Илимская Атлантида. Собрание сочинений - Михаил Константинович Зарубин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После этих слов Зубова, никого конкретно не задевающих и не обижающих, началось такое, что страшно вспомнить. Каких только отповедей Алексей Николаевич не услышал в свой адрес.
Складывалось впечатление от речей некоторых чиновников, что и ошибки происходят, потому что есть такие люди, как Зубов. Много было сказано упреков лично в его адрес. Он не понимал, почему все обозлились. Приятель, с которым они уходили с так называемого «круглого» стола, имевшего острые углы, с усмешкой укорял Алексея.
– Ты чего, Алешенька, с другой планеты свалился? Не знаешь, кто такой чиновник в современной России?
– Не знаю, Юра.
– Давай я тебя просвещу.
– Просвещай.
– В России насчитывается около двух миллионов чиновников, в СССР их было восемьсот тысяч. К ним не относятся депутаты всех уровней. Но если добавить и их, все три миллиона получится. Недавно наши ученые – социологи, юристы, провели исследование, где показали, что чиновник – это общественно бесполезный человек, проще паразит, так как не производит никаких материальных ценностей, а только их потребляет.
– Ты, Юра, потише, а то на тебя уже стали оглядываться.
– Где ты увидел, что на меня оглядываются?
– Ладно, давай дальше.
– А дальше – еще интереснее: чиновник, по мнению ученых, тормоз развития общества, экономики, науки, промышленности, сельского хозяйства, образования, здравоохранения, спорта и всего остального. Ведь что чиновнику нужно? Только кресло, кабинет, телефон, компьютер, служебная машина да отдых на курорте за госсчет, а главное, чтобы должностных беспокойств было как можно меньше.
– Ты уж скажешь, что-то они все-таки делают полезное.
– Леша, чиновник ни за что не отвечает, может быть, только перед вышестоящим чиновником, который иногда дает ему задание. По этой причине их нельзя привлечь ни к уголовной, ни к административной ответственности, они только организуют и содействуют. Как бы перепродают идеи, то есть посредничают.
– Нет, Юра, не говори, благодаря чиновникам в обществе поддерживается какой-никакой порядок. Да и чиновники бывают разные. Ну а мы с тобой мало что понимаем в государственной службе. Но я уверен, что, как и у любого работника, обязанности и ответственность чиновников определены в должностных регламентах.
– Ой, Леша, Леша, мало они тебя сегодня «умывали».
– Но это ведь другое. Я решил обратить их взоры в будущее, пробудить совесть и ответственность. Это, если можно так сказать, было лирическое отступление от основного нашего строительного сюжета.
– Сегодня чиновники защищали себя, Алексей. Они вступились за себя, любимых. Ты, мечтатель, для них опасен тем, что заставляешь отказаться от привычек спокойной жизни, зовешь на революционные преобразования, провоцируешь фантазии.
* * *Сейчас, сидя с сердечным приступом на холодном кожаном диване в огромном холле здания районной администрации, Алексей Николаевич вспомнил давний разговор с приятелем с осознанием, что тот был прав. Безнаказанность давно породила вседозволенность. Чинуши, подобные этому главе, давно потеряли страх и думают, что они хозяева жизни. Теперь после этой встречи нужно ждать новых атак. Начнутся отклики на письма «трудящихся»: нравственные вопросы смешают с производственными, замучают проверками на строительстве объекта. По два, по три раза в день будут проверять паспорта у работающих, если неправильно выписан допускающий на работы документ, тогда жди большой беды, всех правых и неправых сгонят ОМОНом в тесное помещение и начнут проверять все, вплоть до медицинских справок. И ничего, что часами мучают людей. Никого не волнует форма общения, ведь идет проверка по жалобе, которую может написать и сам заинтересованный проверяющий.
Нужно подготовиться. Такая напасть, вероятно, в ближайшее время ожидает компанию.
Зубов тяжело поднялся с жесткого дивана, опершись на его спинку, медленно разогнул поясницу, выпрямился и осторожно пошел к выходу, вспомнив образ квадратуры круга своей нелегкой жизни, придуманный им давно, в шутку, но оказавшийся реальностью.
Выйдя на улицу, сразу позвонил жене.
– Это я, родная, – проговорил он неузнаваемым от пережитого волнения голосом.
– Что-то случилось? – сразу спросила она, почувствовав неладное.
– Любимая, штирлиц мой домашний, что может со мной случиться? Звоню тебе, чтобы сообщить, что хочу заехать домой и выпить стакан чая.
– Жду, Лешенька.
Маша встретила его на лестничной площадке.
– Ты что, ждешь меня на площадке? Уж выбежала бы на улицу с распростертыми объятиями, как жена декабриста. Все-таки я из снежного бурана выбрался.
– Подметала, чистоту наводила, к встрече с любимым мужем готовилась, – кокетливо оправдывалась Маша.
– А что, есть еще и нелюбимый муж? – продолжал шутить Алексей, пытаясь усыпить бдительность волнующейся о его самочувствии жены.
– Не поняла?
– Маша, я пошутил. Не тревожься.
– Шутки у тебя неудачные, но проходи, раздевайся, стол накрыт.
– Машенька, я на несколько минут, тебя обнять, о жизни рассказать, стакан чая выпить. Меня ждут на работе.
– Алеша, тебя везде ждут, только ты забываешь, что у тебя болезни и вторая молодость заканчивается.
– Хорошо, что все-таки молодость, а не старость. А ведь бывает еще и третья молодость.
– Ладно, не лови на слове, пей чай, молодой мой человек.
– Спасибо, любимая. Чай обжигает как твои поцелуи в молодости. Помнишь?
– Не отвлекай меня от главного вопроса. Я поняла, что встреча с главой района была не очень хорошей.
– Да, Маша. Вечером я в лицах расскажу тебе об этом начальственном беспределе и чиновническом чванстве.
– Постарайся, Алеша, побыстрее вернуться. Ты уже трое суток не был дома.
– Только подпишу бухгалтерские документы и домой. Не волнуйся и меня не ругай, – как можно ласковее ответит Зубов, стараясь утихомирить ревностную бдительность жены. Сейчас у него не было сил на откровения.
– Я давно уже ругаю себя, что не имею на тебя влияния.
Провожая мужа до дверей, заботливо поправляя его шарфик, умная Маша прижалась к супругу и зашептала ему на ухо:
– Не расстраивайся, знаешь, какое положительное качество чиновников?
– Какое, Маша? – так же шепотом спросил Зубов.
– Они приходят и уходят. А ты – остаешься на своем рабочем месте.
Такое простое жизненное наблюдение очень благотворно подействовало на Зубова, на душе стало легче, хотя бы от
