Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Фантастика и фэнтези » Альтернативная история » Польское Наследство - Владимир Романовский

Польское Наследство - Владимир Романовский

Читать онлайн Польское Наследство - Владимир Романовский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 86 87 88 89 90 91 92 93 94 ... 137
Перейти на страницу:

– Гости у нас, дочка, – сказал он, улыбаясь. – Переоденься и приходи в столовую, пока не остыло. Я всякой еды приволок с торга, наконец-то мы будем есть!

Ширин, заждавшаяся и настороженная, обрадовалась приходу отца. Она знала, что обрадуется, но не предполагала, что настолько. И удивилась этому. Ей захотелось что-то сделать, как-то выказать свою радость, но она не знала как. Гостемил, приглядевшись, наклонился и чмокнул ее в зардевшуюся щеку. Она вспыхнула, глаза распахнулись широко.

– Иди переодевайся, говорят тебе! – велел Гостемил. – Не перечь отцу!

Она нахмурилась, не понимая, шутит он так или всерьез приказывает. Тогда он закатил глаза, вздохнул тяжко, и сказал, —

– Никакого сладу с детьми не стало.

И засмеялся. Тогда и Ширин улыбнулась, и ушла переодеваться. Только раз оглянулась, уходя. Гостемил показал ей язык. Она слегка растерялась, но стоять и смотреть дальше, завернувшись в простыню, показалось ей занятием глупым.

Илларион вошел в столовую и, осторожно сев на скаммель, замычал. Порука, самый деловой, стал таскать в столовую мешки и ящики из тачки, а Астрар мыкалась с кувшином вина, переминалась с ноги на ногу, пока Гостемил не взял ее за плечо, не проводил в столовую, и не усадил за стол.

– Илларион, – сказал он тихо, подходя. – Дочь моя не из наших краев, дичится она. Мне нужно ополоснуться, а ты постарайся сделать так, чтобы никто никого не обидел.

– Не из наших? … – повторил Илларион, не меняя позы. – А по-славянски она говорит?

– Спасу нет, – заверил его Гостемил.

И ушел в баню. Топить печь он не стал, а просто сдернул пропотелые грязные лохмотья, натерся галльским бальзамом, и окатил себя холодной водой с ног до головы трижды, урча от хвоеволия. Вытерся простыней, не удержался, еще раз ополоснулся, и снова вытерся. Бросив простыню на ховлебенк, он встал ровно, расправил плечи, напряг бицепсы и живот, и критически себя оглядел. Поправил хвой, сморщившийся от холодной воды, и снова себя оглядел. Вспомнил одну из статуй Лисиппоса, и хотя телосложением больше подходил канону Поликлейтоса, принял позу Стирателя – атлета, стирающего с тела пот и пыль с помощью изогнутого инструмента, называемого в Риме стригил. Оригинал, вроде бы, выполнен был Лисиппосом, придворным скульптором Александра Великого, в бронзе, но с тех времен прошло тринадцать веков, и сохранились только мраморные копии. По слухам, императору Тибериусу так понравилась статуя, что он, изъяв из Бань Агриппы, поместил ее в своей спальне, а затем, пристыженный криками аудитории в театре, «Отдай нам нашего Стирателя!» вернул шедевр на прежнее место. На месте Тибериуса, подумал Гостемил, я бы, возможно, тоже забрал статую себе, а вот с толпой, требующей ее возвращения, дела обстоят сложнее. Нынче трудно представить себе толпу, осмеливающуюся перечить императору из-за искусства. Не потому, что не стало страстных людей, а потому, что страсти нынче другие. Больше по мелочам волнуются.

Он оделся в новое, тщательно расчесал волосы и бороду, заложил руки за спину, и степенной походкой вошел в столовую.

Скандальный поп Илларион даже в поврежденном состоянии обладал удивительным умением очаровывать любую аудиторию. В данный момент рассказывал он какую-то глупую историю о том, как Кротовий Ус, мясник из Ячменного Проулка, отчаялся, потеряв на хвесте калиту, и ушел пешком в Житомир, а когда через месяц вернулся, оказалось, что калита нашлась, но пропало все остальное – сочли утонувшим, жена вышла замуж за плотника, дети продали лавку.

Принесенное с торга к этому моменту переместилось полностью на стол – постарались, очевидно, Порука и Астрар. Ширин, памятуя о замечании Гостемила, им не помогала. Горячая еще шаповка в котелке, символ киевской кулинарной расточительности – на одну плошку этого варева требовалась дюжина рябчиков, а овощей и орехов – без счету. Остальное – то, что одинаково вкусно и в горячем, и в холодном виде – гряжи с бобами, милега из окуня с юшнёй, заяц по-житомирски с фасолью – в аккуратных плошках, готовое к употреблению. Гужня постарался на славу. В отдельном горшке – дорогое лакомство, пругальники с гусятиной и хлёстками, каких Гостемил не видел лет десять, а остальные присутствующие – никогда. В отдельном коробе лежали пряности – вельмежники с мятой и анисом, углички на хвенном меду, дюжевые ливретки с тыквенным покравником на брячном твороге, новгородская бжевака, и, конечно же, арабески с тмином, восточная экзотика, когда-то гордость квартала Жидове, импортированная иудеями из Багдада, а ныне полузабытая из-за равнодушия ростовчан к сластям.

