Птичий город за облаками - Энтони Дорр

мама вышила сосенку. Собачка миссис Флауэрс глядит на Констанцию снизу вверх и виляет хвостом. Собачка ненастоящая. Библиотечный стол на ощупь — совсем как деревянный, и если по нему постучать, звук как от дерева и пахнет как древесина; листочки в коробке выглядят как бумага, и на ощупь как бумага, и пахнут бумагой.

И все это ненастоящее. Она стоит на круглом «шагомере» в круглом помещении в центре круглой белой постройки на почти идеально круглом острове в море Баффина, в двенадцати километрах по воде от ближайшего поселения под названием Каанаак. Откуда на корабле в космосе вдруг возьмется смертельный вирус? Почему Сивилла не смогла справиться с заразой? Потому что никто из них, в том числе и Сивилла, не знал, где они находятся на самом деле.

Констанция пишет один за другим вопросы на листках и по очереди опускает их в щель. Над головой по желтому небу несутся облака. Собачка облизывает верхнюю губу. Книги слетают с полок.

Вернувшись в гермоотсек номер один, Констанция откручивает от койки все четыре ножки и колотит по одной из них углом рамы, пока не расплющивает ее.

Зачем ты разбираешь свою кровать? — спрашивает Сивилла.

Не отвечать. Час за часом Констанция потихоньку затачивает край ножки от койки. Вставляет заточенную ножку в щель на другой ножке — та будет служить рукояткой, — закрепляет шурупом, из пододеяльника сооружает шнур и крепко связывает ножки от койки друг с другом: получается самодельный топор. Констанция засыпает в принтер несколько пригоршней «Нутриона», и машина наполняет миску до краев.

Я рада, говорит Сивилла, что ты готовишь себе поесть, Констанция. Да еще такую большую порцию.

— Я хочу потом еще поготовить, Сивилла. Может, посоветуешь какой-нибудь рецепт?

Как насчет жареного риса с ананасами? Правда, звучит аппетитно?

Констанция проглатывает то, что у нее во рту, и зачерпывает следующую ложку.

— Ага, звучит замечательно.

Когда с едой покончено, Констанция, ползая по полу, собирает листки, на которых записаны переводы Зено Ниниса. «Видение Аитона», «Разбойничий притон», «Сад богини». Она складывает обрывки стопочкой, от листа А до листа Ω, сверху кладет свой рисунок облачного города и алюминиевым винтиком от коечной ножки проделывает ряд дырочек по левому краю. Распускает еще кусок пододеяльника, сплетает из ниток веревочку, выравнивает стопку листков так, чтобы дырочки приходились точно друг под другом, и сшивает листки вместе по краю.

За час до затемнения она протирает миску из-под еды и наливает в нее воду. Запустив пальцы в волосы, набирает комочек волосинок и заталкивает его в пустую чашку.

Затем усаживается на пол и ждет, глядя, как Сивилла мерцает в своем цилиндре. Констанция почти чувствует, как папа укутывает ее одеялом и садится рядом с ней у стены на ферме № 4, а вокруг теснятся ящики с салатом и петрушкой и семена дремлют в коробочках.

Ты расскажешь мне еще кусочек той истории, пап?

Когда наступает затемнение, Констанция натягивает комбинезон, который сшил для нее папа двенадцать месяцев назад. Застегивает до подмышек, оставляя руки свободными. Комбинезон сидит на ней теснее, чем раньше, — Констанция выросла. Она засовывает самодельную книжку за пазуху, потом пристраивает безногую койку одним концом на принтер, а другим — на биотуалет. Получается нечто вроде навеса.

Констанция, говорит Сивилла, что ты делаешь со своей кроватью?

Констанция заползает под койку. Выдергивает с задней стороны принтера низковольтный кабель, отдирает термопластовую оплетку и приматывает проволочки кабеля к оставшимся двум коечным ножкам. К одной — положительный, к другой — отрицательный. И окунает обе ножки в миску с водой.

Переворачивает вверх дном чашку с волосками и держит ее над положительным электродом, дожидаясь, пока поднимающийся от воды кислород скопится в чашке.

Констанция, чем ты там занимаешься?

Считает до десяти, снимает проволочки с коечных ножек и смыкает вместе концы проводков. Вылетает искра, попадает в чистый кислород и поджигает волоски.

Ответь, я настаиваю. Что ты делаешь под кроватью?

Констанция снова переворачивает чашку. Над чашкой поднимается дымок. Пахнет палеными волосами. Констанция ставит чашку на пол, бросает в нее смятую влажную салфетку, потом еще одну. Если верить чертежам, противопожарные разбрызгиватели вмонтированы в потолок. Если в гермоотсеке номер один устроено иначе, если здесь разбрызгиватели установлены в стенах или в полу, ничего не выйдет. Но если они только в потолке, может получиться.

Констанция, я замечаю повышение температуры. Ответь, пожалуйста, что ты там делаешь?

Из потолка выдвигаются небольшие насадки и начинают распылять химический туман над койкой, под которую забилась Констанция. Крошечные брызги барабанят по штанинам комбинезона. Констанция подкладывает в огонь еще влажных салфеток.

Чашка набита салфетками, огонь почти гаснет и тут же вспыхивает с новой силой. Черные струйки дыма завиваются над краями перевернутой койки, навстречу брызжущему с потолка туману. Констанция дует на огонь, кладет сверху еще салфеток, сыплет в чашку «Нутрион». Если на этот раз не получится, у нее не хватит горючего материала, чтобы попробовать снова.

Скоро загорается нижняя сторона матраса, и Констанции приходится вылезти из-под койки. Она бросает в огонь последние салфетки. По краям матраса перебегают язычки зеленого пламени. Гермоотсек наполняется резким химическим запахом гари. Констанция отскакивает подальше, под брызгами из распылителей просовывает руки в рукава комбинезона, натягивает на голову кислородный колпак и закрепляет на вороте липкой лентой.

Костюм начинается надуваться, заполняясь кислородом.

Уровень кислорода десять процентов, говорит колпак.

Констанция, твое поведение — вопиющая безответственность. Ты подвергаешь риску весь корабль.

Матрас разгорается ярче. В дыму высвечивается луч налобного фонаря.

— Сивилла, твое главное правило — защищать экипаж, так?

Сивилла включает потолочные лампы на полную мощность, и Констанция щурится от яркого света. Руки у нее потерялись в рукавах, ноги скользят по полу.

— Тут взаимозависимость, верно? — говорит Констанция. — Ты необходима экипажу, а экипаж необходим тебе.

Пожалуйста, убери раму койки, чтобы можно было потушить огонь под ней.

— Без экипажа — без меня — ты ни для чего не нужна, Сивилла. В комнате уже набралось столько дыма, что я не могу дышать. Через несколько минут в колпаке закончится кислород, и я задохнусь.

Голос Сивиллы становится угрожающим:

Убери койку немедленно.

Брызги оседают на прозрачном щитке колпака. Констанция пробует их стереть и только сильнее размазывает. Она поправляет книгу за пазухой и берет в руки топорик.

Уровень кислорода девять процентов, говорит колпак.

Над койкой пляшет зеленое и оранжевое пламя. Сивиллу почти не видно в дыму.

Прошу тебя, Констанция! Ее голос делается мягче, становится ласковым, похожим на мамин. Не надо так делать.

Констанция прижимается спиной к стене.

Голос меняется снова, теперь он мужской: