Оникромос - Павел Матушек

в ответ слышал лишь бормотание и отдельные слова. Было непонятно, что делать дальше. Я понятия не имел, что с ним случилось и почему он довел себя до такого состояния. Я мог только подозревать, что речь идет об этой несчастной собаке, и поэтому спросил прямо:

– Он у нее?

А Джон, все время прятавшийся под одеялом, произнес:

– Ты поможешь мне его вернуть?

Я вскочил со стула и начал нервно кружить по комнате. Было видно, что он пытается втянуть меня в свое безумие. С другой стороны, это также было безумием Скарлетт, и с ней меня связывало больше, чем с ним, даже если в последнее время я старался избегать ее. Я подумал, что, возможно, им нужен кто-то вроде меня, кто-то, кто поможет им договориться. Внезапно я почувствовал себя частично ответственным за то, что произошло между ними. Да, это, безусловно, глупо и очень наивно, но я подумал, что если бы не оставил их на произвол судьбы и заранее решил, что следует помочь им уладить конфликт, вызванный присутствием собаки, то все сложилось бы совершенно иначе. Раскаяние побудило меня к действию. Я позвонил Скарлетт. Она была рада услышать меня, но не хотела говорить о Джоне и собаке. Я понял, что нужно проявить большую настойчивость. Я решил зайти к ней и обсудить это с глазу на глаз. Я перевел разговор на погоду, цены, политические пристрастия ее отца и общался с ней в лучшем виде, как вдруг в трубке послышался далекий, гулкий лай. Должно быть, это была их собака. Я стоял, прислонившись к стене, и видел, как Джон медленно садится на матрас, стаскивает с головы плед и слушает, вытаращив глаза. По спине побежали мурашки. Я пообещал Скарлетт навестить ее сегодня, и быстро закончил разговор. Разумеется, я поехал туда без Джона. В отличие от него Скарлетт выглядела великолепно, прямо-таки цвела. Мы сели в саду, в красивой беседке, которую собственноручно построил мистер Джонатан, отец Скарлетт, и хотя судьба бывшего парня ее совсем не интересовала, я выразительно и прямо описал состояние, в котором сейчас находится Джон, а также рассказал, что я думаю об их нелепой войне за собаку. Кстати, Скип все время бегал по саду и не обращал на нас внимания. Скарлетт терпеливо слушала то, что я хотел сказать, но время от времени, словно непроизвольно, искала взглядом резвящегося пса. Когда я закончил говорить, он злобно облаивал работающий ороситель. Девушка тепло улыбнулась и заявила, что я зря напрягаюсь, потому что дело давно улажено.

– Как это?! – спросил я в изумлении.

– Джефф все уладил.

– Твой брат?! Этот придурок в полицейской форме?!

– Кто-то должен был мне помочь. Ты знаешь, сколько раз Джон крал Скипа?

– Понятия не имею…

– Двенадцать! Двенадцать раз! И это менее чем за два месяца! Это был кошмар. Джефф каждые несколько дней ездил к Джону, насильно отбирал у него собаку, пугал оружием, однажды даже запер его на сутки под стражей, но это ничего не дало. Скип продолжал исчезать, и было известно, где его искать. Это не могло дальше так продолжаться. Надо было что-то с этим делать.

Я начал понимать.

– Ты подала официальную жалобу, и у Джона теперь есть законный запрет приближатся к этому дому?

– У меня не было другого выхода.

Я обалдел. Я был настолько ошарашен, что с трудом верил ее словам.

– Но это решение морально убило его! Не могли бы вы как-нибудь договориться и поделиться этим чертовым псом?

– Ты ничего не понимаешь, он хочет забрать его у меня. Как я могу любить такого человека?

Я почувствовал, как по позвоночнику пробежал неприятный холодок.

– Может, я и не понимаю, но думаю, что с тобой ничего не случится, если ты позволишь ему время от времени видеться с Бобом.

– Скипом! – поправила Скарлетт.

– Для него с Бобом, и никакие судебные запреты этого не изменят! Вы могли бы составить расписание встреч или что-то в этом роде. Конечно, кто-то должен следить за этим, возможно, Джефф.

– Мне не нравится эта идея…

– А тебе нравится мысль, что если ничего не изменится, то смерть Джона будет на твоей совести?

– Не думаю, что всё так плохо. А кроме того, откуда мне знать, что ты не задумал вместе с ним какую-то уловку?

– Когда увидишь его, поймешь, что здесь нет никакой хитрости.

Тогда я сказал это уверенно, так как нисколько не сомневался, что делаю что-то хорошее, помогаю им исправить то, что они сами испортили. Но теперь у меня больше нет этой уверенности. Возможно, мне даже не следовало уговаривать их снова встретиться. Но я предпочитаю думать, что рано или поздно это все равно бы произошло, даже без моего участия. Это меня утешает, успокаивает, снимает чувство вины. Ложь в таких делах незаменима. Скарлетт согласилась поехать ко мне домой. Я подозревал, что она смягчится при виде Джона, и не ошибся. С удовлетворением я заметил слезы в ее глазах. Она торопливо смахнула их и села на матрас, рядом с Джоном. С чувством выполненного долга я удалился в другую комнату. Я слышал, как они шепчутся, но они делали это так тихо, что мне не удалось ничего подслушать. Я договорился со Скарлетт, что на следующий день отвезу Джона к ней, и они вместе попытаются наконец прийти к какому-то решению. Она поблагодарила меня за поддержку и позволила себя отвезти. Меня охватила чудесная эйфория. Мне казалось, что я впервые смог положительно повлиять на чью-то жизнь. Джон тоже был настроен очень оптимистично. Он явно возвращался к жизни. Джон хотел, чтобы я активно участвовал в беседах со Скарлетт, ее родителями и братом. Он сказал, что нуждается во мне. Именно тогда он пообещал, что, если я помогу ему, он одолжит мне на выходные свой «корвет». Меня не интересовала его машина, но я согласился, потому что хотел быть рядом с ними, когда они попытаются помириться, и верил, что смогу помочь им в этом. Я действительно верил в это. К сожалению, все пошло не так, как я себе представлял. Мы не смогли встретиться на следующий день, потому что сестра матери Скарлетт умерла и к концу недели у всей ее семьи были другие заботы. Джон перестал улыбаться и снова принялся часами лежать, свернувшись на матрасе. Прошло десять дней, прежде чем Скарлетт вновь пригласила нас к себе. Наступил теплый грозовой май. Мы наконец сели в мой «вольво». Поездка прошла в полном молчании. Напряжение буквально висело в воздухе. На месте нас ждали