И четыре кувшина греческого вина.

Порука, возбужденный великолепием, посмотрел на Гостемила – можно ли? Гостемил кивнул Иллариону, и тот прочел молитву, не торжественно, а как-то очень по-свойски, со знанием дела, искренне. И все принялись за еду, ибо были очень голодны. Гостемил сидел рядом с Ширин, обнадеживая ее то взглядом, то прикосновением к запястью, и она в конце концов расслабилась и с удовольствием стала есть, пробуя, отчасти из любопытства, все блюда подряд. Порука ел, удивляясь и восхищаясь, и только милега из окуня ему не понравилась – слишком остро. Астрар ела делово, рассудительно, не суетясь, но и не останавливаясь – сказывался, очевидно, большой опыт. Илларион и Гостемил ели размеренно, с прямыми спинами и светскими улыбками на лицах, хотя время от времени Илларион бледнел и слегка менял позу, наклоняясь то вправо, то влево.

Радушный хозяин Гостемил разлил вино по кружкам. Глаза Ширин загорелись радостью. Вино она пила три раза в жизни, в отрочестве, украдкой, с подругами, которым ужасно хотелось сделать что-то наперекор старшим и всему свету – по традициям последователей Магомета, людям запрещалось пить веселящие напитки, тем более женщинам. Теперь же, за общим столом, Ширин сначала насторожилась, а потом вспомнила, что – взрослая она, раз; здесь ее никто не осудит, два; поступки ее здесь никем не оцениваются, а воспринимаются, как должное, без особого интереса, и разрешения спрашивать не нужно, три. О том, что случится с этим городом через неделю, она заставила себя забыть.

Тем не менее, будучи наблюдательной и благоразумной от рождения, Ширин посмотрела сперва, как пьют вино остальные. Порука выпил свою кружку залпом и вернулся к еде. Астрар отпила половину, явно наслаждаясь, медленными глотками без перерывов, поставила кружку, и снова занялась едой, но не стремительно, а плавно, не выходя из ритма. Илларион и Гостемил пригубили.

И тогда Ширин тоже пригубила.

Оказалось, что за время отсутствия Гостемила Илларион выпытал у Ширин, как ее зовут, и всех перезнакомил. Слегка стесняясь, Ширин спросила у Астрар, —

– А скажи, Астрар, этот перстень, что у тебя на безымянном пальце, означает что-нибудь, или он просто так, для красоты?

– Для красоты.

– Врет она, Ширин, не слушай ее, – сказал Порука. – Всегда врет, никогда слова правды от нее не услышишь.

– Ты на себя посмотри, – сказала Астрар. – Урод, бездельник. Загубила я жизнюшку свою, с тобою связалась.

Но на столе все ещё имелось многое, до сих пор не попробованное, и Астрар монолог прервала, отрезала себе жирный кусок милеги, и стала его есть, временами глубоко вздыхая от переполняющего ее счастья.

Как-то незаметно Илларион ввел в болтовню свою излюбленную тему – про Самсона и Далилу. Во время проповедей он эту историю старательно обходил, но в быту она часто всплывала – по понятным причинам. Мол, он, Илларион – Самсон, а Маринка, само собой, Далила. Ширин историю знала, а на Поруку и Астрар рассказ произвел шокирующее впечатление, причем симпатии Астрар, в отличие от симпатий Поруки, явно склонялись на сторону Далилы.

– Бедная, – сказала Астрар. – Надо же, в такую переделку заскочить. А жизни у нее с ним все равно не было бы. Он бедовый был, Самсон. Явно бедовый.

– А скажи, Илларион, ты тоже ремесленник, как Порука? – спросила Ширин.

– Нет, я священник.

– Священник?

– Священник, – поспешил объяснить Гостемил, – это человек, заведующий ритуалами в церкви.

– О! – арабское слово чуть не сорвалось с языка Ширин. Она вовремя спохватилась.

– А про Эрика Рауде вы слышали? – спросил Гостемил.

– Нет, – ответил за всех Порука.

Астрар, на всякий случай еще подумав, принялась за опуники в дузе. Илларион промолчал. Ширин вопросительно посмотрела на Гостемила.

– Эрик Рауде когда-то давно провинился перед конунгом, и его объявили ниддингом, – сказал Гостемил.

– Ниддинг – это что? – спросила Ширин.

– Это когда тебя все ненавидят, – чавкая, объяснила Астрар. – Вроде меня.

Илларион улыбнулся, а Порука закатил глаза.

– Ниддинг – человек, которого прогнали. Ниддинга любой имеет право … убить … – сказал Гостемил, – и получить выкуп.

– За убийство? – недоверчиво и с отвращением уточнила Ширин.

– Да. Это обычная практика, везде есть.

1 ... 86 87 88 89 90 91 92 93 94 ... 137
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Польское Наследство - Владимир Романовский торрент бесплатно.
Комментарии