Как становятся предателями - Изяслав Кацман

с артиллерией оставили в Мака-Купо, только миномёты на всякий случай майор Варукапи решил взять с собой. Также он приказал выдвигаться вместе с нами сотне «восточных макак»: пора уже потихоньку им втягиваться в несение службы по-новому, да и проводники, знающие территорию, не помешают.

Учитывая, что каждый час означает новые жертвы, Варукапи погнал своих подчинённых в самом быстром темпе, не обращая внимания на пошедший дождь. Ещё до наступления сумерек добрались до Такаму. После небольшого привала на ужин двинулись дальше. Столицу области оставили по левую руку, обойдя её по тропам, идущими в юго-восточном направлении, к берегам Боо ниже Хау-По. Ночёвку устроили на широком песчаном пляже рядом с сунийской деревней.

Утром побежали дальше. Я старался не отставать от молодёжи, хотя держался уже с трудом. Хорошо хоть мне не приходится тащить на себе оружие и амуницию. До Бон-Хо, рядом с которым стоял Двадцать девятый батальон, оставалось километров десять, когда от передового дозора, посланного комбатом, прибежал гонец, доложивший, что лагерь Двадцать девятого батальона пуст.

Я спросил у Варукапи: «Что делать будем?»

«Мы почти два дня шли, почти не останавливаясь. Смысла гнать дальше, не зная, что тут произошло, нет. Солдаты хотя и не вымотаны, но всем следует отдохнуть. И лучше остановиться на отдых в уже подготовленном месте, чем в чистом поле. Сегодня переночуем в лагере Двадцать девятого. Расспросим местных, куда наши ушли. Завтра пошлю разведчиков для выяснения обстановки».

«Хорошо, командуй» – пожимаю плечами.

В брошенном лагере ничего кроме мусора не оставили. Хорошо хоть расчищенные площадки, оборудованные отхожие места и некоторое количество шалашей есть. Пока все пять с лишним сотен бойцов дошли, пока распределились, под ругань офицеров и унтеров, по отведённым ротам и взводам участкам, уже стемнело. Так что в селение решили отправиться на следующий день. Я вырубился практически сразу, как только голова коснулась охапки свежей травы, набитой в мешок. Варукапи же ещё продолжал раздавать последние указания лейтенанту, назначенному начальником караульных на эту ночь.

Утром встал, морщась от боли в мышцах ног: давно так не бегал. Интересуюсь у первого попавшегося солдатика, где майор. Боец лепечет, что командир ушёл с парой отделений в деревню, выяснить, что тут происходит и где Двадцать девятый цаб. Непонятно, на хрена он попёрся сам, а не отправил кого-нибудь из лейтенантов. Ну да ладно – если ног не жалко, пусть топает. Мне вот жалко – лучше отдохну сегодня.

Варукапи появился где-то через полстражи после моего пробуждения. Я уже успел позавтракать и начал диктовать Кутукори отчёт в столицу. Кстати, обнаружил отсутствие Раноре. Секретарь ответить, куда делся начальник моей личной охраны, не смог. Не хватало и полудюжины его подчинённых. Оставшиеся сунийцы на прямой вопрос, где черти носят их командир, тоже мямлят, что, дескать, отправился по каким-то делам. Деловой, однако….

Варукапи же по возвращении доложил: по словам жителей Бон-Хо, командующий Двадцать девятым батальоном капитан Торукапи три дня назад пригрозил обеим сторонам, если они продолжат резню, не церемониться с тем, кто начнёт первыми. Но послушать его никто не послушал: бонко решили ответить на ответ суне. Опять навалились всеми силами на одну деревню. Эффекта неожиданности не получилось, её обитатели ожесточённо отбивались, на помощь подтянулись соседи. Торукапи, дабы не умалять авторитета стоящей над ним власти, пришлось вмешаться. Как результат – больше сотни убитых дареоев и всеобщее возмущение: теперь всем «уберменьшам» было ясно, что посланцы типулу-таками за «низших». После чего цаб ушёл на запад, в «холмы», где стоят сунийские деревни. Туда же бежали те суне, что жили у устья Боо. А единственное селение дареоев в той стороне,наоборот, было брошено обитателями, которые уже обживаются на оставленных сунийцами местах.

Значит, будем искать Торукапи «в холмах».Проживая в Бон-Хо, я ни разу не бывал в тех краях, хотя расстояние до ближайшей тамошней сунийской деревни, платившей дань моим бывшим землякам, всего полдня пути. Заодно и посмотрю, чем местные гане живут. На всякий случай уточняю у фактического командира экспедиционных сил, послал ли он уже кого-нибудь на поиски «двадцать девятого». Тот отвечает, что ещё нет, но сделает это, как только закончит наш разговор.

Интересуюсь заодно у Варукапи, не давал ли он какого-либо поручения Раноре. Капитан несколько удивлённо посмотрел на меня: дескать, как можно приказывать что-то человеку, который подчиняется напрямую Сонаваралинге-таки? Не знает, значит, не знает.

-А что в деревне? Каков настрой у бонко? – спрашиваю.

Офицер ответил, помрачнев: «Местные смотрели на нас, как на врагов. Если бы не староста, то могли бы вообще напасть».

Ну, это не удивительно, коль солдаты типулу-таками вмешались в конфликт на стороне сунийцев. Вообще, даже не знаю, на благо или на беду самодеятельность Торукапи. Хотелось, конечно, относительно мирного перевода ганеоев из одного статуса в другой. Но с другой стороны – теперь можно особо не церемониться с бонко. И вообще, у меня появилась перед вохейскими союзниками чудесная отмазка от участия в войне за пределами Пеу: нужно усмирять целую провинцию. И делать это мы будем вдумчиво и основательно. А там, глядишь, и Первая Ихемская Мировая закончится.

Варукапи ушёл раздавать указания разведчикам, отправляемым на поиски потерявшегося батальона, а я продолжил диктовать Кутукори послание в центр. Итак, о начавшихся беспорядках записано. Теперь о том, как следует наказать паршивцев – перевести всех ганеоев Бонко под личную власть правительницы, а местных дареоев лишить данников. Ну, и, разумеется, прислать дополнительные войска: добавок к тому цабу, который уже затребован и, наверное, в пути, необходимо собрать сводный отряд из армейцев и гвардейцев. Подробности я адресую уже Логурикапи: роту «пану макаки», две роты «регои-макаки», и крупнокалиберные пулемёты с миномётами. Может, они и не пригодятся, но лучше перебдеть, чем недобдеть. Ну, и чем больше сил привлечено будет сюда, тем тревожнее и опаснее ситуация станет выглядеть в глазах вохейцев.

Диктуя текст, неожиданно подумал, что нахожусь всего в нескольких километрах от места, где я провёл свои первые годы в этом мире. И где до сих пор живёт немало знакомых, в том числе и Алка-Алиу. Странно, перед походом на восток я про неё вспоминал, а в Бонко только сейчас вдруг первая здешняя моя подруга на ум пришла. Мысль навестить поселение и отыскать Алку сразу же отметаю: незачем встречаться с теми, в ком видишь живых людей, а не цифры статистики народонаселения. Так спокойней будет.