Дорога в Омаху - Роберт Ладлэм

— Благодарю вас, генерал! — Сэр Генри повернулся к Хауку и отдал ему честь. Тот, встав с кресла, проделал то же самое. — Обрушим же карающий меч на головы этих подонков! Бросимся в брешь и взберемся на стены вражеской крепости! И да пребудут с нами души членов гильдии киноактеров и, само собой разумеется. Королевского театрального общества, павших на поле боя смертью храбрых! Нам никто не страшен, генерал! Пусть кипит, не так ли?

— Лучше вас, боевых ребят, не было никого во всей огромной Сахаре! Вашей отваге мог хоть кто позавидовать! Я знаю, что говорю, солдат!

— При чем тут отвага? Суть в синтезе классической техники и наилучших достижений системы Станиславского, не имеющих ничего общего с дурацкой методикой, навязываемой этими третьеразрядными гуру, которые твердят без умолку, что ковырять в носу предпочтительнее, чем сморкаться.

— Что бы это ни было, майор, но вы выжили! Помните, что было возле Бенгази[152], когда...

— Они ненормальные! — прошептал Сэм Дженнифер. — Собираются выйти в море во время бури в дырявой лодчонке!

— Не спешите с выводами, Сэм! Они оба... ну, масштабнее нашей обыденности, а это отрадно.

— Что вы хотите этим сказать?

— Приятно сознавать, что в этом мире слабаков-крючкотворов имеются еще мужчины, способные охотиться на тигров-людоедов.

— Допотопная чушь, достойная студентки-второкурсницы!

— Да, знаю, — улыбнулась Редуинг. — Но разве так уж плохо радоваться тому, что это еще есть на свете?

— И вы называете себя раскрепощенной женщиной?..

— Хотя я такая и есть, но не помню, чтобы я так называла себя, таким архаичным словом. Это же старые люди просто переживают заново свое безвозвратно ушедшее прошлое. Я признаю их право жить в своем мире и ценю все то, что сделали они, чтобы улучшить его. И кто смог бы что возразить мне на это?

— Доброта прямо переполняет вас, Ребекка Солнечный Ручей! Так и льется через край!

— А что в этом постыдного? Если отвлечься от Верховного суда, я выиграла по всем пунктам. К тому же чертовски много: меня признали!

— Благодаря небольшому количеству зеркал и дымовой завесе, как выражается в подобных случаях наш генерал. Все эти рассуждения о благородных устремлениях не что иное, как эвфемизм такой примерно фразы: «О'кей, я попытаюсь, а если ничего не выйдет, то отступлю, и очень быстро!»

— Вы еще увидите, адвокат, насколько я раскрепощена! — вновь одарила Сэма улыбкой Дженнифер. — У вас ничего не найдется, чем бы запачкать вам брюки?.. Нет? Тогда пойдемте-ка прервем эти воспоминания о войне!

— Мак! — закричал Дивероу. Оба ветерана североафриканской кампании посмотрели на него с таким видом, словно перед ними был черный отвратительный червь, выползший из блюда со спагетти. — Откуда ты знаешь, что этот Маленький Джозеф сделает так, как ты говоришь? Ты же описывал его как скользкую личность. Может, он и не убьет тебя из-за угла, но все равно останется слизняком. А если он специально говорит то, что, как представляется ему, тебе приятно слышать?

— Ты неправ, Сэм. Видишь ли, я говорил с его начальником, старшим по званию, который, могу я заверить тебя, занимает весьма высокий пост, — такой же, как и мы с командиром Пинкусом, — хотя, возможно, там, где это требуется, его влияние чуточку больше.

— Ну и что же?

— Упомянутая мною необыкновенно важная персона лично заинтересована в том, чтобы мы выполнили свою миссию, чего нам не сделать, не представ всем вместе перед Верховным судом ровно через восемьдесят семь часов, считая от данного мига в обратном порядке.

— Восемьдесят семь часов... В обратном порядке... А что это значит? — пробормотал смущенно Арон.

— Мы начинаем отсчет времени в сторону нуля, командир. Нулевая точка наступит примерно через восемьдесят семь часов.

— Не с нулем ли связана и зона «зеро»? — допытывался старый юрист.

— Можете себе представить, майор Саттон, этот парень был в Омаха-Бич!

— Вероятно, по мобилизации, генерал...

— Да, я был там! И держал в руке винтовку, а не шифровальный блокнот.

— Зона «зеро», милый Арон, — это наша непосредственная цель, объект же «зеро» — конечная, — принялся разъяснять адвокату актер. — Например, во время марша на Эль-Аламейн мы должны были сначала взять Тобрук, который и являлся в то время для нас зоной «зеро», тогда как Эль-Аламейн представлял собою объект «зеро». Кстати, в хрониках Фруассара[153], положенных Шекспиром, наряду с трудами Холиншеда[154], в основу его исторических драм, упоминается о таких понятиях, как...

