Приз для принцев (Награда для князей) - Рекс Стаут

Она заглянула ему в глаза, потом быстро отвела взгляд, будто испугалась выдать свои мысли.

- Призналась! - вскричал Стеттон. - Ах, скажите мне!

- Что я могу сказать? - Она притворилась, что колеблется, и вполне добилась успеха - лицо ее порозовело.

- Скажите мне, что вы меня любите!

- Ну... да... немного.

Стеттон заключил ее в объятия. На какое-то мгновение она поддалась ему, но потом отодвинулась:

- Ну, теперь... вы знаете, что должны быть терпеливы.

- Не могу этого обещать, - признался Стеттон, коротко вздохнув. - Но я не буду докучать вам. Вы достойны того, чтобы ждать вас всю жизнь; вот увидите, это не просто слова. Но я должен видеть вас каждый день... не отказывайте мне в этом... ведь я могу помочь вам.

- Да, можете помочь, теперь, когда вы благоразумны, - сказала Алина с нежной и дразнящей улыбкой.

- Пусть будет благоразумие, если нет других удовольствий. - Стеттон был совершенно очарован. - Скажите, что я могу сделать?

Алина ждала этого вопроса. Она посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц:

- Так много, что даже не знаю, с чего начать. Конечно, в первую очередь это касается денег.

- Конечно, - согласился Стеттон, целуя ее пальцы.

- Прежде всего, - продолжала Алина, - чтобы мой план в отношении Виви оказался успешным, мы не можем оставаться в отеле, даже в "Уолдерине". Мы должны иметь дом на Аллее. С выездами и слугами.

Стеттон, нахмурившись, вскинул глаза. У него и в мыслях не было начинать с такого уровня. Одна аренда обойдется в пятьдесят тысяч франков.

- Но я не понимаю, зачем... - начал он.

- К счастью, с этим все уже улажено, - сразу прервала его Алина, заметив, что он нахмурился. - Генерал Нирзанн предложил мне воспользоваться его домом, а он пока будет занимать комнату в "Маризини-Палас".

Он, знаете ли, холостяк. Его это очень устраивает.

То, что генерал Нирзанн был бедняком, живущим на жалованье и уж никак не мог быть собственником дома на Аллее, Стеттон не знал. Поэтому он подумал, что вряд ли можно посчитать случайностью готовность Алины жить в доме, принадлежащем генералу. И сказал саркастически:

- Да, я не сомневаюсь, что это хорошее предложение. Но вы не должны его принимать.

- А я уже приняла, - ответила Алина.

- Тогда вы должны передумать и отклонить предложение.

- Стеттон, вы положительно ребенок. Но у меня должен быть дом.

Последовала пауза, после которой молодой человек сказал:

- Значит, арендую дом.

Алина опустила глаза, чтобы он не заметил торжествующий огонек в них, и сказала:

- Это будет дорого.

- Я могу себе это позволить, - откликнулся Стеттон.

- Он должен быть обставлен.

- Конечно.

- И нам нужны выезд и слуги.

- Естественно.

- Значит, это решено?

Вместо ответа, Стеттон поцеловал ее руку. Они поговорили еще немного, обсудив детали этого нового соглашения, и молодой человек собрался уходить. У дверей он обернулся и сказал:

- Кстати. У меня в Маризи есть один-два друга. Вы позволите мне их представить вам?

Алина ответила утвердительно, и он направился в свою комнату этажом ниже. И сел писать письмо отцу в Нью-Йорк, основным содержанием которого была просьба о пятидесяти тысячах долларов.

Часом позже, когда Алина сидела, обдумывая свои планы с улыбкой, не предвещающей ничего хорошего тому, кто встанет на ее пути, вошел слуга с визитной карточкой генерала Пола Нирзанна. Алина взяла карточку, при этом улыбка ее стала еще выразительней, и велела пригласить его подняться.

Через несколько мгновений вошел генерал. Идя через комнату, он держался прямо, но когда склонился к руке Алины, то больше походил на денди, чем на солдата. Его походка была вкрадчивой, на лице играла самодовольная улыбка. После взаимных приветствий Алина спросила:

- Вы заключили мир с принцем?

- Полный, - ответил генерал Нирзанн, взмахнув рукой. - Принц прочел мне нотацию по поводу жестокости кампании, а потом открыл мне свои объятия.

Невозможно избежать жестокости, когда вы действуете заодно с гурками, я ему так и сказал. Можете мне поверить, ему это не понравилось, но правдой я заткнул ему рот.

Алина улыбнулась при мысли о том, как этот попугай кому-то затыкает глотку.

- А почему он не вернул вас в войска? - спросила она.

- Он предпочитает держать меня в Маризи; дело в том, что ему трудно тут без меня. Когда меня нет во дворце, все идет через пень-колоду. Он сам признает это.

- Понимаю.

