Я не выйду за варвара (СИ) - Вишневецкая Мирослава

А моя императрица сидела, холодная и беспристрастная, как северная зима. Только смотреть на меня начала. Молча. И я не мог прочитать в ее взгляде ничего. Разгадать ее мысли, плещущие в зеленых омутах.

— Душа моя, — шептал я, целуя ее ушко, — Прошу тебя, не бросай меня. Вернись. — спускался к ее шее, — Ты нужна мне.

Продолжал я безжалостно подвергать себя пыткам, стараясь достучатся до нее. Мне казалось, если я отпущу ее сейчас, то она непременно исчезнет, растает, как снег по весне. Спускался все ниже, изводя себя до безумия пока, дойдя до ее бедер, не отметил, что их внутренняя часть без синяков.

Это вселило в меня слабую надежду, что Джордж, быть может не успел совершить это. Заметив мой изучающий взгляд, она, неожиданно, еще сильнее сжала коленки и отвернула голову в сторону.

— Прости. — извинился я, но в то же время обрадовался хоть каким-то действиям с ее стороны.

— Ты позволишь отнести себя в бассейн? — спросил я, надеясь хоть на короткое «нет» или «да», или хоть какой-какой-нибудь реакции в ответ.

Но он не последовал. Мне оставалось только догадываться, что она думает по этому поводу. Так что смыв с нее, а заодно и с себя всю пену, я поднял ее на руки и пошел с ней к мраморному бассейну. Помню, как она однажды чуть не покончила с собой, желая в нем утопится, поэтому из соображений безопасности я полез туда с ней. И исключительно из тех же, абсолютно не эгоистических, чистых и непорочных порывов усадил себе на колени. И с такими же благими намереньями положил одну руку на бедро, а вторую на голову, жадно вдыхая запах ее волос.

Если бы у меня был меч в тот момент, я сам бы себя и казнил за содеянное. Но разве можно было ее не держать, когда она так доверчиво прижалась щекой к моей груди?

— У тебя что-то болит? — спросил я, понимая насколько глупо звучит вопрос.

Конечно, болит вся синяя.

— Клянусь, тебя больше никто никогда не тронет.

«Кроме меня», — пронеслось в моем воспаленном сознании и я резко осек себя.

Не знаю, какой черт меня дернул, но я все же решился задать вопрос, ответ на который больше всего боялся услышать:

— Душа моя, Джордж… Он… Тебя обиде…?

— Нет! — всхлипнула неожиданно она. — Джордж не притрагиваться, — продолжила она на нордорийском, — Джордж не успевал.

Анна Аврора начала заливаться слезами, пряча лицо в ладони. У нее началась самая настоящая истерика.

— Я чистая! — плакала она, пугая меня своей бурной реакцией, — Я не оскверненная, чистая! — будто оправдываясь передо мной, кричала она.

— Ну-ну, тише Анна Аврора, все хорошо, — прижимал я к себе ее хрупкую фигурку, содрогающуюся в рыданиях.

Уже десять раз пожалел, что спросил, обвинив себя в несдержанности. Какое мне было дело, если мое отношения к ней все равно не поменялось бы? Что толку, что я успокоился, убедившись, что хотя бы этого с ней вчера не случилось, если она теперь разнервничалась и впала в истерику.

Анна Аврора не слушала меня, продолжая бормотать, что она «не грязная» на нордорийско-эльратском суржике. Сердечная, моя. Если, кто из нас двоих здесь грязный, так это я. Особенно в своих помыслах, ибо даже в сей момент, созидая ее рыдая, мое звериное нутро продолжает гореть желанием стянуть со своих бедер накидку и сделать то, что я уже десятки раз сделал в своих снах.

— Все хорошо, — повторял я, целуя ее макушку, — Не убивайся. Посмотри на меня, прошу тебя.

Однако она продолжала прятать свое лицо в ладонях, трясясь от плача.

— Эрлин, — говорю ей, силком забирая ее руки, — Милая, упокойся тебя прошу.

Приходится завести ей руки за спину, чтобы она снова не пряталась в них, и схватив ее лицо повернуть к себе.

— Какая ты непослушная. Эрлин должна выполнять все приказы Верховного Эрла. — я снова начинаю играть по грязному, использую власть, данную мне моим титулом.

