История спасения - Елена Другая

что мне пришло в голову, так это отвезти тебя к Вильгельму Райху, подарить ему все оставшееся вино из подвала и просить, чтобы сделал тебя своим личным слугой до моего возвращения.

Равиль обхватил офицера руками за шею, губы сами потянулись к его щеке.

— Хватит, — шепнул он. — Стефан, выше головы не прыгнешь. Ты и так спасал и меня, и сестру, и Данко, и Сару столько, сколько смог!

Стефан замер, поглощенный неподдельной трогательностью момента. Равиль сам поцеловал его, благодарил, а не подыгрывал! Мужчина в избытке нахлынувших чувств вжался лицом в его колени.

— Прости, — горячо шептал он. — Я не смог. Но я приеду. Не дай себя погубить! Я готов убить себя, лишь бы ты остался жив.

— Стефан, — парень потряс его за плечо, — а ты так и не сказал мне… Когда приедешь?

— Равиль, так ведь война идет! — воскликнул немец, поднимая голову. — Я не могу обозначить точные сроки. Но, скажу я тебе, что это — кратковременная командировка. Меня вызывают в центральный штаб на экстренное совещание. Немалый фактор играет то, что я воевал и видел ситуацию на восточном фронте своими глазами. Давай с тобой посчитаем… Я еду, разумеется, не один, а с промышленным обозом, с грузом, который из концлагерей переправляется в Берлин. Колонна будет примерно из десятка грузовиков, не меньше. Конечно, мы будем останавливаться ночевать на военных базах. По карте я прикинул — путь туда и обратно займет не менее двух недель. Ну и, предположим, что еще неделю я проведу в самом Берлине. Пока устрою там Анхен, плюс совещание, плюс время на непредвиденные обстоятельства. И не забывай, что по пути на нашу колонну могут нападать партизанские отряды…

Равиль понимал, что мечты Стефана на возвращение абсолютно безнадежны. Было абсолютно ясно, что они расставались навсегда. К тому же, он уже понял, что немец отправлялся в Берлин с той медсестрой. Также он знал, что в центральном штабе служит его отец. Ну, разве не удачный шанс устроиться в более приятное, чем здесь, место?

Ему было дурно от самых мрачных предчувствий, и он не спал уже несколько ночей подряд. Равиль давно упаковал свои нехитрые сокровища в две небольшие коробки. В одной — восхитительная одежда, которая была стараниями Стефана пошита для него на заказ, во второй — блокноты, любимые книги, предметы личной гигиены и часы, которые тот подарил ему на день рождения.

— Можно, я возьму хотя бы часы? — прошептал он, чувствуя, что цепляется за них, как за последнюю соломинку, доказывающую, что он человек.

— Нет, — удрученно качнул головой Стефан. — Ты сюда вернешься, обязательно. А так — ты их просто навсегда потеряешь, отберут, и все!

Они вышли к ожидавшему автомобилю. Равиль пытался внушить себе, что он везунчик, что офицер, хотя и уезжал, но не бросал на произвол судьбы и продолжал заботиться, когда мог бы просто пристрелить. И все же, ему не верилось, что это — все, и что больше они никогда не увидятся. Стефан был рядом, так близко, такой родной. Сейчас можно протянуть руку и без труда коснуться его бритого седого затылка. Но скоро их разлучат сотни километров. Навсегда.

Равиль терялся в собственных чувствах. Его поражало, что в момент, когда его перевозили из одного лагеря в другой, когда он терял своего покровителя, переживал он, как оказывалось, больше не о родной сестре-двойняшке, а о неминуемой разлуке с этим человеком. И он не мог понять, что его волнует больше — расставание с самим Стефаном или же то, что он остался совсем без защиты. Нахлынувшие мысли перемешались в голове, и он чувствовал себя от этого постыдно уничтоженным.

Вилла коменданта Биркенау, Вильгельма Райха, больше походила на миниатюрный дворец в два этажа на высоком фундаменте.

— Все будет хорошо, — мельком шепнул Равилю Стефан, когда они выходили из машины.

Тот отрешенно качнул головой, не говоря ни слова. Куда уж лучше! Дурные предчувствия не оставляли его ни на секунду, так же, как и самого офицера, что было понятно по его взволнованному лицу.

Райх встретил Стефана с распростертыми объятиями. Он бурно поблагодарил офицера за то, что тот, пока замещал Ганса Краузе, значительно увеличил финансирование концлагеря Биркенау, и это позволило ему отлично подготовиться к приезду самого Гиммлера. Теперь у него без исключения все дороги были посыпаны гравием, и по обочинам их даже украшала жирная белая полоса.

— Я проститься, уезжаю в командировку, — бросил ему Стефан. — И у меня есть еще одно дельце. Кстати, я привез вам два ящика коллекционного вина. Надеюсь, вы согласитесь его принять?

Бутылки с элитным спиртным подействовали на толстяка гораздо более возбуждающе, чем все деньги, которые перепали ему на обустройство Биркенау. Он ринулся радостно благодарить.

— Желаю вам, господин Краузе, чтобы вас ждало повышение в штабе!

— Да это совершенно ни к чему! — с досадой отмахнулся от него Стефан.

— И я надеюсь, что после войны, именно вас Рейх отблагодарит по заслугам!

— Равно, как и вас, — равнодушно отозвался офицер.

Они прошли в гостиную. Равиль замер у стены в прихожей. Решалась его судьба. Но он чувствовал, что с отъездом Стефана вся жизнь его закончилась и до сих пор не сумел разобраться, что же ему дороже — их отношения или же блага, которые ему так щедро дарил этот непредсказуемый, влюбленный в него офицер…

И вот Стефан вышел из гостиной. Естественно, комендант Райх его провожал.

Равиль вдруг остро ощутил, что это последний момент, когда они со Стефаном видели друг друга. Он жадно впился взглядом в его лицо, и тот ласково взмахнул ресницами, словно пытаясь показать, что все будет хорошо. Они не смогли в этот прощальный миг ни обняться, ни даже пожать друг другу руки. Стефан просто ушел к своей машине и уехал… Равиль чувствовал себя брошенным, но жажда жизни заставила его встряхнуться.

С момента отъезда Стефана он поступил в распоряжение капо, царящего в доме коменданта Райха. Это был мужчина средних лет, уродливый и слепой на один глаз немец, который тут же заставил его драить с хлоркой все полы в доме.

То, что Ганс Краузе непостижимым образом заразился тифом, произвело глубокое впечатление на многих офицеров, и те усилили контроль над чистотой своих жилищ.

После этого Равилю велели вымыться с головы до ног с обеззараживающим раствором, потом выдали кусочек хлеба с травяным отваром и указали на место — суконное одеяло в комнате, где на полу в часы краткого досуга располагались все остальные слуги коменданта.

Спалось Равилю в эту ночь крайне беспокойно. Стоило ему задремать, как он тут же просыпался в