Из поэзии 20-х годов - Павел Арский

Радиобашня

В синеву на полтораста метров,Откуда видны далекие пашни,До туч, гоняемых ветром,Выросла радиобашня.

Сжималось кольцо блокады,Когда наши рабочие плечиПоднимали эту громадуНад Замоскворечьем.

Не беда, что она немногоЭйфелевой башни ниже,Все же тучи, воздушной дорогойПробегая, ей голову лижут…

Нашей работы упорнойЧто может быть бесшабашней!Когда нас душили за горло,Мы строили радиобашни.

«День уйдет, утихнет город…»

День уйдет, утихнет город,

Улыбнется месяц за окном.

Каждый раз в такую пору

Я сижу, задумчив, за столом.

Месяц, месяц, ты любимец ночки,

Будь хорошим, подскажи,

Как в стихов размеренные строчки

Сердце мне свое вложить.

Не ответит месяц на мои вопросы,

Самому придется разрешить.

Вьется дым кудрявой папиросы,

Я сижу, задумавшись в тиши.

А пока гуляет ночка

До утра по улицам пустым,

Я кусочки сердца в виде строчек

Положу на белые листы.

Леонид Лавров

Нобуж (Отрывок из поэмы)

Прислушиваясь к шуршанью веток,К теченью ночного ветра,К биенью ночного пульса,Я сижу у себя на постели.До моего напряженного слухаДобираются через окошко:Резиновый шелест мака,Огуречный мохнатый шорох,Словно кожаный, хруст капусты,И шипенье ползущей тыквы;Настороживши белое ухо,Подмявшись немного набок,Сидит, как больная собака,Рядом со мной подушка.Так всегда, как толькоНа деревьях большие тениЗакачаются, как обезьяны,Я сажусь у себя на постелиИзучать тишину и прохладу,Думать о том и об этом,Болтать босой ногой,Водить ею, как кистью, по полу,Беседовать с душой огорода…

И еще я видел в огороде,В соломенной желтой шляпе,Подбоченясь ромбами листьев,Стоял молодой подсолнух.И мальчик в сквозной рубашонкеВыбегал из дома и трогалПод корнем сухую землю.Качал головой и с террасыПриносил свою кружку чая.И вот я тогда подумал,Что коммунизм, пожалуй,Это не только мясоУ каждого в каждом супе,Это уменье трогать,Слышать, любить и видетьСердце у каждой вещи.Это черта за нормой,Кило и чуть-чуть добавок,Метр и немного лишку,Доктор и капля чувстваДля пузырька больного.Коммунизм — это там, где слышатСамый неслышный шорох,Там, где умеют видетьНевидимый оттиск света.Это тогда, когда воляНаправлена в сердце жизни.Когда понимают с полслова,С полвзгляда узнают и верят.Когда говорят с паровозомТак же, как с человеком.Когда угощают чаемДаже простой подсолнух.Оно уже близится, время,Когда жизнерадостность вспыхнетВ каждом движенье тела.Когда будет еще наука,Не физика, не математика.Наука искусства видетьДиалектику каждой вещи,Которая изучит кипеньеВетра в листве березы,Влияние шороха тениНа рост человеческой грусти,Безумную страсть самовараК семейству веселых чашек…Которая научит слышать,Вырвет из тайное тайныхТысячу новых красок,Умнет ощущение мираВыше положенной нормы,Чтоб через поры жизниПроходил человек, как искраЭлектромагнитного тока.Что уплотняя атомностьВ озон превращает воздух.Оно набежит, это время…

1929

Полустанок

Кидая друг другу эхо,Стоят часовыми ели.Подбиты снежным мехомЗеленые их шинели.

Сложенные на платформеШпалы у ограды,Напоминают по формеПалочки шоколада.

Стены платформы шаткиИ ветер ныряет в дыры,Но играют в лошадкиОзябшие пассажиры.

И счетовод с машинисткой,Живые еле-еле,Усиленно мнут под мышкойХуденькие портфели.

По телеграфным венамВетер шумит прибоем,И сумрак приклеил к стенамСиреневые обои.

Так, поджидая случай,Продрогнувши спозаранок,Он дремлет с мечтой о лучшем,Затерянный полустанок.

И только заслышав «скорый»,Как будто удивленный,Красный глаз семафораМеняется на зеленый.

И в шапке дыма старшеИ тяжелей от дыма,Поезд железным маршемПрокатывается мимо.

И лишь мигает мудроЗадней площадки сцена,С проводником, — до абсурдаПохожим на Диогена.

И снова ветер острый,Ели и косогоры,И снова темнеет остовХудеющего семафора.

Но хоть он и заскорузлый,Он все же свой, близкий,Этот клочок СоюзаС замерзшею машинисткой.

И если я сетовать стану,То я подумаю только:Там, где есть маленький полустанок,Возможна большая стройка.

