Журнал «Вокруг Света» №02 за 1982 год - Вокруг Света

Взобравшись на вершину холма, отец Галлахер бросил взгляд вниз, на Сумпул, и прирос к месту. Зеленая луговина на противоположном берегу, словно черным ковром, была вся покрыта сарычами, этими спутниками смерти. Скользя и падая, священник кое-как продрался сквозь колючий кустарник к реке и стал бродить по берегу в поисках уцелевших людей. Он уже не сомневался, что там, за мутным, быстрым потоком, произошло что-то страшное.

Первым из прибрежных кустов выполз раненный в ногу двадцатидвухлетний Педро Сибриан. Потом в чаще деревьев, мыском подступавших к воде, священник нашел дрожавшую от страха, худенькую девушку Маргариту Лопес. И все. Сколько он ни прочесывал колючие заросли, больше никого не было. Трое гондурасских крестьян, пришедших ловить рыбу и присоединившихся к нему, убеждали, что дальше искать бесполезно, нужно нести раненого в деревню. Но отец Галлахер никак не мог поверить, чтобы из полутора тысяч жителей сальвадорской деревни Арадас, находившейся в полумиле за Сумпулом, спаслись только двое.

И вдруг из-за реки донесся жалобный детский плач. В просветах стлавшегося над водой тумана священник разглядел какое-то темное пятно на песчаной косе у противоположного берега. Недолго думая, его спутники разделись и вброд пошли посмотреть, в чем дело. Вскоре они вернулись, неся на руках чуть живую Лолиту Гуардадо, которую прошила автоматная очередь, и ее трехлетнего сынишку. Обоих раненых уложили на самодельные носилки из жердей, и скорбная процессия поспешно направилась к ближайшей гондурасской деревне Талкинта.

Позднее отец Галлахер записал на магнитофонную пленку рассказы трех уцелевших от расправы сальвадорцев.

...Арадас была непохожа на обычные сальвадорские деревни: ни церкви, ни хоть какого-то подобия улиц, лишь жалкие хижины с земляными полами, прячущиеся под деревьями на опушке леса. Большинство ее жителей укрывалось от непогоды под навесами из пальмовых листьев или в подобиях палаток из пластиковой пленки. Население Арадаса состояло целиком из беженцев, согнанных с насиженных мест карательными рейдами армейских подразделений. Вместо привычных мильп, маленьких кукурузных полей, вокруг стеной стояли непроходимые зеленые заросли. Дороги через них к деревне не было, только едва приметная тропинка, и жители чувствовали себя в относительной безопасности. А лес не давал умереть с голода.

В тот день, 14 мая, Маргарита Лопес проснулась, когда только еще забрезжил рассвет. Ее разбудил необычный шум, доносившийся с реки. Натянув ветхое платьице, девушка отправилась посмотреть, что происходит. Там творилось что-то непонятное. На гондурасском берегу было много солдат. Одни таскали из реки большие камни, другие складывали из них на склоне холма вдоль Сумпула невысокую стенку.

Осторожно понаблюдав из-за кустов за солдатами и ничего не поняв в их действиях, Маргарита поспешила домой. Деревня уже проснулась: туда прибыла новая группа беженцев человек в триста, в основном женщины и дети. Они три дня пробирались по лесам и теперь, обессиленные, сидели прямо на мокрой от росы траве, тихими, бесцветными голосами рассказывая о выпавших на их долю страданиях. Неделю назад на горную деревушку совершили налет самолеты, бросавшие бомбы, от которых дома вспыхивали, как сухие щепки, а в реке кипела вода. Тех, кто успел выбежать на улицу, расстреливали из пулеметов. И все-таки почти половине жителей удалось укрыться в пещере, где они просидели без пищи и воды целых два дня. Потом решили пробираться сюда, к границе, где, по слухам, было спокойно.

Маргарита недолго слушала беженцев. Ничего нового рассказать они не могли. Девушка на собственном опыте знала, как зверствуют солдаты. В ее деревню каратели примчались на грузовиках. Командир первым спрыгнул с машины и крикнул: «Будем рубить этим анималес — крестьян он считал не людьми, а животными — головы, как сахарный тростник!» Солдаты схватили брата Маргариты, выволокли из дома, вспороли ему мачете живот, а потом перерезали горло. Всю соседскую семью обрызгали какой-то жидкостью из баллончиков, так что у них почернела кожа и вытекли глаза. В тот ужасный день в деревне Маргариты Лопес погибло семнадцать человек. Никто из них не был партизаном и не занимался политикой. Остальные ушли сюда, в Арадас.

«Хорошо, хоть здесь тихо, не нужно все время бояться, что нагрянут солдаты»,— думала девушка, когда вместе с другими подростками собирала на опушке хворост: вновь прибывших было много; чтобы сварить для всех поесть, придется раскладывать костры...

