Тьма в хрустальной туфельке - Дж. Дж. Харвуд

Миссис Филдинг отложила нож и вилку.

– Ты говоришь о хозяине этого дома, Дейзи. Прояви уважение!

Миссис Бэнбёри указала вилкой через стол:

– Дейзи – моя помощница, Берта. Оставь её воспитание мне.

Миссис Филдинг фыркнула:

– Ну, мои девочки не посмели бы так отзываться о хозяине.

Элеонора сунула в рот большой кусок картофеля, прежде чем сказать то, о чём потом могла бы пожалеть. Ела она быстро. Лиззи прислуживала мистеру Пембруку за ужином, и Элеонора не хотела оказаться там, когда он закончится. Что-то внутри сжалось. Даже сейчас Лиззи будет подливать мистеру Пембруку вино и расписывать Элеонору самыми привлекательными красками. Девушка с лёгкостью могла представить это. «Элла, сэр? О, с ней всё будет очень просто и быстро…»

Отодвинув тарелку, Элеонора бросилась вверх по лестнице для слуг. Та была пустой, узкой, скудно отделанной, как и все помещения для прислуги, но здесь она была в безопасности. Мистер Пембрук был джентльменом – он не пойдёт за девушкой через обитую зелёным сукном дверь. Между лестницей, кухней и спальнями для прислуги на чердаке Элеонора могла исчезнуть в дешёвом оштукатуренном лабиринте быстрее, чем кролик.

Но вот Лиззи – совсем другое дело.

Внизу скрипнула ступенька, и Элеонора резко обернулась через плечо. Дверь на первый этаж открылась, и девушка смутно разглядела тень Лиззи, гружённой тарелками. Прежде чем Лиззи заметила её, Элеонора рванула через дверь и устремилась на третий этаж.

Там она остановилась. На третьем этаже расположились спальни, и Элеонора замерла у двери той, что когда-то принадлежала ей. Она убеждала себя, что прислушивается к звуку шагов внизу, но внутри слышала голос миссис Пембрук: «А это будет твоя комната, дорогая Элеонора». Отчётливо девушка видела перед собой руку миссис Пембрук с длинными пальцами, поворачивающую ручку двери, и поблёскивающее сапфировое кольцо.

Ах, и что это была за комната! Элеонора мало что помнила о доме, в котором жила до приезда в Гранборо. Теперь на ум приходили лишь вспышки: ведро с углём, которое треснуло, просыпав содержимое прямо ей на ноги. Щелочное мыло, обжигавшее руки, когда она пыталась что-то вычистить с половиц. Железная кровать, вжимавшаяся ей в спину. Но каким бы ни было то место – оно меркло в сравнении с этой комнатой. Миссис Пембрук открыла дверь в яркую красивую спальню, которую обставила специально для Элеоноры. Светлые занавески на окнах, украшенный цветами кувшин на умывальнике, мягкие белые простыни на кровати, где миссис Пембрук потом читала девочке «Рапунцель» и «Спящую красавицу» своим мягким мелодичным голосом. Атласные и шёлковые платья пастельных тонов в комоде, обои с розами на стенах, а возле кровати – небольшой квадрат ковра, где Элеонора молилась каждую ночь. Вся комната казалась мягкой, окрашенной в оттенки нежные, как восход солнца, и её содержимое казалось хрупким, точно яичная скорлупа.

Руки Элеоноры задрожали, когда она открыла дверь. Спальня была почти такой, какой девушка её оставила.

Ставни были наглухо закрыты, а шторы обвисли от пыли. Кровать была накрыта чехлом, занавеси на балдахине – сложены в коробки на чердаке. Умывальник всё ещё был на месте, хотя кувшин и таз исчезли вместе с ковром, оставившим на полу бледный деревянный квадрат, похожий на тень. Элеоноре разрешили оставить бельё – она всё ещё носила его даже спустя три года, хотя и расшивала сорочку. Весь остальной её гардероб был распродан.