- К тому же, - продолжал генерал, - я и сам предпочитаю сейчас остаться здесь. Принц был немного удивлен этим, но ведь он никогда не видел вас, мадемуазель. Он не знает, какая прелесть держит меня в Маризи.

"Узнает", - подумала про себя Алина, а вслух сказала:

- Как мило с вашей стороны, что вы это сказали, мой дорогой генерал.

- Да ну! - отмахнулся генерал. - Дело не в каких-то особых моих совершенствах. Спросите дам Маризи, они могли бы порассказать вам такое, что вы бы изумились. Но вы очень хорошо знаете, мадемуазель, что я люблю вас.

- Да, вы говорили мне об этом, - сказала Алина, стараясь не выказывать неприязни.

Эта тема волновала только генерала, а ей надо было задать свои вопросы. После короткой паузы она спросила:

- Я полагаю, вы не упомянули мое имя в разговоре с принцем?

- Господи боже, нет, конечно.

- Полагаю, это можно будет сделать позже?

- Много позже, - решительно поддержал эту мысль генерал. - Пока что мы должны проявлять осторожность.

- Ну что ж, пусть будет так. Мне понадобится неделя или около того, чтобы наконец получить дом и сделать все необходимые приготовления. А после этого...

- Вы видели американца? - прервал ее генерал.

Она пожала плечами:

- Конечно. И отплатила ему обещаниями. В данный момент он подыскивает дом.

Генерал весело закудахтал.

- Дурак молодой! - Он радостно фыркнул. - С ним так и надо - плати деньги вперед и, может быть, потом. А? Мадемуазель?

- Ваши слова свидетельствуют о том, что вы знаете женщин, - заметила Алина.

А сама с нетерпением ждала, когда же старый дурак прекратит свою болтовню и она сможет заполучить у него информацию. После короткой паузы она резко спросила:

- А теперь, как обстоят дела с нашим уговором?

- С нашим уговором? - повторил он озадаченно.

- Да. Когда состоится мой первый званый обед?

- Завтра, если желаете. - Генерал галантно поклонился. - Можно за мой счет.

- Благодарю вас, - с легким раздражением ответила Алина. - Но вы очень хорошо знаете, что я имею в виду.

- Да, я знаю, что вы имеете в виду. Но не слишком ли вы торопитесь, мадемуазель?

- А зачем медлить?

- Затем, что это необходимо.

- Не понимаю. Сезон начался; чем скорее мы воспользуемся преимуществом, тем лучше.

Генерал нахмурился, забыв при этом согнать с лица улыбку.

- Вы, кажется, кое-что упустили из виду, - сказал он.

- Что именно?

- Мое счастье.

- Но, дорогой генерал, это же абсурд.

Генерал вздохнул:

- Chere amie {Дорогой друг (фр.)}, вы пообедаете со мной сегодня вечером?

- Мне нечего надеть.

- Да, это верно. Полагаю, мне в самом деле следует подождать.

- Подождите, пока я не стану хозяйкой в своем собственном доме, и тогда вам воздастся, мой бравый солдат, - прошептала Алина.

- Божественное создание! - повторял генерал снова и снова, стараясь выглядеть влюбленным.

- И все же, генерал, вы пытаетесь торговаться со мной, - сказала Алина.

- Кто бы не торговался там, где можно выиграть небеса? - воскликнул генерал.

- Вы, кажется, хотите заставить меня думать, что любите меня.

- А разве нет?

Алина улыбнулась:

- Возможно.

- Но это так и есть! - горячо вскричал генерал Нирзанн. - Вы сказали, что я торгуюсь с вами... Ну что ж, это потому, что я люблю вас. И не думайте, что я ничего не сделал в ваших интересах. Вот только что, когда шел к отелю, я встретил на Аллее мадам Шеб и поговорил с ней о вас. Вы, наверное, получите ее визитную карточку в первую же неделю, как только у вас появится свой дом. А она - одна из шести самых влиятельных женщин Маризи.

- Мой дорогой генерал! - вскричала Алина.

Генерал с трудом выдержал ее пылкий взгляд.

- Вы опьяняете меня! - пробормотал он, почти ослепленный ярким блеском ее глаз.

А когда пятью минутами позже генерал Нирзанн покидал отель "Уолдерин", душа его испытывала такой восторг, что он едва в состоянии был двигаться.

Что же касается Алины, то после ухода генерала она осталась в глубокой задумчивости сидеть в кресле, подперев рукой щеку. Глаза ее были прищурены, а на губах бродила странная улыбка.

Но ее мысли были вовсе не о Ричарде Стеттоне, который только что закончил последний абзац шестистраничного письма в Нью-Йорк, и не о генерале Нирзанне, который, расправив плечи, вышагивал с удовлетворенной улыбкой на устах.

Нет, ее мысли струились по Аллее в сторону белого мраморного дворца принца Маризи.

Глава 5

НАУМАНН СПЛЕТНИЧАЕТ