Илимская Атлантида. Собрание сочинений - Михаил Константинович Зарубин

много и сразу. Эти хищницы вырывали даже у старых родителей погибших парней положенные тем небольшие деньги. Обо всех этих страстях рассказывал Алексею Николаевичу директор предприятия, в котором работали два погибших монтажника.

– Не поверишь, Алексей Николаевич, я впервые столкнулся с такими людьми: что бы ни предложил, все мало. Объясняю им, что даю больше, чем по закону положено. Плевали, мол, мы на твой закон, посадим и все тут. Пришлось опытных юристов нанимать, кое-как мировые подписали.

– А проверки идут?

– Идут, куда без них. Штрафы от проверок ждем немалые.

– Что, так плохи дела?

– Когда есть несчастный случай, особенно групповой, дела всегда плохи, комиссии никаких оправданий нам не найдут.

– Что думаешь, дело дойдет до закрытия вашей конторы? – сочувственно спросил Зубов.

– Конечно, они сейчас об этом уже открыто говорят. Будто всем сразу хорошо станет.

– Но можно ведь закрыть и новую фирму открыть? – посоветовал опытный строитель.

– Можно, конечно. А люди, а наработки, а традиции? Вот тебе, Алексей Николаевич, не трудно закрыть свою организацию? – повышая голос, распалялся директор провинившейся фирмы.

– Не заводись, Виктор, виноват, что спросил об этом.

– Не завожусь, устал заводиться. Извини и ты, Алексей Николаевич, время нелегкое.

– У меня оно до сих пор нелегкое. До сих пор барабанная дробь звучит. Как документы на торги начинаем подавать, сразу о групповом смертельном случае напоминают.

– Послушай, Алексей Николаевич, я за помощью пришел.

– Какой?

– Пару двухкомнатных квартир надо. Желательно на Лиговском.

– Там же они дороже.

– Дороже, дешевле, куда деваться? Отдать надо.

– Надо, чтобы отдел продаж посмотрел, есть ли они там.

– Посмотрели уже, – есть. Твое решение требуется.

– Хорошо.

– А я отработаю на любом объекте, где скажешь.

– Договорились, Виктор, пусть юристы оформляют договор.

– Спасибо, Алексей Николаевич, а как у вас идет проверка? – уже более миролюбивым тоном спросил несчастный директор «Вектора».

– У нас она в самом разгаре. Роспотребнадзор нашел, что наша вывеска на офисе не отвечает положенным нормам.

– А именно?

– На ней не написаны часы работы и адрес.

– Эка беда.

– За эту беду штраф полагается. Городская административно-техническая инспекция увидела нарушение на фасаде нашего здания: по техпаспорту козырька над входом нет, на самом деле присутствует – тоже гоните штраф. Земельные инспекторы нашли излишки земли: участок, огороженный забором, вот уже пять лет стои́т. Десять сантиметров прихватили – тоже штраф. Саморегулируемая организация хотела отобрать у нас право работать генподрядчиком. После долгих раздумий и к нашей радости – разрешили оставить. Неизвестно, что техническая инспекция министерства труда нам принесет. У них прав много, там и сами порой не знают обо всех. В общем, по поговорке – процесс идет, контора пишет. Самое главное, по телику такую убийственную рекламу дали, что люди нас стороной обходят.

– Знаю обо всем, Алексей Николаевич.

– Раз знаешь, чего спрашиваешь.

– Думал, что у вас хоть эта маета закончилась.

– Когда-нибудь закончится. А нам сейчас объекты достраивать надо, дольщики, которые ранее этого случая купили квартиры, взволновались, некоторые требуют расторжения договоров и возврата денег. Всё в движение пришло, словно лавина катится.

Друзья по несчастью устало замолчали. Алексей Николаевич ослабил галстук, расстегнул ворот рубашки, встал, подошел к окну, приоткрыл его и вдохнул ледяной воздух так глубоко, что даже закашлялся. Потом спросил Виктора.

– Кофе хочешь?

– Вместе с тобой попью, один не буду.

– Тогда пошли в комнату отдыха.

Выйдя из рабочего кабинета, Алексей Николаевич бережно прикрыл дверь. Источающий ароматный пар, крепкий кофе пили молча, думая о своих бедах. Первым заговорил Виктор Иванович.

– Алексей Николаевич, а почему вдруг сейчас заговорили об обманутых дольщиках? Решили поставить жилищное строительство под неусыпный контроль государства?

– Да, Виктор, в этом году власти всех уровней как-то особенно рьяно взялись за решение проблем обманутых дольщиков. В некоторых регионах по дольщикам и долгостроям начали проводить регулярные совещания под руководством губернаторов, пытаются найти реальный выход из ситуации. Можно объяснить эту активность предвыборными делами, однако, я думаю, власть просто вынуждена обратить внимание на граждан, пострадавших от действий застройщиков. Ведь их становится все больше и больше, они возмущаются, в телепрограммах принимают участие. Проблема долгостроев и граждан, купивших в них квартиры, реальная и обостряется в России с каждым экономическим кризисом. Очередная волна конфликтов, накрывшая большую часть страны, – падение нефтяных цен и нестабильность курса рубля.

– Алексей Николаевич, но это ведь в России придумали долевку, и ваша компания была пионером этой затеи.

– Все так, да не так. Это нерусская забава родом из девяностых. Впервые строить жилье с привлечением средств граждан начали в измученной инфляцией и кризисом Аргентине. В стране, где национальная валюта за семь лет деноминировалась двенадцать раз, купить жилье было невозможно: ты со мной согласишься, что бессмысленно копить постоянно обесценивающиеся деньги. Поэтому аргентинские власти предложили аргентинским гражданам покупать нечто вроде акций, стоимость которых оценивалась не в деньгах, а в квадратных метрах. Потом акции можно было обменять на новые квартиры. Схема заработала, ее подхватили британские компании, и она постепенно стала распространяться по странам Европы, Северной Америки и Африки. В Россию долевое строительство действительно пришло в девяностые, когда трудности в экономике не оставили большинству граждан другого способа покупки жилья, кроме как «на этапе котлована». Но «русская схема» от аргентинской отличается тем, что никаких акционерных обществ при строительстве дома не создается, и никакие акции дольщикам купить не предлагают. У нас через «долевку» до сих пор продают «воздушные замки».

– Что же, обманутые дольщики появляются от того, что им продают «воздушные замки»?

– Причин много. Кстати, «воздушные замки», то есть не построенные квадратные метры, продают и в Великобритании, и в Арабских Эмиратах. Но обманутых дольщиков там нет. Мы, как всегда, не похожи ни на какую другую страну.

– Что ж у нас такого необычного, Алексей Николаевич?

– Наоборот, все слишком обычно. Большинство застройщиков начинают строить дома́, практически не имея собственных средств, рассчитывая на деньги дольщиков, которые, якобы в соответствии с планами строительства, будут финансировать объект. Такого в реальности не получается. И те дольщики, которые внесли финансовые средства, становятся «обманутыми», так как застройщик просто не завершает строительство в оговоренный срок, заставляя людей ждать месяцы, а иногда и годы.

Нет, деньги никто не воровал, не прятал за рубежом, они вложены в недострой, но покупателям от этого не легче.

Есть другая схема обмана дольщиков: недобросовестные застройщики исчезают с их деньгами или пытаются решить свои финансовые проблемы привлечением дополнительных дольщиков, которых уже не могут обеспечить квадратными метрами.

Что поделаешь, мошенники везде есть. Это рынок, за который голосовало все население бывшего СССР. Даже у подрядчиков государственных структур, где барьеров «мама не горюй», и то не удается важные стройки проконтролировать и уберечь людей от мошенников. Нам известны крупные стройки, такие как олимпиада в Сочи, заказы для саммита АТЭС во Владивостоке, космодром Восточный, реставрация минкультовских памятников, стадион в Питере. Пальцев рук не хватит их перечислить. Что делать? Мошенников ловят,