История спасения - Елена Другая

Оставалось пытаться смириться с самым неизбежным — неминуемой скорой смертью офицера.

Однажды, когда Стефан, будучи оглушенный морфием, уже почти не приходил в сознание, вдруг заявилась фрау Анхен Краузе. С ребенком — белокурой красивой девочкой дошкольного возраста.

Равиль весь переполошился, разволновался, но достойно их принял и бесплатно разместил в своей гостинице, в лучшем номере. После этого они беседовали несколько часов подряд.

Анхен, одетая в изысканный костюм из черного шелка, рыдала, не переставая, прижимая к лицу платочек. Равиль заметил, что изящную шейку ее обвивала нитка явно фамильного жемчуга, а крошечных размеров сумочка дамы тянула на целое состояние.

— Я действительно любила его, — безутешно всхлипывала женщина. — Поверь, Равиль, любила, как никакого иного мужчину в мире! Спасибо за все, что ты делаешь для Стефана. Ведь он отверг мою заботу, к тебе уехал. Клянусь, что Ева — его ребенок. Ни брат его, Ганс, ни Отто Штерн отцами не являются.

Она даже предъявила свидетельство о рождении дочки. В нем было указало двойное имя — Евангелина-Мария Краузе. Почему-то именно после этого сердце Равиля окончательно смягчилось. Он ей поверил.

В свою очередь Равиль поведал ей о вкладе, который смертельно больной Стефан внес в возведение сего здания. После чего они вместе посетили больницу. Но Краузе так и не увидел ни жену, ни собственную дочку. Потому что пребывал без сознания…

Однажды Равиль приехал к нему. В последнее время, в ожидание неминуемого конца, Вальд настолько измучился, что даже спать не мог. И сейчас, ворвавшись в холл, он с волнением спросил у дежурной сестры:

— Как офицер Краузе? К нему можно?

— Пройдите, — не поднимая глаз, сухо ответила медичка.

Равиль вошел в палату, полагая, что и сегодня ему придется сидеть у постели спящего больного.

И был поражен тем, что обнаружил Стефана бодрствующим! Лицо офицера значительно похудело и осунулось. Но светло-голубые глаза немца просияли, и он даже слабо улыбнулся, приподнявшись на подушках.

— Каким же роскошным и красивым мужчиной ты стал, Равиль Вальд! — воскликнул Стефан. — Все случилось именно так, как мы с тобой тогда мечтали. Ты завел семью, родил детей, разбогател. Каждый день я не перестаю благодарить судьбу за то, что свела меня с тобой.

— Господи, как же я надеялся, что застану тебя в сознании! — Равиль, сметая все на своем пути, бросился к нему и присел на стул возле кровати. — Я рад, что ты не спишь.  Да и выглядишь сегодня гораздо лучше, чем обычно. Вот, взгляни, любимый. Я принес тебе свежие газеты. Еще сигару и маленькую бутылочку шнапса. Хочешь?

— Будто я хоть раз отказывался! — живо отозвался офицер. — Хуже мне все равно уже не станет. А еще я мечтаю, чтобы ты скорее забрался ко мне под одеяло.

Позади возникло какое-то движение. Появился лечащий врач офицера.

— Господин Вальд, — тихо и почтительно прошелестел он. — Я вам очень соболезную. Но… После прошу не забыть пройти в бухгалтерию, чтобы получить возврат по счету за найм палаты. И… Еще надлежит совершить соответствующие распоряжения. Не беспокойтесь, вам все подскажут.

— Я понял, — резко бросил ему Равиль. — А теперь прошу вас, уйдите. Дайте мне еще побыть с ним наедине.

Доктор поспешно вышел, а Вальд, вздохнув с облегчением, что им никто более не мешал, вновь обернулся к Стефану и осторожно взял его за прохладную ладонь.

— Послушай… Стефан. Ведь ты обещал, что мы никогда не расстанемся.

— Никогда, — офицер Стефан Краузе своей обаятельной усмешкой в очередной раз пронзил самую душу молодого еврея. — Но и ты тогда тоже обещай. Что будешь чаще обо мне думать.

***

Отрывки из писем фашистов, из которых я черпала воспоминания Стефана Краузе о России.

«Уже 4 дня я не ел хлеба и жив только половником обеденного супа. Утром и вечером глоток кофе и каждые 2 дня по 100 грамм тушенки или немного сырной пасты из тюбика — голод. Голод и еще вши и грязь. День и ночь воздушные налеты и артиллерийский обстрел почти не смолкают. Если в ближайшее время не случится чуда, я здесь погибну».

«Сегодня вечером мы снова варили конское мясо. Мы едим это без всяких приправ, даже без соли, а околевшие лошади пролежали под снегом, может, четыре недели».

«Русские не похожи на людей, они сделаны из железа, они не знают усталости, не ведают страха. Матросы, на лютом морозе, идут в атаку в тельняшках. Физически и духовно один русский солдат сильнее целого нашего отделения».

«Русские снайперы и бронебойщики, несомненно, — ученики Бога. Они подстерегают нас и днем и ночью, и не промахиваются. Пятьдесят восемь дней мы штурмовали один-единственный дом. Напрасно штурмовали… Никто из нас не вернется в Германию, если только не произойдет чудо…»

«Во время атаки мы наткнулись на легкий русский танк Т-26, мы тут же его щелкнули прямо из 37-миллиметровки. Когда мы стали приближаться, из люка башни высунулся по пояс русский и открыл по нам стрельбу из пистолета. Вскоре выяснилось, что он был без ног, их ему оторвало, когда танк был подбит».

***

Там, где в каждом лице,

Отражение боли.

Там, где волосы пепел

Укрыл сединою.

Где нет места надежде,

Любви, пониманию.

Где забыли, что есть

На земле сострадание,

Вдруг, в немецкое сердце

Ворвется признание.

Ты решишься спасти

Тень вчерашнего прошлого,

Смерть прогнать, для других,

Сделать что-то хорошее.

Заплатить индульгенцию

В ад перевозчику,

Да уж поздно, в печи

Все сгорело, что прожито.

Всю отдал офицерскую честь, ты чудовищу,

За чужие, кровавые мира сокровища.

За идею, что с юности в голову вставили.

Ложным идолам власть, поклонится заставила.

Так увидь же, за блеском "фальшивого жемчуга",

Что Христа родила, Иудейская женщина.

У любви нет ни пола, ни цвета, ни нации.

Только миг, только ночь, в твоем сердце останутся.

(стихотворение благодарного читателя, размещено с его разрешения)

***

ВСЕМ ЧИТАЮЩИМ ДАННЫЙ ФАНФ — ОГРОМНОЕ СПАСИБО.

Примечание к части

Размещаю Эпилог во второй раз с дополнением в виде проды, так как первый вариант не соответствовал правилам сайта.