Илимская Атлантида. Собрание сочинений - Михаил Константинович Зарубин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Создание информационной системы жилищного строительства, в которой отразится информация об объектах долевого строительства, не введенных в эксплуатацию, оставляло надежду.
Телефон мощно загудел, пополз по столу, замигал огоньками.
«Наверное, Маша, – подумал Алексей Николаевич. – Да, засиделся я опять допоздна, надо спешить домой».
Он протянул руку к трубке, но на экране высветился номер прораба, он звонил со строительства жилого дома в микрорайоне «Ульянка».
– Алексей Николаевич, это вы? – взволнованно закричал прораб.
– Я, Борис, я. Что-то случилось?
– У нас беда, Алексей Николаевич.
– Говори яснее, Борис, – почувствовав неладное, нервно потребовал пояснений Зубов.
– Пять минут назад произошел групповой смертельный случай.
– Где? – только и мог выговорить обомлевший директор.
– При монтаже изделий в лестничной клетке.
– Я буду через двадцать минут. Ты знаешь, что предпринять, – пытаясь утишить волнение, выкрикнул Зубов.
– Знаю.
– Главное, Борис, всех вывести из опасной зоны.
– Да, я уже это сделал.
– Потерпи, скоро буду, – уже спокойнее сказал Зубов, нервно оттягивая от шеи тугой, взмокший от пота узел галстука.
Выключил телефон, ладонями растер виски, почувствовал, что кровь вновь пульсирует в них, с шумом проталкивается по своим венам-путям. Сделав необходимые звонки, предупредив всех, кого необходимо в таких случаях, Алексей Николаевич отправился на объект.
На площадке директора встретили работники компании, сумевшие прибыть на стройку раньше него.
– Рассказывай, Борис, – обратился он к прорабу севшим голосом.
Прораб, молодой человек двадцати пяти лет от роду, работающий после окончания института на стройке третий год, стал медленно, подбирая слова, воспроизводить картину произошедшего.
– Монтаж элементов лестничной клетки идет уже несколько дней, работают субподрядчики из фирмы «Вектор». Сегодня должны были завершить работу.
– Борис, что же произошло? – нетерпеливо перебил его Алексей Николаевич.
– Я могу сказать только со слов сигнальщика, сам я там не был.
– Слава Богу, что не был, – чуть слышно проговорил Алексей Николаевич.
– Что вы сказали?
– Ничего, рассказывай дальше.
– Стали подавать лестничный марш, стропальщики сказали, что зацепили крюками за петли.
– Удавками из строп цепляли лестничные марши, Борис?
– Похоже, нет.
– Похоже или цепляли?
– Мне трудно сказать, у них же свой прораб есть.
– Их прораб был на стройке?
– Нет, он заходит по утрам, дает задание.
– Почему?
– Другие дела есть, на других объектах.
– Понятно. Скажи, а стропальщики отгибали петли на маршах?
– Да. Они говорят, что крюки не заходили, пришлось отгибать вначале ломом, а потом кувалдой.
– Стропальщики хоть опытные мужики?
– Нет, молодые ребята, каждому двадцати нет.
– Кто подписывал крановщику разрешение на работу крана?
– Прораб «Вектора».
Алексей Николаевич вздохнул, оглянулся вокруг, к воротам стройки прибывали машины, все темного цвета. «И почему чиновники любят черный цвет?» – подумал он мельком.
– Борис, расскажи, хотя бы со слов сигнальщика, поподробнее, что произошло?
– Когда башенный кран стал поднимать конструкцию вверх, марш стал закручиваться, чтобы как-то успокоить его, машинист два раза касался им стены здания, но вращение продолжалось. Над проемом лестничной клетки машинист резко тормознул. Нижние крючья то ли выскочили из петель, то ли петли лопнули. И марш принял вертикальное положение, при этом сильно ударившись о кирпичную стену. Вторая пара петель, не выдержав двойной нагрузки, лопнула, и марш как нож полетел вниз, на смонтированные ранее элементы.
– А монтажники где были?
– Должны были быть в укрытии, но, видимо, стояли на лестничных площадках, ожидая конструкцию.
– Сколько этажей разрушено?
– Три.
– А марши были не проварены?
– Прихвачены сваркой, назавтра ожидался дипломированный электросварщик.
– Что с погибшими, добрались до них?
