Мой разрыв с сектантами-трясунами - Федор Николаевич Мячин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако гораздо чаще происходит наоборот…
Дед мой как-то рассказывал:
— Жила в Токмаке молодая семья Павла Ползунова. Пришел брат Павел к «пророчице» Устинье Диденко: пусть, дескать, скажет господь о судьбе отца и матери, от которых долго нет никаких вестей. И ответила Устинья: отец, мол, жив, а мать уже почила. Шесть дней пребывал в тяжком трауре брат Павел. Его молодая жена слегла от переживаний. А на седьмой день приходит письмо от отца и матери, оба живы и здоровы…
— Как же это могло случиться, дед? — спрашивал я, не веря своим ушам.
— Устинья дерзнула.
Оказывается, когда «пророчица» изобличается во лжи, верующим объясняют, что в минуту предсказания у нее не было проявления духа святого, она «дерзнула», то есть сказала не от бога, а от себя.
Теперь мне иногда бывает и смешно и досадно: как мог я верить во все эти благоглупости?!
Не так давно мне рассказывали, что в селе Незаметном Приморского края был такой случай. Сектант-фанатик Тимофей Гончарук решил удивить безграмотных односельчан своими дружескими отношениями с самим господом богом. В три часа ночи в его доме собрались женщины и старики. По знаку «пророка» все опустились на колени. Гончарук подполз на коленях к печи, открыл дверцу и стал выкрикивать никому не понятные слова.
— Рата, тара, рура…
Присутствующие не сводили глаз с печи и тихо бормотали:
— Господи, благослови! Господи, благослови!..
Когда в избе воцарилась тишина и слышно было, как гудит в печной трубе ветер, Тимофей Гончарук прислонил ухо к печи и замер. Присутствующие затаили дыхание. Прошла минута, другая, третья…
«Пророк» захлопнул дверцу и сказал:
— Господь передал мне, что он благодарит вас за усердие.
С тех пор в селе стали называть Гончарука «святым человеком».
«Святой» и еще раз удивил доверчивых односельчан. Как-то верующие отправились в соседнее село. Кругом высоко поднялась колхозная пшеница, парили птицы. Гончарук подошел к обочине дороги и неожиданно упал на колени. Спутники остановились недоумевая. «Святой» стал молиться и что-то выкрикивать. Потом он вдруг прислушался…
В тишине слышен был птичий пересвист да глухой шорох пшеницы, ласкаемой ветром.
Гончарук поднял обе руки и крикнул:
— Тала, лата, талата…
И снова, приложив руку к уху, прислушался. Потом, как бы про себя, но так, чтобы слышали все, сказал:
— Угу, понятно, передам!
Спутники широко раскрыли глаза, они уже не сомневались, что «святой» снова беседовал с богом.
— Что он передал тебе? — обступили односельчане Гончарука.
— Всевышний сказал: через две недели на земле будет светопреставление. Неверующие потонут, а мы с вами вознесемся на небо.
Наивные люди начали готовиться к знаменательному дню. Перестали работать, ухаживать за своими огородами, без устали молились.
И лишь через полтора месяца, когда «конца света» так и не получилось, люди, наконец, стали браться за ум.
Одной из разновидностей «пророков» являются так называемые «толкователи». Они выступают в роли переводчиков с «иноязыков», на которых молятся пятидесятники, на человеческий язык. Секта считает, что сам верующий не понимает «ангельского наречия», на котором говорит.
Помню, однажды я молился, выкрикивая заученные слова:
— Файмана, онари, контури, шанара…
«Толкователь» подумал минуту и «перевел»:
— Господи, стенает дух мой, испытываю великую нужду в твоей благословляющей деснице.
Не знаю, может быть, и такая мысль тогда была у меня в голове; но позже я удивился другому. Прошел примерно месяц. На другом молении я вновь повторил те же самые слова, в том же самом порядке. Теперь «толкователь» перевел иначе:
— Радуюсь имени твоему, славлю тебя за милость избрания души моей в спасение твое…
Весь фокус заключается в том, что «толкователи» переводят «иноязыки» таким образом, что ни проверить, ни опровергнуть их нельзя.
«Толкователи» используют для «перевода» свою осведомленность в том, что творится на душе того или иного члена общины.
Однажды пятидесятница Мария Слюсарева попросила истолковать ее «наречие». Всем было известно, что ее сын Виктор недавно ушел из секты и мать тяжело переживала это. Когда Мария Слюсарева помолилась на «иноязыках», «толкователь» не замедлил «перевести»:
— Умоляю за сына моего, чтобы он познал истину и вместе со мной прославлял имя твое.
Ну, конечно, это было именно то, о чем думала тогда Мария Слюсарева. Наивная женщина не догадывалась, что примерно таким же образом «перевел» бы ее «наречие» даже новичок в общине.
Многих «пророков» и «пророчиц» я очень хорошо знаю. Вера Булгакова, эта малограмотная, грубая и невежественная женщина, была прожженной шарлатанкой, для которой «божье дело» являлось весьма доходным промыслом. Хорошо помню грузную, тяжелую Фросю Свинаренко. Она ловко умела совмещать «святые» занятия с весьма мирскими. Нигде не работая, Свинаренко в первые послевоенные годы покупала и перепродавала втридорога различные дефицитные товары. Проповедник Сергей Медведев и его жена — тоже «пророчица», разъезжали по Киргизии и Украине и вершили крупные спекулятивные махинации.
Иногда я недоумевал: почему бог, всеведущий и всезнающий, говорит с нами, своими сыновьями, через этих людей, занимающихся далеко не божеским делом. Но я тут же гнал от себя сомнения и с плачем просил господа простить мои греховные мысли…
А между тем шарлатаны-«провидцы» немало людей доводили буквально до сумасшествия.
Как сейчас помню среди членов секты в городе Фрунзе «сестру» Нюру, невысокую полную женщину с большими, всегда слезящимися глазами. Она приходила на собрания общины с тремя детишками и усердно молилась вместе с ними. Однажды «пророчица» Ксения Леонтьева, сверкая глазами, остановилась рядом с ней. Женщина, затаив дыхание, выслушала «пророчество»: богу угодно, чтобы «сестра» Нюра оставила дом и пешком отправилась по большой дороге, заходила в населенные пункты и кричала: «Раскайтесь, наступает день господний!»
Нюра, не задумываясь, бросила дом, детишек, хозяйство и зашагала по шоссе. В двадцати километрах от города раскинулось селение. На полях рокотали тракторы, колхозники дружно косили сено.
— Раскайтесь, наступает день господний! — сказала странница.
Колхозники посмотрели на нее, улыбнулись шутке и весело поздоровались. Но сектантка даже бровью не двинула. Она упала на колени и громко заголосила:
— Раскайтесь, наступает день господний!
Косари заливались смехом…
Женщина отправилась по шоссе дальше. В другом селе озорные ребятишки со свистом проводили «блаженную» опять до шоссе. Она упрямо шла дальше. И вот уже позади шестьдесят километров нелегкого пути. Обессиленная странница едва добрела до порога нашего дома в Токмаке и упала. Ее окружили соседи.
В тот же момент, откуда ни возьмись, появилась Мачульская. Боясь, что Нюра расскажет о «пророчестве» и жестокое издевательство над женщиной
