Тьма в хрустальной туфельке - Дж. Дж. Харвуд

и увидеть дворцы Индии и пирамиды Египта. Она бы парила над лесами и океанами, проносящимися под ней вспышками зелёного и синего, а по ночам она бы возвращалась в черноту неба и спала в гнёздышке из звёзд. С таким слугой она бы обернула вокруг себя всю вселенную, точно плащ, облачаясь в радугу и лунный свет и в сияние мыльных пузырей и тысячу других невозможных вещей.

Когда Элеонора открыла глаза, напротив неё сидела женщина. Светло-каштановые волосы незнакомки, припорошенные серебром, были собраны в тугой пучок. Она была средних лет, пухленькая – не высокая и не приземистая. Узорное ситцевое платье казалось мягким и чистым. И в целом женщина выглядела бы совершенно обычной, если бы не глаза – чёрные, точно дыры.

– Надеюсь, я тебя не потревожу, – проговорила незнакомка. Её голос был мягким и казался знакомым.

Ключ лежал на подлокотнике кресла Элеоноры, где она его и оставила. Дверь была заперта. Она знала, что в библиотеке никого не было, когда запирала. Элеонора заморгала, но черноглазая женщина никуда не исчезла.

Её всё-таки обнаружили! Черноглазая, должно быть, пряталась в тенях всё это время, когда Элеонора пришла сюда, ослеплённая своими слезами. Девушка подхватила ключ и спрятала под сиденье. Сердце неистово колотилось. Это мистер Пембрук привёл сюда незнакомку? Что же ей теперь делать?

– Вас здесь быть не должно, – проговорила Элеонора.

– Ну, моя дорогая, – женщина ласково улыбнулась. – Если уж на то пошло, то и тебя здесь быть не должно.

Элеонора почувствовала, как тепло буквально вытекает из неё, и никак не могла отвести взгляд от чёрных матовых глаз женщины. Они были совершенно пусты, словно кто-то продырявил глаза у портрета на картине.

– Не беспокойся, Элеонора, я лишь желаю поговорить с тобой, – сказала незнакомка.

Элеонора прижала книгу к себе, точно щит.

– Откуда вы…

– Милое дитя, я знаю великое множество вещей. Я знаю, что твоё имя – Элеонора Роуз Хартли. Я знаю, что в прошлом месяце тебе исполнилось семнадцать. Знаю, что привело тебя сюда. Тебе и в самом деле есть о чём тревожиться, но это ты и так знаешь. Твоё падение уже началось.

Черноглазая незнакомка словно вскрыла её череп и покопалась в мыслях. Страх выпустил щупальцы, обвившие девушку.

– Вас послал мистер Пембрук? – прошептала она. – Я ничего не сделала. Почти ничего.

Женщина вздохнула:

– Моя дорогая, неужели ты обо мне такого плохого мнения! Я пришла, чтобы помочь тебе. Тебе нужна защита, Элеонора, – особенно теперь, когда Лиззи Бартрам забрала деньги из верхнего ящика твоего комода. Что ты будешь делать, когда в твоём чреве окажется ребёнок, а тебе нечем будет заплатить даже за крышу над головой?

Элеонора уставилась на черноглазую. Откуда та могла знать, что Лиззи её обокрала?! Девушка ведь не упомянула имя Лиззи даже в разговоре с миссис Филдинг.

В полумраке невозможно было сказать, сколько теней было у незнакомки. Казалось, их то три, то семь, то одна, то слишком маленькая для своей хозяйки. Элеонора снова сморгнула, пытаясь сфокусировать взгляд. Черноглазая женщина сидела всё там же, в мягком кресле, и успокаивающе улыбалась. А вот тени исчезли. Элеонора расслабилась. По крайней мере, это она могла принять.

– Я не верю, что вы – настоящая, – сказала девушка наконец.

