Дневник самоходчика. Боевой путь механика-водителя ИСУ-152. 1942-1945 - Приклонский Е.

Ровно год назад, в такой же хороший закатный час, сгорела моя первая машина. 14 августа

Исполнился месяц, как воюю на этом фронте. Юбилей!

Сегодня передвигаться по дорогам было поспокойнее: наши истребители иногда мешали немецким летчикам резвиться.

В конце дня получили приказ остановиться и произвести техосмотр. Дружно навели порядок в машине, так что даже времени свободного немного осталось. И почта приезжала. Получил письмо от Маи: они пока еще в Сампуре. 15 августа

В 18.00, уже закончив дневной марш, узнаем от начштаба о награждении нашего полка орденом Красной Звезды за лихое форсирование реки Великая и участие в освобождении города Остров. [376]

А до этого опять был трудный день: проклятые стервятники, подкарауливая колонну чуть ли не над каждой дорогой, буквально не давали вздохнуть свободно.

Сразу после обеда крепко поранило Кирюшу Тихонова, а Николаю Зайцеву прочертило осколком длинную кровавую борозду между лопатками. Днем к нам удачно проскочила «кормилица», и мы, упрятав машину в ельник, торопливо разделались с обедом (а вдруг помешают?). Веселее воюется, когда подзаправишься. В небе было пустынно, и Николай с Кирюшей, захватив котелки и ложки, с оглядкой спустились вниз, к небольшой быстрой речушке с крутыми берегами и синевато-серым глинистым слоистым ложем. Укрывшись под широким кустом, ребята выдраили посуду, а потом Николай заодно решил смыть с себя пыль и пот хотя бы до пояса. Стянув с плеч комбинезон, сбросив гимнастерку вместе с нательной рубахой, он с наслаждением стал плескать холодную воду на свой обнаженный мускулистый торс. С завистью смотрю сверху, стоя у кормы машины: Кугаенко ни на шаг не разрешил мне отходить без самой крайней нужды.

И вдруг какой-то глазастый фриц с пролетавшего мимо «Мессершмитта» засек белое полотенце, неосмотрительно повешенное Зайцевым на куст рядом с гимнастеркой. Истребитель сразу круто спикировал и сбросил обе свои 50-килограммовые бомбы. Они упали на береговой откос, и взметенная взрывами земля скрыла от нас заряжающего с замковым. Внутри у меня похолодело. То же самое, должно быть, испытывали в этот момент и Ваня Кугаенко, и автоматчик с перевязанной рукой, напряженно уставившиеся на то место, где только что были Кирюша с Николаем. В томительном молчании прошло с минуту. Мы с Кугаенко двинулись было вниз, но из плавающих среди кустарника клочьев дыма навстречу нам вынырнул голый до пояса Зайцев. Он что-то кричал и размахивал руками, показывая на берег.

Кирилла мы принесли к машине на шинели втроем. Николаю смазали йодом кровоточащую борозду вдоль верхней части спины (везет же человеку!). Взрывом выдрало из земли куст с полотенцем и разнесло в клочья гимнастерку Зайцева. О ней никто бы особенно не сожалел, но в левом нагрудном кармане ее хранилась кандидатская книжка гвардии старшего сержанта. А над карманом была прикреплена медаль «За отвагу». [377]

Командир срочно вызвал санлетучку, стал помогать заряжающему в поисках улетучившегося документа, а меня оставил возле раненого. Кирюшу в экипаже все очень любят. Бледный от боли, он тихо лежал в тени самоходки, рядом с левой гусеницей, задумчиво поглаживая подрагивающими пальцами прохладный обод опорного катка.

Обшарив весь крутой склон к речке и даже побывав на том берегу, вернулись с пустыми руками командир и заряжающий.

Только вечером приехал зеленый автофургон из полковой санчасти и увез в госпиталь Кирюшу. У него тяжелое ранение в бедро. Кирюша со всеми тепло попрощался, а комбату подарил свой единственный трофей — настоящую финку, острую как бритва, в красивых кожаных ножнах с изображением бегущего оленя. Нож обронили впопыхах финны, удиравшие со своей батареи (мы подобрали на той отбитой у противника батарее немецко-финский разговорник).

Теперь мы остались на машине вчетвером, считая и автоматчика. И это после недавнего многолюдья!

Перед наступлением темноты я привел наконец машину в пункт сбора. Здесь уже почти все уцелевшие до сих пор наши ИСУ, сюда же съезжаются средние танки из Н-ской бригады.

Экипажам самоходок приказано в полном составе явиться к командирской машине. Пришли и гости-танкисты. Состоялся короткий торжественный митинг по случаю награждения нашего полка орденом. 16 августа

Всю ночь не давала спать больная рука. Рано утром в наш экипаж прибыло пополнение из трех человек: нового наводчика, вместо раненного четыре дня назад Лукина; замкового — на место Кирюши Тихонова; меня опять заменил новый механик из-за руки. Все трое незнакомые.

