Семилетка поиска - Мария Арбатова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Позвонил Караванов, ехидно поздравил:
– Ну, с выходом в свет тебя!
– Уже донесли? – ахнула Елена. – У нас в газете отдел новостей менее оперативно работает.
– Так у вас же за деньги, а это – для души!
– Ой, слушай, у Джейн был полный атас! – начала жаловаться Елена. – Все эти козлы, что называется, «с выраженьем на лице, мы сидели на крыльце…» Как им не понравилось, что я пришла с Никитой! Все мужики меня спрашивали голосами классных руководителей: «А где Караванов?» А я голосом двоечницы отвечала: «В прошлом…»
– Формулировку долго дома репетировала? – хмыкнул Караванов.
– Ага, последние несколько лет… Бедного Никитку мочили сладострастно. Беседу вели только о своем о девичьем, так чтоб он не мог вставить ни одного слова. Зато жены просто светились. На каждой было написано: если у этой получилось, значит, и мне может обломиться…
– Можно сказать, воодушевила женскую часть нации, – добродушно подколол Караванов. – Ну, что же делать, если ты уже маркирована как моя жена…
– Маркирована? Так не я первая, не я последняя! Маркировка стирается! А кстати, Джейн позвала нас с Никитой на Рождество! – похвасталась Елена.
– И ты пойдешь?
– Вряд ли! Он ведь глубоко женат и ходит в строгом ошейнике. Его если из ошейника вытаскивать, то в свой сажать… На свободе он жить не умеет, не выживет.
– Классный контингент подбираешь!
– Да ты сам первый раз на свободе! И что? Легко тебе?
– Мне? Жутко тяжело и страшно. Так что и ему посоветуй раньше начинать учиться одному, он же меня моложе… А тебе как одной?
– Ну, у меня, с одной стороны, есть обманка, что Лидка может забежать. Вроде и не одна. Кстати, вчера с ангиной дома свалилась… Сразу чувствую себя молодой и нужной. Конечно, страх одиночества остался. Правда, я им почти не пользовалась…
– А я иногда пользуюсь, – весело ответил Караванов.
– Слушай, а когда прощались, Джейн стала Никиту спрашивать, кто он и что, и страшно удивилась. Все же решили, что он спортсмен или военный. У него такой вид парадного красавца-идиота.
– А ты на нем табличку повесь: новый русский, но «умный, тонкий и говорящий»!
– И повешу, раз в наших кругах если мужик без живота, очков и лысины, то должен доказывать, что ему есть что сказать!
Сзади подошел замглавного:
– Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе, красная?
– Караванов, извини, пока. Труба зовет! – Она положила трубку и повернулась к замглавного. – Я вся сплошное ухо!
– В том смысле, что женщины любят ушами? – сделал тот глазки. – Слушайте, Елена, тут Ренат Акчурин заявил, что, несмотря на налагаемые запреты, человек будет клонирован в ближайшее время. Предлагает создать комитет по клонированию. Типа, быстрорастущая перспективная область… Вы вроде с ним беседовали когда-то? Может, отзеркалите?
– Да я с ним беседовала как с хирургом Ельцина. Это же другая песня. К тому же он не биолог, что понимает в клонировании? Пусть этот комментарий отдел нaуки прошурует на серьезных биологах, а мне ловить нечего, – отвертелась Елена. – Я уж лучше про то, что Касьянов считает невозможным повторение в России нынешнего аргентинского кризиса! Это мне понятней, чем клонирование…
– Он полагает, что темпы реформ застрахуют?
– Ага. Политика снижения зависимости от цен на природные ресурсы…
– М-да, его бы устами сахарными… Кстати, вам идет эта кофточка, и вообще вы в последнее время резко похорошели… А вот снижение зависимости от цен на энергоресурсы, на мой взгляд, это сладкая вата… – отметил он и пошел в отдел науки.
…Весь вечер Елена возилась с Лидиным горлом, оборачивала его сырыми капустными листами, варила травяные отвары, массировала дочерние пятки вьетнамским бальзамом. Потом они улеглись рядышком на диване и начали смотреть любимый фильм «Все будет хорошо».
– Знаешь, мать, как иногда хочется побыть маленькой и любимой! – призналась Лида.
– Еще как знаю… – вздохнула Елена.
– А тебе тоже? – удивилась девочка.
– А мне еще больше, потому что мне не с кем… Можешь себе представить бабушку и дедушку чуткими и опекающими?
– Да уж… – поморщилась Лида.
– То есть они когда-то умели, когда я была маленькая и глупая. А уже начиная с переходного возраста все перешло в область «я тебя приласкаю, зато ты будешь жить, думать и чувствовать, как я решу…»
– И как же ты выжила?
– Заменила родителей мужиками. Искала в мужиках то, что не могли дать родители…
– Ужас какой! – воскликнула Лида. – А мужики могли это дать? Мой вот Вадик, например, сам как дитя… Я к тебе болеть приехала, потому что он, когда другие болеют, раздражается… A когда сам – все должны по одной половице ходить!
– Мужики разные… одни могут, другие – нет… Твой отец не мог, сам ребенок. Филя тоже с трудом. Караванов мог. Но знаешь, во всяком деле есть и обратная сторона. Я рано поняла, чтоб доставать из мужиков чувство защищенности, их надо сажать на убойный уровень секса… так что пришлось овладеть техникой. А для большинства людей это ведь вообще другая планета…
– Значит, у меня при такой опекающей мамаше есть опасность не овладеть высоким уровнем техники секса? – игриво надулась Лида.
– Опасность всегда есть, но сознание этой опасности от нее практически застраховывает… – захохотала Елена. – И запомни, главная техника – это не бояться получать от секса наслаждение…
…В субботу все занесло снегом так, что нельзя было выйти из подъезда. Но открывался съезд «Яблока», на котором надо было быть не по приказу, а из любопытства.
– Ты хочешь бросить больного ребенка? – надулась Лида.
– Ну, хоть на пару часов… – взмолилась Елена.
– Вот у меня будет осложнение, я умру, тогда будешь свободно ходить по съездам, – осуждающе закивала Лида.
– Ладно, не умирай, – засмеялась Елена. – Остаюсь, ты мне дороже построения демократии в России.
– То-то же! – успокоилась девочка. – Тогда сделай мне пюре.
– Есть! – Елена пошла на кухню.
– Ма, по телику сказали, что крупнейшие аэропорты все парализованы из-за снега! – кричала Лида из комнаты. – Приготовь мне гоголь-моголь и давай на картах гадать!
– Гоголь-моголь? Сейчас…
– Ма, а у нас жратвы в холодильнике много?
– Много. А что?
– А вдруг теперь до весны будет такой снег?! Зазимуем как медведица с медвежонком!
– Размечталась!
В Лиде словно что-то отмокло после развода, она будто простила его матери и теперь подлизывалась в форме болезни.
– Я так по тебе за все это время соскучилась! – кричала она.
– Я по тебе тоже… – улыбалась Елена.
– Надо чаще болеть!
– А без этого нет повода нормально общаться?
– Без этого не так клево…
