Забытые сказы оренбургских и уральских казаков - Александр Чиненков

От испуга девушка закрыла глаза. Резкий запах усилился. Варвара осторожно открыла глаза и увидела в зеркале ту самую женщину с доброй улыбкой на лице.

– Кто ты есть? – тихо спросила она, едва слыша собственный голос.

«Я твоя мама! – услышала Варвара в ответ. – Я пришла, чтобы защитить тебя от козней Сатаны. Не бойся, если ты захочешь освободиться от них, то я буду подсоблять тебе…»

Девушка протянула к матери руки, но они лишь коснулись гладкого холодного стекла. Потрясённая Варвара не могла отвести взгляд от женщины, которую видела в зеркале. Она боялась, что наваждение сейчас исчезнет, и она никогда больше не увидит её.

«Ты в большой беде, доченька, – услышала она голос матери. – Ты во власти тёмной силы, и она использует тебя. Зло к тебе идёт через зеркальце, берегись его. А лучше найди в себе силы и избавься от него!»

– Но его уже нет у меня, – прошептала Варвара. – Оно исчезло!

«Оно с тобой, рядом, – прозвучал шёпот в голове. – Оно не может существовать без тебя и творить зло! Когда зеркальце снова появится у тебя, отнеси его на кладбище в полночь и закопай. Только тогда оно потеряет власть над тобой, помни, доченька…»

– Но-о-о…

Девушка замолчала на полуслове. Отражение матери вдруг исчезло, а вместо него Варвара увидела уродливое, сморщенное лицо ужасной старухи. Её прошиб холодный пот. Девушка обернулась, но рядом никого не было. Тогда она снова посмотрела в зеркало – старуха отражалась по-прежнему. «Не обольщайся, это была не мать твоя, – прошептало чудовище знакомым зловещим голосом. – Та, что говорила с тобой, тебя не защитит, а погубит, если послушаешь её». «А ты? Кто ты? – спросила Варвара. – Ты что делаешь со мной, скажи?» В ответ старуха в зеркале рассмеялась беззубым ртом, и её ужасное видение исчезло.

Вырубив несколько черенков для лопат, Семён возвращался домой. Шагая по лесу, он думал о сестре. Юноша был твёрдо уверен, что на Варвару возвели напраслину и она не ведьма. Была бы его воля, он всем бы рты позатыкал за Варвару, но… Пока ещё он живёт в родительском доме, где господствует воля отца.

Сегодня Семён ушёл в лес вовсе не за черенками. Ему просто не хотелось быть сторожем младшей сестры. Он любил её и жалел.

Семён уже подходил к хутору, когда увидел крадущего к их подворью человека. В руках тот нёс тяжёлые вёдра. Отбросив черенки и топор, молодой казак снял с плеча ружьё и взвёл курок. Ускорив шаг, Семён быстро догнал незнакомца и преградил ему путь. Человек с вёдрами вздрогнул от неожиданности и замер на месте в явном замешательстве.

– Миней? Лыков? – воскликнул Семён, узнав бывшего соседа. – А ты чего здесь делаешь? Вы же всем семейством в станицу съехали.

Юноша изменился в лице. Он поставил вёдра на землю и стал что-то бормотать, оправдываясь. Семён несколько минут выслушивал его лепет, затем потянул носом воздух и перевёл взгляд с бледного лица Минея на его ношу:

– А в вёдрах что у тебя? Что-то керосином попахивает.

Лыков промолчал и опустил голову. И тут Семён всё понял.

– Выходит, ты нас сжечь шёл, аспид поганый?! – воскликнул он, меняясь в лице. – Значит, спалить нас намеревался, подлюга? А за что? За то, что добрыми соседями всегда были? А может, это ты избы на хуторе пожёг?

– Не жёг я избы, – пробубнил Миней, так и не поднимая головы. – Я что, с ума сошёл, чтоб свое подворье огню предавать?!

– Тогда почто нашу избу жечь шёл? – Семён вскинул ружьё и приставил ствол к груди Лыкова.

– В отместку чтоб, – хмуро ответил тот. – За то, что Варвара ваша, ведьма проклятая, мать мою в могилу свела, избу сожгла, подворье тоже. Мы теперь нищие все, ни кола ни двора, а у вас вон всё в порядке!

Выслушав Минея, Семён положил палец на курок:

– Выливай керосин из вёдер или убью!

Лыков потоптался с минуту на месте в нерешительности, а когда поднял голову и увидел суровое лицо Семёна, поспешил выполнить его требование.

– А теперь слушай меня, змей подколодный, – Семён опустил ствол ружья в землю. – Моя сестра не ведьма! Чего бы о ней ни говорили, всё брехня и выдумки! А когда твоя изба запылала, Варвара с нами дома была. И отец твой, Матвей, лично видел её.

– Ведьме самой можно и не поджигать, – угрюмо возразил Миней. – Она колдовством своим нас и Обуховых запалила. Оба подворья разом загорелись, а вокруг никого не было. Только колдовством эдакое зло издалека можно сотворить!

– Убил бы тебя, гада, только за слова твои поганые! – разозлился Семён, направляя ствол в грудь Лыкова. – Шагай вперёд, злыдень! Я тебя покуда в сарае запру, а когда отец из станицы возвернётся, пусть и решает, что делать с тобой.