Прямо на огневые позиции самоходок приезжал днем командир полка, побеседовал с некоторыми экипажами. По его виду чувствуется, что он немного встревожен: противник на нашем участке активизируется, временами даже переходит в контратаки. Причина нервозности фрицев всем нам ясна: прижимаем их все ближе к морю, а драпать пешком по волнам несподручно. [378]

Как не хочется отставать от боевых машин! И после слезных просьб моих надо мной сжалились: разрешили следовать за самоходками в ремлетучке. Через пару часов летучка останавливается: полетел ленивец у одной ИСУ.

Ремонтникам нашим в последнее время достается здорово, они даже спать не успевают: дороги отвратительные, местность труднопроходимая, матчасть сильно подносилась — неисправности, не говоря о повреждении в бою, случаются то и дело.

Пока ребята Кузнецова возились с ленивцем, успеваю, как неработоспособный, пробежать армейские и фронтовые газеты за последние дни. Во фронтовой опять про наших ребят пишут. На этот раз отличился экипаж гвардии лейтенанта Филатова и гвардии младшего техника-лейтенанта Кабылбекова. Они, стоя в засаде, подкараулили «Тигра», который задумал сменить позицию и пополз наискось по склону холма, не подозревая, что за ним наблюдают. Метко посланный наводчиком 48-килограммовый бронебойный снаряд взорвался под днищем танка, идущего с большим креном на левый борт. После того как дым и пыль, поднятые взрывом, сделались реже, экипаж увидел редкое зрелище: «Тигр» валялся вверх «лапами», то есть гусеницами! Иван Филатов воюет вместе с Кабылбековым с 9 августа. Это у него уже третья машина.

На сон грядущий прослушали сводку о действиях союзников: вчера они высадили крупный десант между Ниццей и Марселем и даже начали продвигаться на север, так как помешать им в этом особенно некому. Цель продвижения — соединиться со своими войсками, наступающими из Нормандии. 17 августа

Как только малость поутихло в воздухе, наша ремлетучка начинает отважно приближаться к полку, уже вступившему в соприкосновение с противником. Гвардии старшина Кузнецов приказал поставить свою мастерскую на колесах в каком-то селе, северо-западнее которого, где-то совсем рядом, судя по звукам перестрелки, действуют наши машины.

Когда летучка еще только подъезжала к окраине, впереди нас стали падать немецкие мины. Одна из них разорвалась у самой кормы самоходки, катившейся по дороге, и переранила несколько солдат, стоявших и сидевших за башней. Особенно сильно пострадал Владимир Калинин, хороший разведчик, [379] рослый, красивый и смелый малый. Он сидел позади всех, раскинув ноги по наклонному листу брони, и осколками ему посекло обе ноги и весь пах. Солдат страшно кричал, то требуя, то умоляя, чтобы его пристрелили. Может быть, в его положении это и было бы лучшим выходом, но у кого же поднимется рука на товарища? Разведчику связали руки и отправили в санчасть на ремлетучке.

По солдатскому телеграфу ремонтникам стало известно, что ожидается марш-бросок на север, километров на девять (какая точность!).

Вечером получаю приказание возвратиться к штабу, но добираюсь до указанного места лишь к 23.00. В штабе в это время все с волнением и торжеством слушают сообщение Совинформбюро о выходе войск 1-го Прибалтийского фронта на границу Восточной Пруссии по реке Шешупа (в Литовской ССР). На государственной границе, у порога фашистского гнезда, пользующегося дурной славой у народов Европы из-за волчьих, агрессорских повадок, как грозное предупреждение о недалекой и неизбежной расплате за все злодеяния вспыхнуло наше алое знамя, которое поднял на берегу речки старший лейтенант Зайцев, русский человек.

Союзники во Франции взяли города Шартр (в 80 километрах от Парижа) и Орлеан, подошли к Тулону и Ницце, а в Италии заняли Флоренцию. По всей видимости, немцам сейчас не до Франции и Италии, потому что в ворота их собственного рейха раздается громкий стук с Востока... 18 августа

Узнал днем, что сегодня ранен Ваня Кугаенко. Жаль, черт возьми! А Н. Зайцев, поговаривают глухо, будто бы сам прострелил себе руку и теперь находится в госпитале. Только мне не верится почему-то... 19 августа

Машина хозчасти с кухней в кузове нарвалась на засаду. По свидетельству нашего начфина и шофера грузовика, убит гвардии старшина Язьков, старший на машине этой, наш заботливый кормилец и поилец, смело доставлявший горячую пищу прямо на передовую. Все искренне жалеют о нем... [380]