в лице будущих вождей «иосифлянства» — новгородского архиепископа Геннадия Гонзова и игумена Волоколамского монастыря Иосифа Волоцкого начала яростную борьбу против новой ереси, и в 1490 г. церковный собор в Москве осудил «жидовствующих». Однако эта ересь оказалась крайне живучей и вскоре проникла во дворец самого великого князя. Новыми лидерами «партии московских еретиков» стали видные русские дипломаты Федор Курицын, автор знаменитых «Повести о Дракуле» и «Лаодикийского послания», в которых центральное место отводилось тезису о свободе воли, и его брат Иван Волк Курицын, автор не менее известного трактата «Мерило праведное», которое было посвящено вопросам организации судопроизводства в едином Русском государстве. Видными членами этой «партии еретиков» были протопопы Алексей и Даниил, государев «письменник» Иван Черный и даже невестка великого князя Елена Волошанка. В ереси обвиняли и нового митрополита Зосиму (1490—1494), который под давлением своих недоброжелателей и «клеветников» вынужден был оставить митрополичью кафедру.

Конец XV в. стал временем рождения двух основных направлений русской церковной мысли, получивших в русской историографии название нестяжателей и иосифлян. Лидером первой группировки стал бывший монах Кирилло-Белозерского монастыря преподобный Нил Сорский (1434—1508), а идейным вождем второй группировки — влиятельный настоятель Волоколамского монастыря преподобный Иосиф Санин (Волоцкий) (1440―1521).

В зарубежной (Г. Вернадский, Дж. Феннел) и отчасти советской (Е. Голубинский, Г. Прохоров, И. Клибанов) историографии сложилось устойчивое представление о том, что по своим идейным установкам и воззрениям движение нестяжателей было близко к еретикам. Последние исследования Р.Г. Скрынникова, В.В. Кожинова и Я.Л. Лурье убедительно доказали, что и Нил Сорский, и Иосиф Волоцкий яростно боролись против всех еретиков и были соавторами знаменитого богословского трактата «Просветитель». Однако по отношению к светской власти и проблеме монастырского землевладения их позиции были диаметрально противоположными.

По мнению многих ученых (Д. Лихачев, Н. Казакова, Р. Скрынников, Г. Прохоров), идеологической основой нестяжательства стала доктрина византийского исихазма, у истоков которого стояли монахи знаменитого Афонского монастыря Григорий Синаит и его ученик, солунский архиепископ Григорий Палама. Отвергая силлогизмы (дедуктивные умозаключения) как путь познания истины, исихасты утверждали, что разум убивает веру и что истинный христианин совершенствуется не через размышление, а через самоуглубление и безмолвие. Поэтому Нил Сорский, Паисий Ярославов и их ученики призывали православных христиан уйти от мирской суеты и богатства, искренне полагая, что только нестяжание и безмолвие являются единственно верным способом достижения идеала духовной жизни. Их оппоненты (А. Кузьмин, Н. Синицина, С. Перевезенцев) утверждают, что к византийскому исихазму, основанному на восточном оккультизме, Нил Сорский и его последователи никакого отношения не имели, ибо в основе исихазма лежал агностицизм, т.е. убежденность в невозможности познать объективную действительность через субъективный опыт. Более того, из двух трактатов Нила Сорского — «Предание ученикам» и «Скитский устав», в которых содержалась вся этическая программа нестяжателей, четко видно, что своими корнями их доктрина восходила к учению апостола Павла и уставам общежитийных монастырей, возникших в период монастырской реформы, проведенной митрополитом Алексием в середине XIV века.

По оценкам современных историков (Г. Прохоров, В. Вышегородцев, Н. Синицына, Р. Скрынников), идейная основа доктрины нестяжателей имела несколько значений:

1) во-первых, нестяжательство рассматривалась как общехристианская добродетель, основанная на евангельских принципах;

2) во-вторых, нестяжательство, наряду с послушанием и целомудрием, являлось одной из основных монашеских норм;

3) в-третьих, идеологи нестяжательства открыто критиковали экономические порядки в монастырях, и прежде всего, практику владения и управления монастырскими селами;

4) в-четвертых, нестяжатели, проповедуя идеи исихазма, открыто выступали за секуляризацию всей церковной земельной собственности и имущества. По их мнению, эта секуляризация должна была стать добровольным, жертвенным актом самой православной церкви, а не итогом насильственного изъятия монастырских сел и земель светской властью;

5) в-пятых, нестяжатели абсолютно не посягали на прерогативы светской власти, убежденно полагая, что мирская суета несовместима с достижением духовного идеала.

Идеологи иосифлянства Геннадий Гонзов и Иосиф Волоцкий выступали как поборники иного религиозного идеала. В самой монашеской жизни они ясно усматривали ее социальное предназначение, поэтому решительно отвергая стяжание как средство личного обогащения, они не менее решительно отстаивали земельную собственность и богатства монастырской общины, рассматривая их как средства возрождения церковной жизни и благотворительности. Кроме того, в отличие от нестяжателей, иосифляне выступали с позиций приоритета духовной власти над светской, став родоначальниками идей русского теократизма.

Эти обстоятельства стали причиной того, что первоначально Иван III активно поддерживал и покровительствовал нестяжателям и еретикам, поскольку светская власть решительно отвергала все притязания церковников на верховенство и открыто выступала за секуляризацию огромных земельных владений Русской православной церкви.

В 1503 г. при активной поддержке нестяжателей на очередном церковном соборе Иван III попытался реализовать правительственную программу секуляризации церковных земель. Столкнувшись с мощным сопротивлением иосифлян, великий государь вынужден был отступить, а затем дать свое согласие на расправу с еретиками. Современные исследователи (В. Кожинов) отрицали факт столкновения нестяжателей и иосифлян на этом церковном соборе, утверждая, что они единым фронтом выступили против еретиков. Следует иметь ввиду, что, выступая против самих еретиков, «заволжские старцы» были категорическими противниками их умерщвления, в то время как иосифляне настаивали на предельно жестком искоренении ереси, вплоть до применения к еретикам европейского опыта аутодафе «по ишпански», то есть сожжения на инквизиционных кострах.

В декабре 1504 г. в Москве вновь собрался церковный собор, целиком посвященный «проблеме еретиков». Наряду с Иваном III его заседания впервые вел и «великый князь всея Русии Василей Иванович». Вместе с митрополитом Симоном оба великих государя «обыскаша еретиков и повелеша лихих смертною казнью казнити». В результате Иван Волк Курицын, Митя Коноплев и Иван Максимов были «сожгоша в клетке на Москве», а архимандрит Кассиан, его родной брат Самочерный, Некрас Рукавов, Гридя Квашня и Митя Пустоселов были сожжены в Новгороде. Следует особо подчеркнуть тот факт, что в то время, когда по всей католической «цивилизованной» Европе полыхали инквизиционные костры, погубившие сотни тысяч еретиков, на Руси подобной изощренной казни подверглись только несколько вождей «жидоствующих» и массовых сожжений на кострах в православной Руси никогда не было.