«По крайней мере, обои остались прежними», – подумала девушка.

В оцепенении она скользила по комнате. Вот здесь, в этой самой комнате, она примерила свой первый настоящий корсет. Миссис Пембрук сама зашнуровала его, убедившись, что тот плотно прилегает к сорочке, и велела Элеоноре не беспокоиться, если будет немного жать. Ах как гордилась тогда Элла, что получила первый настоящий предмет женской одежды! Корсет помог ей держать плечи ровно и плотно прилегал к её талии. Даже стоя в нижнем белье, она чувствовала себя такой взрослой, а когда повернулась к миссис Пембрук, гордо расправив плечи, на глаза у женщины навернулись слёзы.

Она всё ещё носила тот корсет, пусть спустя столько лет он уже стал ей маловат.

Элеонора обняла себя за плечи, чувствуя, как колется жёсткая ткань форменного платья. Тени, казалось, навалились на неё, душили. Она вышла из комнаты с подступившим к горлу комом и, поникнув, вернулась на лестницу для слуг, зная, что обнаружит в своей крохотной каморке. Стены, покрытые пятнами плесени от сырости. Соломенный матрас, шуршавший от каждого движения во сне. Треснувший кувшин на умывальнике и потёртый комод. Серое колючее покрывало на кровати.

Она открыла дверь…

В комнате царил хаос.

Вывернутые ящики комода валялись на полу. Чулки кто-то порвал надвое. Огромные полосы ткани были оторваны от воротников её платьев, а нижнее бельё – полностью разорвано. Её набор для шитья был пуст, и иглы рассыпались повсюду. Даже одеяло было покрыто отпечатками ботинок.

Элеонора вспомнила, как Лиззи вышла из столовой несколько часов назад, и поняла, что́ та сделала.

Дыхание перехватило. Кошель!

Элеонора рылась в беспорядке. Иглы скользили по тыльной стороне рук. Кошель должен был быть здесь! Лиззи не могла забрать его, ведь так? Нет, не могла. О, если бы она в раздражении нашла кошель и услышала звон монет…

В панике Элла отбросила чулки. Её буквально трясло. Она перевернула пустой ночной горшок, залезла под комод, заглянула в каждый карман и даже в мышиную нору в углу комнаты.

Денег не было.

Всё накопленное исчезло.

Заработок за все три года украли. Элеонора так бережно копила деньги! Припускала подол всех своих платьев. Распускала швы, используя нитки заново. Из покупок она позволяла себе разве что горячие булочки с крестом[7] – а теперь все деньги исчезли.

Лиззи сделала это, чтобы помешать ей сбежать из особняка. Элеонора поднялась. Нет, она не могла просто позволить Лиззи остаться безнаказанной! Одно дело пощёчина, но такое?! Нет! Никому она не позволит обращаться с собой так и потакать гордости Лиззи.

Бегом Элеонора спустилась по лестнице для слуг, помчалась через кухню, миновала прачечную и остановилась перед комнатами миссис Филдинг. Она стучала и не останавливалась, пока экономка не отозвалась.

– Элла? – встревожилась миссис Филдинг. – Всё в порядке?

– Кто-то побывал в моей комнате, миссис Филдинг.

Экономка вздохнула, почесала длинную переносицу:

– У меня нет времени разбираться с мелкими ссорами. У меня, знаешь ли, очень много дел, и…

Элеонора чувствовала нарастающую бурю внутри и вот-вот готова была расплакаться.

– Вы не понимаете! Весь мой заработок исчез… весь!

Лицо миссис Филдинг стало жёстче:

– Ты выдвигаешь серьёзные обвинения, Элла. Ты уверена, что посмотрела везде?

– Конечно же, я уверена!

– Так, следи-ка за своим тоном! – резко ответила миссис Филдинг. – Иди и обыщи всю свою комнату, убедись, что посмотрела везде. Если не сможешь найти – я помогу тебе, и мы поставим этот вопрос