Из поэзии 20-х годов - Павел Арский

1925

Тракторный пахарь

(Отрывок из поэмы)

Времечко текло, текли мужичьи речи,Вспыхивали за селом зарницы,Ночь сменяла синий вечер,Зацветали звезды чечевицей.

От селищ тянуло солодом,Парные селища были глухи.Старики разглаживали бороды,Подпирали головы старухи.

У Акульки-говоруньиИ язык не приседал,В золотое полнолуньеСлово за словом кидал.

Лихо трахтор трахторуя,Трахторуя.Мои милые, не вру я,Ой, не вру я.

Времена переменилися,Куда те!Все ребята поженилисяБез бати.

Уж про храм не говори —Нету воли.От зари и до зариВ комсомоле.

Мой Егорушка прослыл,Вишь, селькором.Пропадет утробный сын,Видно, скоро.

На собраньях, в комитете,На спектаклях.Ну скажите: жить не светеНадо так ли?

Самогон искать — ну, скажем,Это — дело,Уж глядеть на пьянку дажеНадоело.

А намедни нас опятьВсе пеняли…У совхозовских ребятПереняли.

У совхоза трахтор, вишь,Коня вроде.Выйдешь в поле, поглядишь —Дух заходя.

Лихо трахтор трахторуя,Трахторуя.Мои милые, не вру я,Ой, не вру я.

1924

Павел Дружинин

Сиделки

Надышали в избе, словно в бане,От жары в лампе тухнет огонь,Залихватским припевом мотаниПодмывает трехрядка-гармонь.

Смех и шутки налево, направо,Лущат семечки с легкой руки…Жмутся парни к девчонкам лукаво,Зубоскалят в дверях мужики.

Вот гармонь загудела басами,Волосами тряхнул гармонист…Ой, не ветер играет с лесами,Не осенний волочится лист, —

Скоком девки ударились в танцы,Заходила изба ходуном.Разгорелися щеки румянцемУ молодушек-баб под окном.

Зашептались по лавкам ребята:«Почему не пройтись заодно.Разве денежка наша щербата?Разве удали нам не дано?..»

И пошли — зачастили вприсядку,Аж ухваты в углу говорят…Знайте, девки, мол, нашу ухватку,Знайте наших веселых ребят…

Режет воздух каналья-гармошка,Про потеху и пляс говоря.А к замызганным стеклам окошкаКрасной рожей прильнула заря.

1924

Иван Ерошин

Революция

О революция! Мой мрамор и гранит.Резцом владею я. Резец мой верный —   слово.Когда рабы труда рвут яростно оковы,Громят врагов своих, — я с бурей сердцем   слит.

Жить! Жадно жить хочу! — мне юность   говорит.Двадцатый грозный век, век битвы, век   суровый,Свет человечества, — в его величье новом,Как факел средь ночи, душа моя горит.

Жить! Страстно жить хочу, чтоб видеть час   расплатыИ счастье новых дней, что светит нам   вдали, —Тиранов, палачей, поверженных в пыли.Гремите ж яростней, восстания раскаты!Преступный черный мир бьет в колокол   тревог.О революция, труби в призывный рог!

1917

Илья Ионов

Красный кормчий

Владимиру Ильичу Ленину

Руками сжав штурвал железный,На красной вышке броневойСтоит и держит путь свой звездныйМятежный, гордый рулевой.

Горбами вздулись смоляныеПод ветром свежим паруса…Смешались с плеском волн стальныеКоманды красной голоса.

Плывут к земле обетованнойЯзоны наших славных дней,И блещет им в дали туманнойКолхида прелестью своей.

Глаза горят у рулевого…Надвинув серый капюшон,Колосса он ведет стальногоПод тяжкий град со всех сторон.

Упорных рук не опускаяВ мечтах о вольности морей,Не спит команда боеваяУ огненосных батарей.

Фрегат ли, бриг бежит навстречу,Пылая жалкою враждой,Он гибнет сразу в жаркой сечеИ прочь уносится волной.

Гроза сменяется грозою,То в тучах небо, то ясно,Но неизменною рукоюВсе управляется судно.

Уже над водною пустынейСверкнув, как выстрел, с корабляПрогрохотал в просторе синемМногоязычный крик — «Земля!»

Завыли зычные сирены,Как чайки взмыли вымпела,Дождавшись светлой перемены,Заря свободная взошла.

И кормчий, светом озаренный,По успокоенным волнамПовел стальные легионыК далеким, чудным берегам.

На заводе

Взметнулись к потолку стальные лапы   кранов.На тросах приподняв готовый паровоз,И, кажется, сейчас взлетит он, гордо канувВ сплетеньях галерей, приводов и колес.

Горят холодных солнц бесчисленные дуги,На бронзе мускулов рождая бликов рой…И плавны и легки, как рати древней   струги,Вагранки носятся пылающей змеей.

У рельс, как муравьи, напружась,   копошатсяЧудес невиданных бесстрашные творцы…И руки крепкие уверенно ложатсяНа черных рычагов горячие концы.

Великий, вечный труд! Хвала тебе, омывшийРосой своею нас в горниле заводском,И властною рукой в одно биенье слившийИ сердца тихий стук, и наковальни гром.

Быть может, кто-нибудь под тяжестью   удараПадет средь грохота и говора станков,Но тем дружнее мы усильем мышц и параВ земное претворим узоры пышных снов.

Под пенье острых сверл и свист локомотиваМы труд упорный наш согласно доведемДо той поры, когда под звук иных мотивовПо новому пути мы к новому пойдем.

Василий Каменский

Сарынь на кичку (Из поэмы «Степан Разин»)

На струг вышел Степан,Сердцем яростным пьян.Волга — синь-океан.Заорал атаман:«Сарынь на кичку!»Ядреный лапотьПошел шататься по берегам.Сарынь на кичку!В Казань! В Саратов!В дружину дружную на перекличку,На лихо лишное врагам!Сарынь на кичку! —Бочонок с брагойМы разопьем у трех костров,И на приволье волжском вагойЗарядим пир у островов.Сарынь на кичку! —Ядреный лапоть,Чеши затылок у подлеца.Зачнем с низовьяХватать, царапатьИ шкуру драть — парчу с купца!Сарынь на кичку! —Кистень за пояс,В башке зудит разгул до дна.   Свисти! Глуши!   Зевай! Раздайся!Слепая стерва, не попадайся!   Н-на!Сарынь на кичку! —Прогремели горы,Волга стала шибче течь.Звоном отзвенелиОсторожные затворы,Сыпалась горохомПо воде картечь.

1918

Владимир Кириллов

«Я подслушал эти песни близких радостных веков…»

Я подслушал эти песни близких радостных   вековВ гулком вихре огнеликих, необъятных   городов.Я подслушал эти песни золотых грядущих   днейВ шуме фабрик, в криках стали, в злобном   шелесте ремней.Я смотрел, как мой товарищ золотую   сталь ковал, —И в тот миг Зари Грядущей лик чудесный   разгадал:Я узнал, что мудрость мира — вся вот   в этом молотке.В этой твердой и упорной, и уверенной   руке.Чем сильнее звонкий молот будет бить,   дробить, ковать,Тем светлее будет радость в мире   сумрачном сиять.Эти песни мне пропели миллионы голосов,Миллионы синеблузых, сильных, смелых   кузнецов.Эти песни — зов могучий к солнцу, жизни   и борьбе,Это — вызов непреклонный злобной,   тягостной судьбе.

1917