Я всегда считал себя хорошим дипломатом, прекрасно вел переговоры, но никогда в роли моего оппонента не выступала заплаканная женщина. Тем более такая… Жизненно необходимая. На Севере такого явления, как женские истерике, в природе не наблюдалось. Существовали только приказы моего достопочтенного батюшки или приказы Эрлов, которые безропотно выполнялись. Единственная, кто позволял себе нечто подобное, была Отталия, но ее быстро можно было задобрить, почитав ей сказку или поиграв с ней в салочки. На крайний случай, в ход шли угрозы. И, растерявшись, сейчас я, сам не осознавая того, пошел по протоптанному, привычному для себя пути. Традиционно северному:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Не будешь слушаться — накажу.

Ох, лучше бы я молчал. Который раз делаю себе замечание, что она южанка и с ней нужно по-другому. И разу раз, забываясь, наступаю на те же грабли, общаясь с ней на нордорийский манер. Язык мой — враг мой. А фантазия и подавно.

Глава 70. Жар

Анна Аврора:

Похоже, что запас нежности Витторио исчерпался на несколько месяцев вперед. Голос снова пропустили резкие металлические нотки, брови насупились, а на переносице залегла глубокая складка. И вроде бы ничего необычного. Нордориец просто вернулся в привычное для себя состояние. Даже не скажешь, что еще мгновенье назад он был мил и заботлив. Но мне все равно стало не по себе. От него так разило севером, что мне стало зябко и холодно, хотя мы сидели в горячей воде.

Мало того, я была обездвижена. Витторио удерживал мои руки за спиной и, схватив за подбородок, заставлял смотреть на него. Он молчал. Одному Создателю ведомо, что творилось в его голове в тот момент. Наверное, тщательно продумывал мое наказание. Его взгляд плавно опустился с моих очей, остановившись на губах. Хватка ослабла. Витторио нервно сглотнул, кадык на шеи мужчины томительно дрогнул, а очи снова поползли вниз. Я впервые увидела в его глаза нечто большее, чем просто лед. Это было самое настоящее пламя. Холодное, но почему-то обжигающее пламя, языки которого бесстыже щекотали мое нагое тело.

Внизу почувствовалось какое-то незнакомое давление. Поначалу, не обратив внимание на него, я продолжала неотрывно смотреть на Витторио. Но мгновенье спустя оно стало слишком ощутимым. В свои семнадцать было не трудно догадаться в чем дело. Пусть я ни разу не делила ложе с мужчиной, но замужние подруги в мирные времена у меня имелись. И секретничали мы с ними о самых разных вещах. В том числе и таких… Не самых пристойных.

Но одно дело слушать подобное за чашкой чая и совсем другое столкнутся наяву. Незнакомые ощущения напугали меня. Переполненная смущением и страхом неведомого, я сама не знаю почему запищала, подскочила с колен Витторио и ринулась куда довелось. Вперед, к центру бассейна.

Однако, в пылу я совсем позабыла, что бассейн к центру углублялся. Сделав несколько шагов, я в мгновенье ока с головой погрузилась под воду. Но долго там не пробыла, меня сразу вытащили наверх. И я почувствовала себя в безопасности, неосознанно вцепившись в своего спасителя.

— Все в порядке? Воды не наглоталась? — спросил Витторио.

Мои знания нордорийского оставляли желать лучшего, но многое уже догадывалась из контекста. Все еще пребывая в некотором смятении, я помотала головой в ответ, не решаясь сказать ему что-то. Как ни странно, но едва ли не утопившись, я немного пришла в себя. Погружение под воду и нехватка кислорода заставили мой пыл умерится. Да и вообще подействовало немного отрезвляющие.

Я хотела было немного отойти от Витторио, в надежде, что Витторио «успокоится» Попыталась опуститься на ноги и поняла, что ничего не получится. Слишком глубоко. Мы все еще стояли в центре.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ну как стояли. Стоял Витторио. Уверенно так. Вода даже не полностью покрывала его плечи. А я… Он держал меня, не давая уйти под воду. Воин вдруг резко поднял меня за бедра, заставляя обвить его талию ногами. У меня не оставалось другого выбора, кроме как быстро обнять его шею, чтобы не упасть спиной назад. Я старалась отстранится, на сколько это возможно, чтобы не касаться промежностью его живота. Но, чем больше я старалась, тем хуже у меня получалось. Это было предельно смущающее и стыдно. Казалось, я раскраснелась настолько, что вся вода в купели испарится от моего жара.