Мой разрыв с сектантами-трясунами - Федор Николаевич Мячин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сестра моя, это у тебя от сатаны, а не от бога. Ты должна молиться, потому что впала во искушение. Возвращайся домой.
Нюру выпроводили со двора и втолкнули в вагон поезда, следовавшего во Фрунзе.
До сих пор не знаю, вернулся ли к несчастной женщине рассудок.
НРАВСТВЕННОСТЬ… ИЛИ ЛИЦЕМЕРИЕ?
Сектанты не жалеют сил и времени, чтобы преподнести в розовом свете свои собственные достоинства. Помню одну из бесед Мачульской. Она всегда любила поговорить о высокой «нравственности» членов общины, чтобы подчеркнуть их отличие от всех остальных людей. Мир, говорила она, наполнен злом, только божьи дети носят в сердце своем любовь.
Любовь! Нет такой проповеди, беседы или моления, в которых бы сектанты десятки раз не повторяли и не склоняли по всем падежам это дорогое для человека слово. «Бог есть любовь» — эту строку евангелия вы встретите на стене в любом сектантском молельном доме.
В юности я просто-напросто верил Мачульской, Буту и другим «наставникам», окружавшим меня. Но вот однажды я усомнился в библии. Я подчеркнул слова Иисуса Христа: «Любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас»[4]. И задумался: «Как же это так? Если, предположим, на твою Родину напали враги, то с ними нужно не бороться, а благотворить им?.. Да, наверное, в этом есть истина и великая цель человеческой жизни.
Читаю дальше. «Думаете ли вы, что я пришел дать мир земле? Нет, говорю вам, но разделение; ибо отныне пятеро в одном доме станут разделяться: трое против двух и двое против трех»[5].
Ничего не понимаю! В первом случае речь идет о всеобщей любви и прощении. А здесь всемогущий бог выступает сторонником распрей. Как же это так?
Переворачиваю еще страницу, потом еще одну. «Если кто приходит ко мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть моим учеником»[6]. Тут я совсем растерялся. Значит, бог не всемилостив? Он требует ненависти, а не любви?
Сомнения не давали мне покоя. Я пришел на исповедь к Мачульской.
— Сатана ввел тебя во искушение, сын мой, — пробормотала старуха и опустилась на колени.
— Молись вместе со мной, чтобы простил господь твои мирские заблуждения.
И я молился. Мне казалось, что действительно сатана вводит меня в заблуждение и моему разуму не дано постигнуть высокий смысл божьих слов.
Это мучило меня до самых последних дней пребывания в секте, потому что среди членов общины я никогда не видел той самой настоящей любви, о которой слишком много говорят сектанты.
Недавно пришла ко мне Полина К. Ей 26 лет, живет с матерью. В личной жизни девушки случилось горе. Она дружила с парнем, который не мог оценить глубины чувств Полины. Ради любви она готова была даже порвать с сектой. Но парень покинул ее. Чтобы скрыть позор, Полина решила избавиться от ребенка, которого ждала с нескрываемой радостью. В секте об этом узнали.
— Сил моих больше нет, Федор, — рассказывала мне Полина. — Где же их любовь, скажи? Придут к матери и ни слова не говорят, пока я в доме. Я ухожу, куда глаза глядят. А вернусь — мать в слезах, смотреть на меня не смотрит и выгнать не может. Ведь она же мать, Федя! Должна все понимать, но не понимает. Нет у них любви, и не говори мне про это. Нет!
Разговор с Полиной у нас был в августе 1958 года, когда мои сектантские заблуждения были давно позади. В тот вечер мы вместе с ней вспомнили немало случаев поистине жестокого отношения сектантов к людям.
Вот история молодого пятидесятника Семена Матяша. Он полюбил неверующую девушку и женился на ней. Дружно и ладно жила молодая семья. Но общине это было не по нутру. В проповедях и в частных беседах Семена изо дня в день запугивали адскими муками. Чтобы не выпустить из своих рук члена секты, сектанты не брезгуют никакими средствами, подчас самыми грязными. Сектантки-старухи распускали про молодую женщину всевозможные сплетни, чернили ее, всячески добивались своего. У Семена не хватило сил защитить свою любовь. Он оставил семью. Потом община женила его на сектантке Ире.
Нравственность и сектантство — понятия несовместимые. Их нельзя представить вместе, так же как нельзя представить розу, выросшую на болоте. Сколько бы сектанты ни говорили о высоких моральных качествах членов общины, факты свидетельствуют о другом.
Можно вспомнить печальную историю руководителя секты во Фрунзе Василия Федоровича. Жестокий человек, он погубил свою первую жену, выгнал из дома вторую жену, на руках которой было уже четверо его детей, и в третий раз женился на молодой девушке из общины Любе Громек.
То же можно рассказать и о Николае Фортуне. Ежедневные моления не мешали ему притеснять жену Елену и сожительствовать с пятидесятницей Еленой Шевчук. Жена, доведенная до отчаяния, хотела покончить жизнь самоубийством. Только случайный прохожий предотвратил несчастье.
В семье руководителя сектантской общины во Владивостоке Ивана Бондаренко это несчастье случилось. После преждевременной смерти сына Евгения старик начал преследовать молодую сноху Екатерину. Он запретил ей выходить на улицу, встречаться с подругами, читать книги. В доме с ней говорили только на религиозные темы и силой заставляли молиться. Как ни пыталась Екатерина вырваться из этого страшного сектантского плена, молодая женщина ничего не могла поделать, старики были глухи к ее мольбам. Уходя, они запирали ее на замок.
Но женщине все же удалось убежать из дома. Она устроилась работать в пошивочной мастерской, получила комнату, забрала к себе двух малолетних детей, которых приняли в детский сад. Нужно было начинать жизнь снова… Однако сектанты не хотели примириться с уходом Екатерины. Они преследовали ее на каждом шагу. Когда у женщины не стало больше сил терпеть, она решилась на крайний шаг. Однажды подруги, придя в ее комнату, обнаружили труп самоубийцы. Екатерине было тогда 22 года.
Можно было бы привести немало примеров, когда пятидесятники вмешивались в личную жизнь людей и бессердечно разбивали жизнь дружных и хороших семей. Николай Горетой прямо заявляет, что после принятия крещения член секты не должен выходить замуж или жениться на неверующих. Хитрый проповедник хорошо понимает, что сектанту очень трудно увлечь за собой неверующего, а неверующему куда легче раскрыть глаза сектанту.
Вот почему, когда молодая пятидесятница Вера Миськова вышла замуж за неверующего, ей не давали