— О'кей! О'кей! — завопил раздраженно Дивероу. — Какое отношение вся эта галиматья имеет к некоему слизняку по имени Маленький Джозеф, пребывающему в данный момент в отеле «Времена года»? Повторяю, Мак: почему ты решил, что этот прохиндей выполнит твое поручение? Ведь раньше он то и дело лгал тебе...

— Тогда были иные обстоятельства, — опередила Хаука Дженнифер. — Как я понимаю, он находится в услужении у того преважного субъекта.

— Исключительно точное попадание, мисс Ред! Да, Маленький Джозеф действительно служит ему, причем от того, насколько успешно этот парень справляется со своими обязанностями, зависит, будет ли жить он или умрет.

— Ну, в таком случае...

— Вот именно, Сэм, и «в таком случае», — заметил Хаукинз. — Как тебе хорошо известно, в подобных вопросах я не ошибаюсь. Помимо Белгрейв-сквер в Лондоне могу напомнить еще о некоем сельском клубе на Лонг-Айленде, о птицеферме в районе Берлина, об этом безумном шейхе из Тизи-Узу3, вознамерившемся купить мою третью жену за пару верблюдов и небольшой дворец...

— Достаточно, генерал! — прервал его решительно Пинкус. — Я вынужден вновь обратить ваше внимание на то, что в нынешней ситуации реминисценции неуместны. А теперь прошу вас с Генри сесть, и давайте продолжим обсуждение наших текущих дел.

— Слушаемся, командир! — Когда двое ветеранов Эль-Аламейна уселись, Хаук продолжал: — Но много ли мы сможем сделать, пока у нас не будет отчета Маленького Джозефа?

— А как он собирается передать его нам? — поинтересовался Дивероу. — Послать шифрованное письмо с почтовым голубем, который вылетит из окна его гостиничного номера и приземлится прямо во владениях шейха в Тизи-Узу?[155]

— Нет, сынок, по телефону...

И тут, словно подавая реплику, как мог бы сказать сэр Генри, затрещал на антикварном белом столике аппарат.

— Я подойду! — вскочил с кресла Хаук и поднял трубку: — Базовый лагерь «Дымящийся вигвам»!

— Эй, хмырь! — послышался возбужденный голос Маленького Джо Савана. — Ты и не представляешь, в какое дерьмо вляпался! Клянусь могилой моей тети Анджелины, ни один мастер сапожного дела — даже мой дядя Гвидо — не смог бы его счистить с твоих подошв!

— Успокойся, Джозеф, и говори ясней. Дай мне тех. оп. как результат визуального наблюдения!

— Что за тарабарщина?

— Я удивлен, что ты не запомнил этого во время итальянской кампании...

— Я тогда зарылся в землю. Говори же, черт возьми, чего тебе надо?

— Техническое описание тех, за кем следил ты в отеле...

— Не удивительно, что вы, доходяги, выжимаете из налогоплательщиков всю кровь — каплю за каплей! Ни один сукин сын тебя не поймет: вы просто дурите нам мозги!

— Да что ты там разузнал, Джозеф?

— Для начала замечу, что если эти шутники и впрямь шведы, то, значит, я никогда не едал норвежского мясного рулета, а я, между тем, ел его таки, потому что тот блондинистый тип, с которым пару сотен лет назад имел удовольствие ходить в одной упряжке, заставил тех придурков подать нам это гвинейское шоу, вовсе не такое уж...

— Джозеф, это длинная история? Может, лучше скажешь, что ты узнал?

— Л-ладно, л-ладно... Они сняли три номера — настоящие апартаменты, каждый с двумя спальными комнатами. Подкормив слегка хлебными крошками горничных и официантов, я узнал, что они говорят на настоящем американском... то есть на английском. Кроме того, они психи, настоящие сумасшедшие. Ходят по номеру, глядясь в зеркала и говорят самим себе всякие забавные вещицы, как если бы не знали, что видят там свои собственные отражения.

— А как насчет вспомогательных сил? Огневой мощи?

— Ничего такого у них нет. Ничего! Я обшарил все лестничные клетки, даже заглянул во все соседние номера с этим парнем по имени Рауль, которому мне пришлось выложить двести зелененьких, чтобы он позволил мне окончательно убедиться, что рядом с нами никого нет. Ведь те, кто поселился поблизости, никак не походили на их подельников. Правда, подметил я одного идиота — какого-то Брикфорда Олдершотти, но он, как оказалось, останавливался в отеле лишь на одну ночь.

— А как насчет запасных выходов?

— Там только указатели, больше мне нечего тебе сказать.

— Значит, плацдарм остается без прикрытия?

— Какой плацдарм?