Женщина рассмеялась:

– Надо же! А я думала, ты так обрадуешься, когда призовёшь меня. Не обычным способом, конечно, – добавила она, когда Элеонора попыталась было поспорить, – но думаю, ты уже сама догадалась, – незнакомка кивнула на книгу на коленях девушки.

Элеонора растерянно пролистала книгу и увидела пятнышко крови на фронтисписе.

– Это? Не понимаю. Это ведь просто пьеса.

– А сказки – всего лишь истории, а вовсе не уроки для разумных детишек и не пути побега для девушек, которым больше некуда бежать. Ничто никогда не является простым, моя дорогая. Если бы это было так, то ты сама была бы просто служанкой.

Элеонора ощетинилась и потрясла книгой перед черноглазой незнакомкой:

– Это – пьеса. Актёры постоянно говорят эти слова, и ничего не происходит. Не хотите же вы сказать, что появляетесь на каждой постановке «Фауста»?

– Что ты, конечно же нет. Тогда я бы совсем ничего не успевала. Но ты права. Четыре года назад, когда ты была совершенно довольна жизнью, я бы никогда не имела удовольствия познакомиться с тобой, даже если бы ты произнесла эти слова на латыни при свете полной луны. Мне нужно кое-что посильнее. Кровь, конечно же. И желание. В этом вся суть магии. А желаешь ты очень многого – разве нет, Элеонора?

Девушка поёрзала в кресле, избегая взгляда чёрных глаз. Да, Элеонора вся буквально состояла из желаний! Хорошая еда, тёплая мягкая постель, горячие ванны и прекрасная одежда, простое удовольствие от того, что впереди ждал день, который не будет полон тяжёлых трудов. А ещё – чтобы матушка и миссис Пембрук снова были сильными и здоровыми и забрали бы все её тревоги. Элеонора старалась быть хорошей, доброй, но у неё было столько желаний, что те буквально пожирали её изнутри.

Черноглазая незнакомка подалась вперёд:

– Я могу помочь тебе покинуть это место.

– Я могу…

– Сбежать сама? Конечно же, можешь. Но когда? И как? Как думаешь, в каком ты окажешься положении, когда покинешь особняк Гранборо?

Элеонора вспомнила Лею, удерживавшуюся одной рукой за садовую калитку. Вспомнила то ужасное выражение на лице подруги. Нет, чего бы ей это ни стоило – она не уйдёт отсюда так же, как Лея.

– Но я могу предложить тебе гораздо большее, чем те скудные заработки, которые ты скопила. Их едва хватит на несколько месяцев. Нет, я предлагаю тебе безопасность. Свободу. Шанс увидеть мир. Тебе не придётся годами экономить и уворачиваться от чужих блудливых рук. Ты могла бы уйти, когда захочешь и с чем только захочешь.

Затылок Элеоноры зачесался. Ей пришлось побороть желание оглянуться через плечо.

– Вы просите меня что-то украсть?

Женщина снова рассмеялась:

– Какая же ты милая. Нет. Можешь быть настолько законопослушной, насколько желаешь. Но у тебя будет власть. Впервые за всю твою жизнь – настоящая власть. Готова поспорить, прежде тебе такое было недоступно.

Власть. Это слово казалось таким незнакомым, даже когда Элеонора произносила его в голове. Тёмное, крепкое слово, навевавшее мысли о кольцах дыма, вьющегося над дорогими сигарами.

– Что вы имеете в виду? Какая власть?

– Я хочу предложить тебе сделку. Я подарю тебе семь желаний. Чего бы ты ни попросила – я исполню это. Ограничений совсем немного.

– Желаний? Я уже давно перестала верить в фею-крёстную.

Глаза женщины сверкнули:

– Может, тебе стоило бы верить чуточку покрепче.

Незнакомка прищёлкнула пальцами. Книжечка, лежавшая на коленях Элеоноры, вспыхнула в огне. Девушка отшатнулась, прежде чем поняла, что жара не было. Языки пламени лизнули её пальцы, когда она потянулась за книгой, но когда коснулась – огонь исчез. И пальцы её остались чистыми – ни