Опустив голову, Миней собрался было идти в сторону хутора, но не смог сдвинуться с места. Ничего не понимая, он повторил попытку сделать шаг, но ноги не слушались его.

– Эй, ты чего на месте топчешься, ворог?! – прикрикнул на него Семён. – Ступай вперёд, кому говорю, или…

Керосин, разлитый у ног Лыкова, неожиданно воспламенился. В одно мгновение огонь перебрался на сапоги Минея, затем на одежду. Казак горел, как воткнутый в землю большой факел. Он дико кричал, размахивал руками, но стоял на месте, будучи не в силах бежать или валяться по земле, сбивая пламя.

Семён смотрел на эту страшную картину с перекошенным лицом. Ему даже в голову не пришла мысль попытаться спасти юношу. А когда он пришёл в себя и поспешил к Минею, тот был уже мёртв. Обугленный до неузнаваемости, как головёшка после костра, он всё ещё горел, но продолжал стоять на месте.

– Нет, это невозможно?! – шептал Семён потрясённо. – Да не может этого быть! Кто его поджёг? Ведь не сам же он это сделал.

Тело Лыкова горело так быстро, что через четверть часа превратилось в прах. Затем огонь исчез, словно просочился с превратившихся в золу останков прямо в землю.

Когда Семён немного оправился от чудовищного потрясения, на том месте, где полчаса назад стоял Миней Лыков, едва заметно тлела и дымилась небольшая кучка пепла.

И тогда что-то нашло, накатило на Семёна. Мысли в голове спутались, свет померк в его глазах, и он провалился в какую-то бездну, которая вдруг распахнулась перед ним, как врата ада…

6

Лесная дорога уводила в тень берёзовой рощи; отовсюду веяло прохладой. Проезжали мимо овражков, заросших непроходимым колючим кустарником, мимо полянок, покрытых желтеющей травой. В лицо бил насыщенный ароматами лесной воздух.

Управлял лошадью Прохор, а Митрофан и Пётр угрюмо тряслись в телеге. Все трое были хмурые и неразговорчивые. Батюшка отказался ехать в хутор, о котором по станице уже гуляла дурная молва. Опасаясь за жизнь девушки, он велел привезти Варвару в церковь поздней ночью. Изгонять из неё бесов вне стен церкви было чревато непредсказуемыми последствиями. Никто не мог знать, как сильно погрязла Варвара во грехе и насколько прочно укрепилась в ней нечистая сила.

Итак, Рогожины возвращались домой с твёрдым намерением отвезти девушку в церковь к полуночи. Батюшка будет ждать их.

Упругая ветка хлестнула по лицу Митрофана, и он сразу же отвлёкся от грустных раздумий. Другая ветка ударила по затылку Петра, и он даже подпрыгнул от неожиданности.

– Обожди, куда ты завёз нас?! – крикнул Митрофан в спину старшего сына. – Ты что, впервой из станицы домой едешь?

– Тпру-у-у, – Прохор натянул вожжи и ошеломлённо осмотрелся. – Сам ничего не пойму. Ехал по хуторской дороге, а как сюда заехал, ей-богу ни сном ни духом не ведаю.

Митрофан и сыновья сошли с телеги и осмотрелись, но так и не поняли, в какой части леса находятся. Кругом густая непроходимая чаща, а дорога, по которой они ехали, и вовсе исчезла из виду. Поляна, на которой они оказались, выглядела девственной и дикой, как будто на неё никогда не ступала нога человека. Но тогда как же они умудрились заехать на неё?

– Отсюда выбираться надо, – сказал Митрофан, озабоченно озираясь. – Время уже к вечеру, и ежели засветло не выберемся, то сердцем чую, худо быть могёт.

– Легко сказать – выбираться, – вздохнул Пётр. – Дороги-то нет ни сзади, ни спереди… Куда ехать-то, папа?

Митрофан с тревогой посмотрел в ту сторону, откуда они предположительно приехали на эту дивную поляну, и недоумённо покачал головой. Сзади телеги так же, как и спереди, стеной стояла высоченная густая трава. И никаких следов видно не было. От увиденного у Рогожиных начало складываться впечатление, будто они не сами приехали сюда, а прилетели по воздуху.

– Козни Сатаны или ведьмы, без них не обошлось, – предположил Прохор. – Видать, крепко нечистая за нашу Варвару цепляется. Жили не тужили, и на тебе…

– Ничего, выберемся отсюда и как прежде заживём, – сказал Митрофан, но не так уверенно, как говорил всегда. – Давайте оглядимся сообща и поищем какую-нибудь дорогу.

Но идти по траве оказалось делом непростым. Высокая и жёсткая, как щетина, она сильно затрудняла движение. Митрофан выбился из сил, пройдя всего лишь несколько десятков шагов. Тогда он остановился, чтобы отдышаться, а заодно и рассмотреть получше какой-то предмет посреди поляны, высоко торчащий из травы. «Что это может быть? – подумал Митрофан. – Ни на что не похоже. Может быть, уродливый ствол высохшего дерева?»