Испания от античности к Средневековью - Юлий Циркин

Как и всякий готский аристократ, король имел не только землю и необходимую рабочую силу, но и своих клиентов. Однако и в качестве государя он также располагал «верными». Понятие fideles regis встречается в вестготских законах. Реккаред в своем законе заявляет, что справедливо протянуть руку помощи своим fideles (Leg. Vis. XII, 1,2). Рецесвинт говорит, что жалобы королю можно передавать через его fideles (Leg. Vis. VI, 1, 5). Эта же категория людей названа в «военных законах» Вамбы и Эрвигия, причем «верные нынешнего короля» названы в том же ряду, что и сам король, народ и родина (Leg. Vis. IX, 2, 8; 9). Во время войны Эмеританский собор 666 г. предписывал молиться за короля, его верных и войско. Из всего этого видно, что fideles regis занимали довольно высокую ступень в социальной иерархии Вестготского королевства. Видимо, речь идет о придворной знати, которая в случае войны составляла королевскую дружину, отличную от остальной армии{893}. Именно этой своей дружиной располагал Вамба в первые моменты своей кампании против Павла (Hist. Wamb. 9). Эти fideles были связаны именно с королем как главой государства. Недаром в законе Вамбы говорится о «верных» именно нынешнего короля (fidelium presentis regis). Можно полагать, что при смене государя они становились верными новому королю независимо оттого, был ли тот сыном либо другим родственником покойного или нет.

Эти «верные» получали от короля значительные выгоды. Уже в законе Леувигильда упоминаются щедроты (munificentia), получаемые такими людьми от короля (Leg. Vis. IV, 5, 5). О дарах короля говорит и Хиндасвинт (Leg. Vis. V, 2, 2). Может быть, неслучайно, что именно эти короли издавали специальные законы о дарах своим fideles, ибо оба они вели упорную, в том числе вооруженную, борьбу со своими противниками внутри страны, и в ходе этой борьбы обрушивали на своих врагов различные репрессии, включая конфискации, так что в их руках сосредоточивались значительные богатства, часть которых они и могли раздавать своим сторонникам. И тот, и другой оговаривали свои дары определенными условиями: Леувигильд упоминал о каких-то условиях продажи или подарка третьему лицу этого дара, определяемых другими законами (которые до нас не дошли, и поэтому эти условия неизвестны), а Хиндасвинт говорил о вине, т. е. о преступлении, за которое дар может быть и отнят. Но означает ли это, что речь идет об условном пожаловании? Все-таки при соблюдении некоторых условий получивший дар может свободного его отчуждать. А Хиндасвинт в своем законе прямо утверждает, что дарованное будет во власти получивших (in eorum iure). А то, что в случае «вины» (culpa), под которой, по-видимому, подразумевается измена корою, дар будет отнят, то это — нормальная практика наказания за преступление. Поэтому представляется, что в данном случае нет необходимости говорить об условной собственности и феодальных отношениях.

Наряду с «верными короля» в законах встречается упоминание гардингов. Они занимали довольно высокое положение в Вестготском королевстве. Само это название явно связано с готскими словами gards — дом и ingardja — домашнее или семейное сожительство. И это означает, что генетически этот слой людей восходит к домашнему окружению короля{894}. В Вестготском королевстве они относились ко двору, хотя и отличались от его высшего слоя — seniores palatii (Leg. Vis. II, 1, 1). Гардинги в основном были связаны с военным делом. Они упоминаются в «военных законах» Вамбы и Эрвигия как одни из руководителей армии (Leg. Vis. IX, 2,8; 9). Вероятнее всего, гардинги являлись составной частью fideles regi, но занимали среди них наиболее высокое положение{895}.

В одном из законов Леувигильда (Leg. Vis. IV, 5, 5) упоминаются левды. Этот термин довольно часто встречается у франков, а в вестготских законах он упоминается только в данном случае. Поэтому точно определить его значение у вестготов трудно{896}. Судя по тексту закона, левд мог приобрести собственное имущество как в результате королевских дарений, так и в виде добычи во время войны; в последнем случае одну треть приобретенного он должен отдать отцу. И в этом левд противопоставляется другому получателю королевских щедрот (или дарения патронов), который ничего отцу или матери давать не должен, причем специально оговаривается, что отдавать он ничего не должен, даже если отец и мать еще живы. При упоминании же левда такой оговорки нет, и лишь говорится о его обязанности отдать отцу одну треть военной добычи. Видимо, можно предположить, что в то время (вторая половина VI в.) левдом называли молодых дружинников, которые уже были достаточно взрослые, чтобы служить королю, в том числе и на войне, но еще жили в отцовской семье и оставались, вероятно, под властью отца. Позже эта категория «верных» перестала выделяться из среды fideles.

Наряду с «верными» под властью короля находились также рабы (servi regis или fisci) и отпущенники (liberti fisci). Противопоставленные свободному населению, они, однако, находились в привилегированном положении по отношению к остальным рабам и отпущенникам. Это более привилегированное положение, может быть, отражалось в том, что такие рабы иногда назывались мужами фиска (vires fisci). По военному закону Эрвигия рабы фиска обязаны участвовать в войне наряду со свободными (Leg. Vis. IX, 2, 9). Рабы фиска даже могли сами иметь своих рабов и отпущенников, а также землю (Leg. Vis. V, 7, 16). Надо заметить, что земля такого раба именуется terra, а не peculium. Вероятно, раб фиска владел своим участком на иных основаниях, чем частный раб. Рабы фиска имели даже право свидетельствовать на суде (Leg. Vis. 11,4,4). Но в то же время без разрешения короля такой раб не мог ни освобождать своих рабов, ни продать свою землю. Даже передать свое имущество церкви такой раб без разрешения короля права не имел. И только король мог освобождать рабов фиска и становиться тем самым патроном королевских отпущенников (Leg. Vis. V, 7, 15). Налоговая амнистия Эрвигия, объявленная им 1 ноября 683 г., распространялась на частных лиц (privati) и на рабов фиска (fiscales servi){897}. Таким образом, рабы фиска платили, как и свободные люди, налог непосредственно в казну, и этот налог собирали те же должностные лица, что собирающие налог с privati. Все это делало рабов и отпущенников фиска особой группой зависимого населения Вестготского королевства.

Зависимое вестготское население было неоднородно. Прежде всего выделяются две принципиально различные категории этого населения. Первая — fideles, связанные со своими патронами — как королем, так и частными лицами из числа знати — узами личной верности и сами являющиеся составной частью знати. Вторая категория — подлинно зависимые люди, в первую очередь крестьяне, чье положение на деле было подобно положению зависимого романского населения, хотя и с некоторыми нюансами, как отсутствие колоната. Во второй категории выделяются люди, зависимые непосредственно от короля (точнее, от фиска), которые, даже если они были рабами, занимали в обществе более высокое положение.

С вестготами в Испанию пришла арианская церковь. О ее социальной и экономической роли известно очень мало. Можно лишь предполагать, что пожалования королей и магнатов привели к образованию относительно значительной собственности этой церкви, как и ее служителей. Леувигильд издал закон, предусматривавший переход к соответствующей церкви имущества того клирика или монаха, который не оставил наследников (Leg. Vis. IV, 2, 12). Учитывая арианство этого короля, можно почти уверенно говорить, что этот закон имеет отношение именно к арианам, а не к католикам. Структура арианской церкви была подобна католической. Неизвестно, имела ли она единое руководство на общегосударственном уровне. Арианский патриарх упоминается только в Вандальском королевстве, хотя можно думать, что после того как Леувигильд окончательно утвердился в Толедо как в столице королевства, толедский епископ мог стать решающей фигурой при рассмотрении церковных дел во всем государстве. Таким столичным епископом был Ульдида, который уже после обращения готов в католицизм составил вместе с бывшей королевой Госвинтой антикатолический заговор (Bid. а. 589){898}. Арианские епископы, вероятно, как и католические, были связаны со знатью. Известно, что арианский епископ Эмериты Сунна захватил некоторые католические церкви города, в том числе особенно почитаемую базилику св. Евлалии (Vit. Patr. Emer. XI, 27). Церкви же обладали значительным имуществом, и столь почитаемая церковь, как церковь Евлалии, не иметь его не могла. После захвата арианами это имущество, видимо, перешло к ним. Впрочем, надо отметить, что ранее, как об этом уже говорилось, чисто религиозных преследований в Вестготском королевстве не было, так что захваты церковного имущества едва ли имели место. Возможно, что во время расселения вестготов арианской церкви давались какие-то земли, а сами короли и вестготские аристократы, как и католики, могли часть своего имущества также передавать церкви. Хотя у нас конкретных сведений нет, можно все же предполагать, что, как и католическая церковь, арианская тоже являлась значительным собственником. В рамках церковной собственности социальные отношения у ариан едва ли отличались от отношений у католиков. После обращения готов в католицизм имущество арианской церкви, несомненно, перешло к католической.