Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина - Владимир Набоков

6 солнышко. Невозможно по-английски передать уменьшительное от слова «солнце» — с той же легкостью, ненарочитостью, как по-русски.

11 крикливых. Производное от «крик». Как ни странно, но нет точного английского эквивалента. Скорее, это французское «criard, criarde».

14 у двора. См. коммент. к главе Пятой, I, 2.

XLI

   Встаетъ заря во мглѣ холодной;   На нивахъ шумъ работъ умолкъ;   Съ своей волчихою голодной 4 Выходитъ на дорогу волкъ;   Его почуя, конь дорожный   Храпитъ — и путникъ осторожный   Несется въ гору во весь духъ; 8 На утренней зарѣ пастухъ   Не гонитъ ужъ коровъ изъ хлѣва,   И въ часъ полуденный въ кружокъ   Ихъ не зоветъ его рожокъ;12 Въ избушкѣ распѣвая, дѣва   Прядетъ, и, зимнихъ другъ ночей,   Трещитъ лучинка передъ ней.

1–4 Четверостишие следующей строфы служит замечательным примером совершенной взаимосвязи между темой и ритмом:

Встает заря во мгле холодной;На нивах шум работ умолк;С своей волчихою голоднойВыходит на дорогу волк…

В первых двух «правильных строках», — два высказывания: о холодном утре, сельской тишине, сделанных в повествовательной тональности. Затем в «текучей строке» возникает зловещий мотив волка; и «медленная строка» вводит драматическое торможение («на дорогу») — с тем, чтобы волк появился внезапным резким контрастом.

7 Несется в гору во весь дух. В черновике примечаний для издания 1833 г. (ПД 172) Пушкин замечает:

«Критиковали меру этого стиха, несправедливо:

— одно из изменений четырехстопного ямбического стиха, впрочем довольно однообразного».

Пушкин приводит и другой пример (глава Третья, V, 14), по его мнению, простого пиррихия, основанного на тех же словах «во весь» (которые, однако, невозможно передать одним тем же английским эквивалентом в обоих случаях):

И после во весь путь молчал.

Конечно, здесь нет подлинных «пиррихиев». Булгарин, который, высказываясь о главе Третьей («Северная пчела», № 124, 1827), цитировал эту строку как образец ошибки в стихосложении, мудро не стал вдаваться в детали; но Пушкин, защищаясь, упускает из виду аргумент возможного опровержения.

Строки, о которых идет речь, фактически читаются со следующими ударениями (глава Четвертая, XLI, 7 и глава Третья, V, 14):

Несется в гору во весь дух

И после во весь путь молчал

Ритм словосочетания «во весь» в обоих случаях (в значении «на пределе» и «целый») не «пиррихический» , а как я назвал его в своем рассуждении о стихосложении, — «перевернутые качели» . Ударение стопы совпадает с неударным «во», создавая скольжение , т. е. отсутствие ударения в сильной доле стопы, вместо регулярной стопы, ударение в которой совпадает с сильной долей , как в других стопах рассматриваемых строк; это обычная вариация; слух же режет то, что понижение (безударная часть) стопы совпадает со словом «весь», явно ударным в словосочетании «во весь»: именно это и создает «перевернутые качели», и именно это плохо звучит. Подробнее см.: «Заметки о стихосложении».

9, 11 Упомянутые здесь коровы прибыли в Красногорье издалека — с известкового Вексин-Нормандского плоскогорья, где Шолье в «Похвалах сельской жизни» (упомянутых в другом месте; см. коммент. к главе Первой, LVI, 2) пел на пределе своего клерикального фальцета:

Quel plaisir de voir les troupeaux,Quand le midi brûle l'herbette,Rangés autour de la houletteChercher le frais sous ces ormeaux!

<Когда полуценное солнце прогревает травку,Какое наслаждение видеть стада,Собравшиеся вокруг пастушьего посоха,В поисках прохлады под молодыми вязами!>

Почему вид коров, стоящих вокруг пастушьей палки с крюком, должен доставлять всем наслаждение — тайна, разрешимая только в понятиях литературной моды и условностей.

12 дева. В примеч. 23 Пушкин упоминает рецензию Бориса Федорова на Четвертую и Пятую главы в первом и единственном номере журнала «Санкт-Петербургский зритель», 1828 г. Пушкин использовал «благородное», поэтическое определение «дева» вместо «девушка», «девица» или «девка»; а в главе Пятой, XXVIII, 9 — «девчонки» вместо «девы» или «барышни».

В рукописной заметке (Сочинения 1949, VII, 176) Пушкин подробнее пишет по этому поводу:

«Г. Федоров, в журнале, который начал было издавать, разбирая довольно благосклонно главу 4 и 5, заметил однако ж мне, что в описании осени несколько стихов сряду [в действительности только два: глава Четвертая, XL, 5 и 6; другое „уж“ в середине строки 14] начинаются у меня частицею Уж [сокращенное от „уже“, фр. jà, déjà], что и называл он ужами [каламбур с названием змеи]…».

Частое использование «уже», «уж» в русской эпической поэзии — фактор, прискорбный для добросовестного переводчика, вынужденного вводить тяжелое, трехсложное «already», чтобы перевести в значительной мере тавтологическое односложное слово, вставленное автором для заполнения места.

Удобная краткость и плавность звучания позволяет русским использовать это маленькое слово как в устной речи, так и в письменной гораздо чаще, чем англичанам — его английский эквивалент. Мягкое жужжание этого слова постоянно присутствует в языке; а каждая попытка передать его английским «already» постепенно делает перевод похожим на комедийный английский жителя Нью-Йорка, родившегося в России. Оно часто встречается в «ЕО» и может рассматриваться как некий филологизм. Я старался сохранить его в целости и сохранности в виде английского эквивалента в эпизодах, где это стилистически необходимо: Пушкин сам в зачеркнутом примечании объясняет его частое использование в главе Четвертой, XL. Иногда «уже» и «уж» можно адекватно передать как «теперь»; а в некоторых оборотах оно означает «практически» или «еще». Порой это слово используется в стихах как простое заполнение пробела и тогда в английском оно излишне. Поэтому в нескольких случаях я его не перевел. Любопытно отметить, что такая обычная в русском языке фраза, как «он уже готов», становится по-английски смешной и невозможной («he is already ready»).

12–14 Я не видел французского перевода «Времен года» Томсона, но подозреваю, что тень строк 134–37 автора «Зимы» (1726) присутствовала в сознании Пушкина:

И когда хозяйка при вечерней работеСо внимательным прилежанием прядет свой лен,Оплывающая свеча или трескучая лучинаПредсказывает ей также непогоду.

14 лучинка. Уменьшительное от «лучина», кусок смолистой древесины, используемый как свеча.

14—XLII,1 Трещит… трещат. Этот повтор не очень удачен. Чистое морозное потрескивание (например, в северном лесу, где, как известно, от низких температур расщеплялись громадные стволы деревьев и трескалась земля) отличается от треска и шипения горящей, пропитанной смолой щепы, использовавшейся для освещения крестьянской избы.

XLII

   И вотъ уже трещатъ морозы   И серебрятся средь полей...   (Читатель ждетъ ужъ риѳмы розы: 4 На, вотъ возьми ее скорѣй!)   Опрятнѣй моднаго паркета,   Блистаетъ рѣчка, льдомъ одѣта.   Мальчишекъ радостный народъ 8 Коньками звучно рѣжетъ лёдъ;   На красныхъ лапкахъ гусь тяжелый,   Задумавъ плыть по лону водъ,   Ступаетъ бережно на ледъ,12 Скользитъ и падаетъ; веселый   Мелькаетъ, вьется первый снѣгъ,   Звѣздами падая на брегъ.

1–3 морозы… розы. Русский образец того, что Поуп в «Эссе о критике» (строки 349–51) называет «строем привычных рифм»: