История спасения - Елена Другая

не заболела. А что она ожидала? Ни для кого не секрет, что лучшие мужчины часто оказывались гомосексуальны. Именно в такого ее, похоже, и угораздило влюбиться!

Она не могла даже спать, а когда случайно забывалась в дремоте, то ей непременно снился он, его мощные плечи, притягательное лицо, самое красивое из всех мужских лиц, которые она видела ранее. Стефан был язвительным и пошлым балагуром, а именно такой тип наиболее интересен для женщин. И он был героем, который непонятным образом выжил под Сталинградом. Он имел скандальную репутацию и, похоже, совсем не дрожал за свою шкуру, а о смерти всегда отзывался со смешливым презрением.

Она твердо решила добиться его. И у нее это получилось. Но какой ценой! Сколько она потратила времени, сколько бессмысленных слов было сказано, отпущено пошлых шуток, выпито вина. Но Стефан, казалось, был абсолютно непроницаем к ее женским чарам. Одновременно с этим, она остро чувствовала, что нравится ему.

Анхен пошла на крайность. Однажды она нагрянула к нему в коттедж без предупреждения в надежде постичь тайну его личной жизни, но адъютант офицера не пропустил ее дальше ограды. И она случайно увидела на крыльце беременную еврейку. Неужели эта ничтожная и тощая девица оказалась ее соперницей? Рассудок отказывался поверить в это.

Целую неделю потом они не общались. Стефан разозлился, что она заявилась, не сообщив о визите. Она все это время тяжело переживала открывшуюся ей истину. Он содержал у себя в доме узницу с животом! Что она могла подумать? Однако ее желание стать фрау Краузе после этого отнюдь не уменьшилось, и через некоторое время она унизилась до того, что сама пошла на примирение. И Стефан его принял.

И опять совместные обеды, ужины, танцы, расставание у дверей ее общежития. Анхен пыталась доказать, что она не враг и готова отстаивать его интересы. Любовь к этому мужчине ее настолько затянула, что ей порой становилось страшно.

Всю жизнь она считала себя рассудительной и меркантильной. Так что же с ней случилось? Она полностью потеряла голову? Стефан свел ее с ума. Она жила, считая минуты от встречи и до встречи.

Наконец она добилась своего: он разрешил ей прийти к себе в дом и осмотреть двоих своих подопечных — Сару и Данко.

Ребенок ее порадовал. Это был активный, красивый, упитанный и очень ухоженный мальчик. Прямо с порога он бросился к офицеру с радостным криком:

— Дядя Стефан! А ты будешь сегодня моей лошадкой?

— Нет, — смущенно пробормотал Стефан, давясь смехом и озираясь на Анхен, — твоей лошадкой сегодня будет Равиль.

— Я хочу играть с тобой, — капризно заныл мальчуган. — Ты быстрее бегаешь на четвереньках и умеешь весело ржать, как настоящая лошадка, и высоко меня подбрасывать.

Стефан не выдержал и расхохотался.

Анхен осмотрела Сару, такую бледную, словно ее подтачивало невидимое горе. Младенец в ее чреве был жив, размеры его соответствовали срокам.

После она немного пообщалась с цыганенком. Данко несколько отставал в развитии, но умел считать до десяти, знал основные цвета, геометрические формы фигур. Видно было, что с ним основательно занимались.

Анхен не спешила уходить, она искала встречи с Равилем. Вот она увидела его в гостиной, где ее дожидался Стефан. При одном пристальном взгляде на этого парня ей сразу стало все понятно.

Равиль. Величественный в своей ошеломляющей и гордой красоте. Порочный, на дне блестящих глаз — немое торжество. Самоуверенный, купающийся в ласке и любви офицера, которого он полностью подчинил себе. Наглый. Молодой, совсем еще юноша. Изможденный сексом.

Не Маркусу Ротмансу, как утверждал Отто Штерн, доставалось все внимание офицера Краузе. Лишь Равиль Вальд присутствовал в его мыслях днем и ночью и, что было самое страшное, может быть, навсегда.

Анхен расстроилась до слез. Если бы соперницей оказалась женщина, она знала, что делать. Но в этой ситуации, когда между ней и любимым человеком встал мужчина, она понимала, что партия проиграна. Невозможно победить человеческую сущность. Было понятно, что даже если она и склонит Стефана к браку, то он останется чисто формальным.

Углубившись в свои нерадостные мысли, ничего не видя перед собой от горя и рухнувших последних надежд, она поспешно попрощалась с Краузе-младшим и пошла к ожидающему ее автомобилю. Стефан, к удивлению Анхен, догнал ее.

— Что тебя так расстроило? — взволнованно спросил он. — Не я отец ребенка Сары! Меня оскорбляет, что ты так подумала!

— Я не об этом подумала, — сквозь слезы ответила она. — Мы с тобой расстаемся. Я не могу все это больше выносить. Живи своей жизнью. Прощай.

И опять расставание на неделю. И опять она прибежала первая, готовая на все, лишь бы хоть иногда видеть его.

— Хватит нам уже мучиться и друг друга изводить, — хмуро сказал ей Стефан. — Я приду к тебе, как и обещал, и мы попробуем. Но я не уверен, что у меня получится. А вообще, тебе лучше меня бросить и обратить свое внимание на другого, более достойного и перспективного офицера. Да будет тебе известно, что я не строю никаких планов на ближайшее будущее, если оно окажется не таким радужным, как нам всем это было в свое время обещано. Поэтому я — не очень хорошая для тебя партия, Анхен. Не говори потом, что я тебя не предупреждал.

— Я хочу именно тебя, — упрямо сказала она, вернее не совсем она, скорее, это самопроизвольно у нее вырвалось, вопреки ее желанию.

Стефан был поражен настойчивостью. Вот уж действительно, любовь зла! Но, раз уж так получилось…

Он пришел. И визит этот не обернулся для него полным фиаско. Во всяком случае он точно попал в нужную для них обоих цель. Правда, пришлось изменить некоторым традициям, он повернул девушку к себе спиной; лишь в такой позиции, подключив фантазию, смог овладеть ею, но важен был результат.

Анхен осталась довольна и попросила посетить ее еще несколько раз в течение ближайших десяти дней. Стефан последовал ее совету. Она оказалась лучшей девушкой из всех, которых он встречал на своем жизненном пути, да еще и влюбилась в него. Чего еще просить у судьбы? Необходимо было приложить усилия к зачатию, раз Анхен того желала.

Тем временем жизнь не стояла на месте. Их комендант, его брат Ганс Краузе, выписался из больницы. Он заметно похудел и еще больше озлобился.

Из равновесия господина коменданта выводила ожидаемая им очередная ревизия. В лагерь со дня на день должен был прибыть сам Генрих Гиммлер с инспекцией. Подобное известие кого угодно могло довести до нервного срыва.

К данному событию в лагере развернулись обширные ремонтные работы: