Снежный ком - Альфред Бестер

- Что-нибудь придумаем.

- Тебе приятно мнить себя настоящим правдолюбцем, но при этом ты упрям и слеп! Стивен... в последний раз... пожалуйста. Подожди, дай ему умереть своей смертью. Всего несколько лет. Оставь его в покое. Его и нас.

Он решительно покачал головой и направился к дубовым дверям.

- Ждать несколько лет, чтобы ублажить гордость старика? За эти несколько лет произойдет еще несколько катастроф, погибнут еще тысячи людей - это слишком большая цена.

Она бессильно прислонилась к окну, ее силуэт четко обозначился на красочном цветном фоне. Парень шел через вестибюль. У нее не осталось сил даже для слез. Она так ослабела, что в любую секунду могла упасть на пол. И вдруг я увидел, как она вся подтянулась, напряглась, - в вестибюле появился еще один человек и бросился к парню. Это был изрядно поживший на свете лысый старик, лицо его, утратившее приметы возраста, было словно выточено из слоновой кости. Он был высок и тощ. Глубоко в подглазьях тлели тусклые угольки.

- Стивен! - крикнул он.

Парень остановился и обернулся.

- Стивен, я хочу поговорить с тобой!

- Это ничего не даст, сэр.

- Ты очень нетерпелив, Стивен. Несколько лет исследований - и ты хочешь перечеркнуть работу, которую я делал всю жизнь. Раньше я уважал тебя. Я считал, что ты примешь от меня эстафетную палочку, как в свое время это сделал я - принял эстафету от поколений, шедших до меня.

- А теперь вы так не считаете?

- Нет. - Старик вцепился в тунику молодого человека и с жаром заговорил: - Ты хочешь предать всех нас, хочешь закрыть дорогу исследованиям, которые обещают спасти человечество. За пять минут ты уничтожишь работу, которая велась пять веков. Неужели ты можешь допустить, чтобы труд и пот шедших впереди нас пропал впустую?

- Я не могу также допустить, - сказал парень, - чтобы люди продолжали бессмысленно умирать.

- Ты слишком много думаешь о смерти и слишком мало о жизни. Пусть погибнет тысяча человек, десять тысяч - все равно эта игра будет стоить свеч!

- Такая игра никогда не будет стоить свеч! Потому что у этой игры нет конца. Ваша теория неверна, она основана на ложных посылках.

- Ты глупец! - вскричал старик. - Самодовольный, неоперившийся зеленый глупец! Ты не пойдешь туда!

- Пойду, сэр.

- Я не пущу тебя.

Парень высвободил свою руку и потянулся к двери. Старик снова вцепился в него. Парень на мгновение потерял равновесие, что-то сердито пробурчал и, подобравшись, оттолкнул старика. В ту же секунду девушка вскрикнула, вихрем подлетела к спорящим и оказалась между ними. Потом еще раз вскрикнула и отступила в сторону.

Парень мягко осел на пол, рот его широко раскрылся от удивления. Он пытался что-то сказать, но словно передумал. Девушка упала на колени рядом с ним, хотела приподнять его голову. Но вдруг отпрянула.

Все было кончено. Ни выстрела, ни звука. В руке старика, склонившегося над телом убитого, блестел металлический ствол.

- Я только хотел... - запричитал старик. - Я только... - и он разрыдался.

Девушка повернула голову с огромным трудом, словно она весила тонну, и посмотрела на отца. Лицо ее окаменело. Ледяным тоном она произнесла:

- Уходи, отец.

- Я только... - выдавил из себя старик. Губы его дрожали.

Девушка подняла с пола папку и встала. Не глядя больше на отца, она открыла двери, шагнула внутрь и мягко прикрыла их за собой. При ее появлении голоса смолкли.

Она подошла к центру стола, положила на него папку, открыла ее и вытащила кипу машинописных листов. Затем перевела взгляд на сидевших за столом мужчин, недоуменно воззрившихся на нее.

- Мне очень жаль, но я должна довести до вашего сведения, что мистер Стивен Уайлдер по не зависящим от него причинам выступить перед вами не может. Как его невеста и помощница, я беру на себя его миссию и предлагаю вниманию комитета собранные им материалы. - Она смолкла и выпрямилась, стараясь сохранить самообладание.

- Спасибо, - сказал один из мужчин. - Мы готовы выслушать вас, мисс... мисс?

- Барбара Лидс.

- Спасибо, мисс Лидс. Итак?

Загробным голосом она продолжала:

- Мы полностью поддерживаем 930-е Правило Стабилизации, которое запрещает любые эксперименты в атомной энергодинамике. Все подобные эксперименты были основаны на аксиомах и математических формулах Фицджона. Унесшие столько жизней взрывы объясняются тем, что неверна первоначальная посылка этой теории. Мы можем доказать, что ошибочным является даже базовое уравнение Фицджона. Я говорю об

i = (d/u) b^2*i N/a (ze - j/a)...

Она взглянула в записи, поколебалась мгновение, затем добавила:

- Ошибки Фицджона легко обнаружить, если рассмотреть производные Лидса с трансконечными величинами...

Полным трагизма голосом она продолжала свою монотонную обвинительную речь.

- С-стоп, - сказал я.

Воцарилась тишина. Нам было как-то не по себе, мороз слегка продирал по коже. Я тогда подумал: могу гордиться тем, что я - человек. Не потому, что мыслю, что вообще существую, а потому, что умею чувствовать. Потому что человечество может протянуть к нам руку через века - неважно, из прошлого или будущего, с реальностью или вымыслом, - и разбередить в нас какие-то струны, тронуть нас до глубины души. Наконец я сказал:

- Что ж, мы явно на верном пути.

Ответа не было.

- Надо полагать, - не смутился я, - что секретный эксперимент, который уничтожил Вселенную, был основан на ошибочной теории Фицджона?

- Что? - очнулся ГС. - Ах, да, Кармайкл, вы абсолютно правы.

Чуть слышно Контролер произнес:

- Как жаль, что такое произошло. Этот Уайлдер... до чего был симпатичный молодой человек... подавал большие надежды...

- Сэр, - воскликнул я, - успокойтесь, ведь в наших силах помешать этому, для того мы здесь и пыхтим. Если найдем начало этой истории и чуть его изменим, парень с девушкой, возможно, поженятся и счастливо проживут свою жизнь.

- Вы правы. - Контролер смутился. - Я об этом не подумал...

- Надо копать дальше, - заключил я, - пока не доберемся до Фицджона. Кажется, в нашей головоломке он - ключевая фигура.

Господи, как мы искали! Ребята, скажу вам, мы словно собирали из кусочков пирамидку, которая имеет четыре измерения, и четвертым измерением было время. Мы отыскали сотню университетов, в которых специальные кафедры и отделения занимались исключительно разработкой теорий и математических формул Фицджона. Мы проскочили еще один век в направлении к настоящему и обнаружили уже только пятьдесят таких университетов, и в них учились студенты, чьи ученики возглавили кафедры век спустя.

Мы приблизились к настоящему еще на сто лет - теория Фицджона изучалась только в десяти университетах. Сторонники и последователи Фицджона с пеной у рта защищали его на страницах научных журналов, вели кровопролитные битвы с его противниками. Мы перепахали груду библиотечных материалов, сфотографировали скоростным методом множество уравнений, которые нам предлагал вращающийся восьмигранник, - вдруг пригодится на будущее? Наконец, мы добрались-таки до колледжа, в котором преподавал сам Фицджон, в котором он сделал свое революционное открытие и приобрел первых сторонников. Мы приближались к цели.