Дорога в Омаху - Роберт Ладлэм

— Что вы хотите этим сказать. Мак? — спросил Дивероу, заподозрив по выражению лица генерала какой-то подвох.

— Вы позволите мне изложить свою точку зрения, маленькая леди? — произнес Хаук, вставая с кресла... — Ох, простите, вы вовсе не маленькая, хотя все же леди! У меня не было на уме ничего дурного! Я и не думал вас обижать!

— Ближе к делу! — обронила Дженнифер ледяным тоном.

— Я начал эту компанию всего лишь три года назад. В то время у меня в голове было не так уж много идеи, и к тому же — ни одной ясной, потому что я солдат, а не мыслитель — разумеется, не тогда, когда речь заходит о стратегии. Что хочу я этим сказать? А вот что: я не интеллектуал и не трачу времени на то, чтобы понять или проанализировать такие, например, вещи, как побудительный мотив, нравственная подоплека того или иного действия или оправдание каких-то там деяний. Если бы я делал это, то потерял бы гораздо больше солдат, чем зафиксировано в моих сводках, молодые люди... Конечно, принимаясь за это дело, я рассчитывал на блистательную победу, потому что только она, а не нечто мелкое, могла удовлетворить старого, выброшенного на свалку солдата. К тому же это было увлекательно. Каждый, кто поступал неправедно и творил несправедливость, должен был получить по заслугам. Я пытаюсь убедить вас в том, что никогда не имел намерения использовать насилие в своекорыстных целях. Я собирался только привлечь к ответу тех, кто вершил зло...

— Но вы сами совершили зло — в отношении тех, кого использовали в качестве орудия своего правосудия, — перебила гневно генерала Дженнифер. — Я имею в виду мой народ, и вы прекрасно знаете, что все так и есть!

— Нельзя ли мне закончить?.. Итак, когда я узнал, что произошло с племенем уопотами свыше ста лет назад, то подумал, что нечто подобное выпало и на мою долю. И, насколько мог я заключить из беседы с полковником Сайрусом, его тоже постигла примерно та же участь. Правительство больших шишек пожертвовало нами. Нами всеми! Эти большие шишки, и без того сидя близко к пирогу, подвигаются еще ближе к нему, что может быть объяснено двумя обстоятельствами: или у них чрезмерно большие политические амбиции, или же они просто лжецы, злоупотребляющие оказанным им доверием. Не важно, когда имел место тот или иной случай — сто или десять лет назад, вчера ли или с тех пор прошло уже три месяца. Главное, как выразился наш друг наемник, — это прекратить подобное! У нас самая лучшая на свете система, позволяющая жить всем вместе в мире и согласии! Но всегда найдется кто-то, готовый ее изгадить!

— Никто из нас не ангел, Мак, — проговорил Дивероу мягко.

— Конечно нет, черт возьми! Но никто не выбирал и не назначал нас, Сэм, на высокие посты, а мы не присягали действовать исключительно во имя благоденствия двухсот миллионов людей, которых мы даже не знаем. И вот теперь, если только полковник прав, кто-то, занимающий очень высокий пост, решает вдруг остановить гражданина — лишь потому, что тот хочет воспользоваться дарованным ему конституцией правом предстать перед судом. Все снова возвращается на круги своя!.. Ну а коли присутствующий тут друг наш, который не любит, чтобы его называли полковником, все же неправ, и я действительно солдат века, то я все равно не смог бы принять заслуженную мной высокую награду, если бы знал, что уклонился от попытки разобраться, что так, а что нет, и действительно ли существует эта огромная правительственная машина, пытающаяся остановить гражданина, которым случайно оказался я.

— Превосходно сказано, генерал! — восхитился Арон, откидываясь на спинку кресла. — Совсем недурно для человека, не искушенного в вопросах права.

— Что подразумеваете вы под понятием «неискушенный», мистер Пинкус? — спросила Дженнифер с ноткой зависти в голосе. — Ведь это он составил исковое заявление, будь оно проклято!

— Пусть так, моя дорогая. Но сделал он это, мучительно подбирая термины и фразы из учебника по юриспруденции, чтобы концы сходились с концами. И в результате мы имеем пересказ, а не оригинальное произведение.

— Мне кажется, что кое-кому следует хотя бы на время забыть о своем "я": сейчас это не имеет никакого значения, — вмешался Сэм и тут же повернулся к Хауку: — Меня волнует ряд обстоятельств; которых ты почему-то не счел нужным коснуться. Если и они не говорят тебе о том, что кто-то чертовски влиятельный пытается достать не только тебя, но и всех нас, то я не знаю даже, что и сказать. Могу я напомнить о них?..

— Сынок, в отличие от тебя я давно уже перешагнул через это и продвинулся значительно дальше, — решительно перебил его Хаукинз. — Ты ведь имеешь в виду наши прежние приключения?

— Естественно, Мак! События в двух отелях, черная «Мария», прикатившая к моему дому, и четверо вооруженных до зубов воинственных горилл в лыжном домике. Кто послал всех этих бандитов? Злая волшебница?

— Об этом мы никогда не узнаем, малыш, поверь моему слову. Ты не знаешь, как делаются такие дела — с зеркалами и дымом и таким количеством невидимых реле, что найти, кто где и за какую веревочку дергает, не легче, чем разобраться в Иран-контрас. Черт возьми, Сэм, я же сам разрабатывал эту систему за полестней вражеских линий. Вот почему мог я заниматься тем, чем занимался. После каждой удачной операции я отправлял своим донесение с описанием того, что сами они не сумели бы сделать.

— Боюсь, я не вполне понимаю вас, — признался сбитый с толку Арон.

— Я тоже, — вторила ему не менее озадаченная Дженнифер.

— Кто вы, ребята, — юристы или подмастерья сапожника? — закричал Маккензи раздраженно. — Если вы попадаете вдруг в переделку, когда решается вопрос жизни или смерти, и для вас не секрет, что нужна информация, которая где-то здесь, но никто не желает вам ее дать, то как поступаете вы в таком случае?

— Начинаем интенсивный перекрестный допрос, — заметил Пинкус.

— С упором на недопустимость клятвопреступления, — добавила Редуинг.

— Я думаю, кое в чем вы правы, но мы ведь не в зале суда. А посему упомяну еще об одном способе...

— Я знаю! — выкрикнул Дивероу, встретившись взглядом с Хауком. — Вы просто провоцируете противника! Делаете чудовищное заявление или даже ряд их и ждёте ответной реакции — злобного выпада, обеспечивающего вас необходимой информацией.

— Браво, Сэм, я всегда говорил, что ты лучший из лучших! Вспомни Лондон, Белгрейв-сквер, где я инструктировал тебя, как взяться за этого мерзавца-предателя...

— Не будем углубляться в историю ваших взаимоотношений с Сэмом, генерал! — твердо заявил Арон. — Мы не хотим ничего знать об этом.

— Тем более что это не имеет никакого отношения к нашему делу, — сказала Дженнифер примиряюще.

— О, понимаю! — воскликнул Сэм, глядя с неискренней улыбкой на свою индейскую Афродиту. — Вы не переносите, когда я выскакиваю с чем-то, до чего вы еще не додумались!

— Чушь это!

— Когда эти двое детей перестанут ссориться из-за пустяков, то вы, может быть, объясните нам, в чем заключается ваша стратегия, генерал? — обратился к Хауку Пинкус.

— Если полковник — мой полковник — прав, то объяснение следует начать на взлетно-посадочной полосе аэропорта Лоуган. Подумать только, «Эйр-Форс-два», командир! Кто его послал?.. Но это — лишь в том случае, если я и в самом деле не солдат века. Поскольку иначе мы оказываемся на борту самолета, планирующего над сильно укрепленным вражеским берегом с выключенным двигателем и без огневой поддержки.

— Я даже не стану пытаться понять все то, о чем вы говорите, но тем не менее... — Внезапно замолчав, Арон завертел головой во все стороны, пока не нашел, что искал, — наемника Сайруса Эм. Его мощная фигура казалась слишком огромной для антикварного стула, на котором восседал он возле изящного белого столика. Широко раскрыв рот, бывший химик, а ныне «пес войны» уставился большими темными глазами на двух немолодых уже людей. — О, так вы здесь, полковник!

— Что?

— Вы слышали, о чем мы разговаривали?

Кивнув головой, Сайрус ответил спокойно и четко:

— Да, я слышал, мистер Пинкус. История, прямо скажем, невероятная. И я невольно вспомнил клоунов, утверждавших, будто ядерное расщепление может быть произведено в ледяной воде по двадцать центов за галлон... Вы все, ребята, сумасшедшие!.. Душевнобольные!.. Да есть ли хоть крупица правды во всем том, что было наговорено тут?

— Все, о чем говорилось здесь, чистейшая правда, Сайрус, — заверил его Дивероу.

— В какое же дерьмо я угодил! — заревел чернокожий гигант. — Ох, простите, мисс Редуинг, за столь неудачный речевой оборот, но я пытался выразить все это в одной формуле, что вовсе не легко.

— Не стоит извиняться, Сайрус. И почему бы вам не звать меня просто Дженни?.. Меня как-то смущает это ваше «мисс».

— Вудуизм, и только! — молвил наемник и, поднявшись со стула, оглядел его встревоженно, чтобы убедиться, что он цел и невредим. — Если все, что я слышал, — правда, то, полагаю, нам не остается ничего иного, кроме как прощупать эту делегацию от Нобелевского комитета, а посему, мистер Пинкус, нанимайте своего актера: пора и нам выходить на сцену!