1918

Сергей Малашкин

Мускулы

О, мне ли в гулкой тишине,Поэту радости и солнца,У неоткрытого оконцаВсе за поэмами ШеньеО белых лебедях вздыхать,Сентиментальничать, мечтать…О, мне ли в гулкой тишине,Считать все пятна на луне!..

Я вижу: мимо милых сел,По пажитям земли родной,Гудя, жужжа, как рои пчел,Бросая радостью, тоской,Восстаньем, ужасом пожараВо все концы земного шараБегут и дни и ночиИз жил рабочихТелеграфов провода…

О, мне ли в гулкой тишинеСчитать все пятна на лунеИ вас не видеть, провода!..

Я вижу: гений предо мнойЛуга, леса, поля и степиОкутал в рельсы, словно в цепиСвоею мощною рукой…

По этим рельсам взад, вперед,Быстрее все из года в год,Свистками разрезая тишь,Бегут в Москву, Берлин, Париж,Чикаго и другие городаИз мускулов рабочих поезда…

О, мне ли в гулкой тишинеСчитать все пятна на лунеИ вас не видеть, поезда!Я вижу: чудища столицВ металл закованного мираНа черном дыме у надираПод стаею стальною птицТрубя грубоВ трубы,Гудят,КричатКриком красным с огненных   страниц…

О, мне ли в гулкой тишинеСчитать все пятна на лунеИ гула не слыхать столиц!

Я вижу: в Лиссабоне, Риме,Берлине, Вене, Петрограде,Чикаго, Лондоне, Царьграде,Кидая к небу клубы дыма,Буйствуя неудержимо,Сгустки мускулов рабочихДни и ночиПо металлу,По законуМолотами бьют,Солнце новое куют,Жизнь куют,Куют!

О, мне ли в гулкой тишине,Поэту радости и солнца,У неоткрытого оконцаВсе за поэмами ШеньеО белых лебедях вздыхать,Сентиментальничать, мечтать…О, мне ли в гулкой тишинеСчитать все пятна на луне!

Я должен видимые мнойВсе телеграфов провода,Все поезда и города,Бетон, железо, камень, медь,Гул восстаний и пожара,Буйство мускулов, ударыБуйно гимнами воспеть.

О, мне ли в гулкой тишине,Считать все пятна на луне!

«Музыка. Бьют барабаны…»

Музыка. Бьют барабаны.Трубы победно трубят.Меди зазывной,ПризывнойБуйствует буйно набат.Музыка. Бьют барабаны.Трубы победно трубят…

Массы несметные, полные бури, отваги,Выше вздымая к лазури багряные флаги,Горе столетий поправ,Позабыв,С заревом зорь от застав,Точно единый порыв,Движутся медленно, гулкоВ улицы и переулкиЦентра, кидая призыв:«Други, вперед! На зенит!Пойте! Пусть песнь громозвенит!»

Музыка. Бьют барабаны.Трубы победно трубят.Меди зазывной,ПризывнойБуйствует буйно набат.Музыка. Бьют барабаны.Трубы победно трубят.Массы все ближе и ближе к трибуне   подходят.Город бетонный от топота гулкого ног,Струны стальные колебля, что в дали   уходят,Гулко поет в акведуки, поет и в железные   трубы,Точно Гомер, всей вселенной и просто и   грубоВесь погружаясь в восторг.Зданья кричат. Открываются двери и окна.В куртки, костюмы и платья убравшись   прозрачные,Брачные,Путаясь в знойного, жгучего солнца   волокна,Новые братья навстречу любезно   выходятС алыми, рдяными лентами через плечоВ ногу, в плечо,Песнями, гимнами славя себя горячо,Буйство масс окрыленных,В солнце влюбленных,Центр замыкая собою в кольцо.

Музыка. Бьют барабаны.Трубы победно трубят.Меди зазывной,ПризывнойБуйствует буйно набат.Музыка. Бьют барабаны.Трубы победно трубят…

Массы на площади. Празднество. Шум.   Ликованье.Братья любимые, сестры в минуты   свиданья,Фабрики, молоты, сверла забывши и муки,Взяли смелее друг друга за грубые руки,Зная глубоко, что каждый для каждого   друг.Крепко смыкаются возле трибуны вокругБратства — коммуны — союз круговой   неразрывныйИ, торжествуя под гулы набатаМеди призывной,Ленина ждут, что любезнее брата,Радостно, буйно,Солнцами глаз улыбаясь, с трибуныВсем им расскажет словами мессии:О коммунизме Советской России,О мировом торжестве пролетариата…Музыка. Бьют барабаны.Трубы победно трубят.Меди зазывной,ПризывнойБуйствует буйно набат,Музыка. Бьют барабаны.Трубы победно трубят.

Иван Молчанов