– Да, они уже внизу, раздавило железобетоном.
– Фирме «Вектор» сообщили?
– Конечно.
Алексей Николаевич боковым зрением увидел, как из машины выходит заместитель председателя Строительного комитета, высокий седовласый мужчина, с которым они были знакомы много лет.
– Так вот, мужики, – обратился он к своим подчиненным, – закрыть ходы и проходы в лестничную клетку, не пускать никого, особенно телевизионщиков. Пока встаньте сами и не пускайте. На вопрос, «почему?» – отвечайте: «опасно». А я пошел к гостям, их сегодня будет много.
Зубов подошел к заместителю председателя Стройкомитета, протянул руку.
– Здравствуй, Евгений Владимирович.
– Здравствуй, Алексей Николаевич, что у тебя? Почему людям отдохнуть не даешь?
– Да, не говори, Владимирович, беда времени не выбирает.
– Отойдем, а то телевизионщики уже прислушиваются, нюхом что ли чуют поживу.
– Да у них работа такая, а сообщили им, наверняка, работники скорой помощи.
– Так что произошло, Николаевич?
Выслушав Зубова внимательно, зампред стал прощаться.
– В смертельном случае я тебе не помощник, после демонтажа рухнувших железобетонных элементов проверьте стены, нет ли трещин, да чего мне тебя учить, сам знаешь, что нужно сделать.
Они попрощались, и тут Алексей Николаевич услышал и увидел дающего интервью своего хорошего знакомого – начальника районной пожарной части Романа Васильевича Родина. Тот, радуясь возможности прославиться через телевидение, с лучезарной улыбкой рассказывал:
– Сегодня мы, как организация, входящая в министерство по чрезвычайным ситуациям, одними из первых прибыли на аварийный объект, впереди нас прибыла только машина скорой помощи. Наши работники быстро оценили риски разваливающегося дома, поставили в нужных точках специальные приборы, фиксирующие падение конструкций. Вывели всех людей, отключили электроэнергию и воду. Этими действиями мы предотвратили пожар, который мог случиться от замыкания электросети. Сейчас наши люди проходят по всем этажам, все проверяют, закрывают окна и двери.
– Роман Васильевич, – окликнул старшего пожарника Алексей Николаевич, – взгляните вверх, окна и двери еще не установлены.
Начальник пожарной охраны с нескрываемым неудовольствием зыркнул на оппонента.
– Чего ты сказал? – обратился он к Алексею Николаевичу, затем театрально закричал: – А вот и хозяин объекта, он должен точно знать, что произошло. Он все вам и расскажет.
Девушка, державшая микрофон у рта Романа Васильевича, рванулась к Алексею Николаевичу.
– Скажите, скажите, что произошло? Это правда, что будут сносить дом?
– Девушка, произошла беда, при монтаже упал лестничный марш, разбив при падении еще несколько уже установленных маршей, но самое главное, погибли люди. Два молодых монтажника. Как это произошло, мы выясняем. Что касается дома, с ним ничего не случилось, он переживет всех нас, и то, что здесь рассказывал Роман Васильевич, я думаю, была лишь выдержка из стандартной инструкции.
Зубов еле сдерживался, чтобы не нагрубить этой «сопливой» корреспондентке, которую ее лживые преподаватели убедили с первого курса университета, что она – четвертая власть, что «жареные» факты важнее человеческих страданий. Девушку не волновало, есть ли у погибших семьи, дети, она не выразила соболезнования коллегам строителей, не выказала собственного огорчения от гибели молодых людей. Ее интересовал только материальный расклад: кто понесет убытки. Если это окажутся покупатели жилья, она еще может «наварить», сделает несколько душераздирающих репортажей о том, что натворил капиталист-хозяин – вор и душегуб. Прямо какая-то революционная классовая неприязнь, превращающаяся на страницах газет и в телеэфире в тотальную ложь, от которой невозможно защититься.
От Алексея Николаевича не скрылось, с какой злостью посмотрел на него посрамленный и уличенный в дезинформации и некомпетентности пожарник. Но Зубов махнул рукой и пошел встречать работника прокуратуры, молодого человека в штатской одежде. Он сдержанно поздоровался и бесстрастно приступил к делу:
– К месту гибели монтажников мы пройти сможем?
– Конечно, но по другой лестничной клетке с переходами через