В это время за ближайшим холмом, всего в миле от деревни, развертывалась в боевой порядок рота солдат национальной гвардии, прибывших с военной базы Чалатенанго. Это были крепкие парни в стальных касках и новеньких ботинках на толстой подошве, которым нет сносу. Им не терпелось пустить в дело автоматические винтовки и гранатометы, благо боеприпасы экономить не приходилось. Американцы щедро вооружили их, теперь предстояло показать себя в деле. Чуть поодаль на прогалине стояли два зеленых военных вертолета. Возле них капитан-сальвадорец уточнял последние детали операции с двумя американскими советниками в пятнистых комбинезонах и солнцезащитных очках. Но вот прозвучала отрывистая команда. Вертолеты поднялись в воздух. Рассыпавшиеся цепью солдаты не спеша двинулись через подлесок к деревне.

...С тяжелой вязанкой сучьев Маргарита Лопес уже подходила к крайней хижине, когда тишина уходящего утра взорвалась грохотом пулеметов. Подкравшиеся над самыми верхушками деревьев, вертолеты появились так внезапно, что в Арадасе никто не успел даже подумать о бегстве. Девушка видела, как пули косили собравшихся у костров людей, словно невидимые пилы, кромсали крыши и стены рушившихся хижин.

Вместе с несколькими подростками Маргарита бросилась к реке. И тут вспомнила о стенке, которую утром строили на своем берегу гондурасские солдаты. Наверняка там таилась какая-то опасность. Она закричала, чтобы предупредить остальных ребят, но они, видно, не услышали или не обратили внимания. Девушка на секунду заколебалась, потом все-таки побежала вдоль берега вверх по течению. Когда она выбралась к реке, деревня осталась далеко позади. Зеленые заросли на другой стороне казались вымершими, и Маргарита решилась войти в воду. Ближе к вечеру эхо выстрелов в деревне стало стихать. Но беглянка так и не отважилась покинуть свое убежище, пока на следующий день ее не нашел там отец Галлахер.

...Педро Сибриан проснулся в своей хижине от взрывов бомб. Сначала он не мог понять, где находится. А когда выскочил на улицу, то увидел, что деревню полукольцом охватывают солдаты в оливковой форме. Свободной оставалась только спускавшаяся к Сумпулу луговина. Туда уже бежали толпы крестьян, и Педро устремился вслед за ними. Многие падали, сраженные пулями. Других они настигали в воде. Вопли раненых и крики обезумевших людей заглушали даже автоматные очереди.

Но Сибриану посчастливилось невредимым переплыть реку. «Когда мы подбежали к каменной стенке, из-за нее поднялись гондурасские солдаты и направили на нас винтовки,— рассказывал он позднее отцу Галлахеру.— Тех, кто пытался перелезть через стенку, солдаты прикладами отбрасывали назад. Люди плакали, умоляли пощадить, спасти, но их стали оттеснять обратно к воде. Ничего не оставалось делать, как возвращаться в Сальвадор. Там всех согнали на луговину и приказали лечь на землю. Потом солдаты начали бить прикладами и требовать, чтобы мы сказали, где спрятано оружие и куда скрылись партизаны. Конечно, ответить никто им не мог. Подошел офицер и отдал какой-то приказ, слов я не расслышал. Солдаты принялись стрелять в лежавших людей и рубить их мачете. Я понял, что мне все равно не избежать смерти, вскочил и, петляя, помчался в сторону, к кустам, росшим у края луговины. Вокруг свистели пули, но только одна попала в ногу уже возле самых кустов. Я ползком добрался до них и еще долго пробирался в колючих зарослях, потому что боялся погони. Меня никто не искал, наверное, решили, что все равно не выживу. У солдат было еще много дел: и там, у реки, и в деревне. А они спешили кончить до темноты».

...В то утро Лолита Гуардадо пекла на горячих камнях тортильи из сваренных накануне и размятых корней юкки. Конечно, эти горько-кислые лепешки не бог весть какая еда, но о фрихолес, коричневых бобах, или кукурузе здесь, в Арадасе, не приходилось и мечтать. Семерых детей нужно было чем-то кормить каждый день, а платано, мучнистые бананы, поспеют еще не скоро. Хорошо, если муж принесет из леса маленьких круглых плодов с высоченной масики или масличного ореха агуакате, тогда у семьи будет настоящий пир.

Пожилая крестьянка была целиком погружена в свои заботы и не сразу поняла, что за стенами хижины грохочут взрывы и трещат выстрелы. Трое младших сыновей забились под нары и никак не хотели вылезать. «Скорее! Бежим!» — крикнул ее зять Андрее, заглянувший в хижину. Но бежать уже было поздно. В открытую дверь они видели, как повсюду сновали солдаты, стреляя в каждого, кто попадался на глаза. Маленьких детей рубили мачете. «Приканчивайте мятеж в зародыше!» — смеясь, крикнул офицер.