Чужак в чужой стране - Роберт Хайнлайн

— Вполне.

Она изложила все в подробностях.

— Наркотики здесь ни при чем. Я уверена, что он вполне разумен — хоть он и говорил очень странно, и вопросы задавал еще те.

— Было бы куда страннее, если бы он говорил менее нелепо.

— Чего?

— Джилл, нам мало что известно про Марс, но одно мы знаем точно: марсиане — не люди. Представь, тебя закинули в джунгли, в племя, никогда не видавшее башмаков. Догадалась бы ты, о чем идет речь, если за этим скрывается вековая культурная традиция? Слабая аналогия — истина-то на сорок миллионов миль дальше.

Джилл кивнула:

— Это я сообразила. Потому-то и не стала обращать внимания на его дурацкие замечания — я не настолько глупа.

— Да ты просто умница. Для женщины, конечно.

— Вылить мартини тебе на голову?

— Извини. Женщины куда смышленее мужчин, что и доказано всей нашей общественной системой. Давай налью еще.

Приняв мирное подношение, Джилл продолжила:

— Бен, этот приказ — насчет женщин — просто глуп. Смит вовсе не сексуальный маньяк.

— Наверное, они не хотят шокировать его всем сразу.

— А он и не был шокирован. Просто… ему было интересно.

Совсем не так, как на меня обычно смотрят мужчины.

— Слушай, если бы ты согласилась выполнить его просьбу, могла бы попасть в переделку.

— Не думаю. Полагаю, ему объяснили, чем отличаются мужчины от женщин, и он лишь захотел посмотреть своими глазами.

— Да здравствуют различия! — бодро вскричал Бен.

— Не будь вульгарным.

— Я? Нет, это благоговение — слава Богу, что я родился человеком, а не марсианином.

— А если серьезно?

— Никогда еще я не был так серьезен!

— Тогда умолкни. Он не причинил бы мне вреда. Ты ведь не видел его лица, а я видела.

— Ну и что за лицо?

Джилл слегка растерялась.

— Бен, ты когда-нибудь видел ангела?

— Тебя, херувимчик, но это все.

— Я тоже, но он именно так и выглядит. Такие старые, мудрые глаза на совершенно спокойном лице, с выражением неземной невинности. — Она вздрогнула.

— «Неземной», вот именно, — хмыкнул Бен. — Хотелось бы мне на него посмотреть.

— Бен, почему его держат взаперти? Он же и мухи не обидит.

Кэкстон свел вместе кончики пальцев.

— Ну, ему хотят помочь, он же вырос в марсианском притяжении; наверное, слаб, как кошка.

— Но мышечная слабость не опасна. Миастения куда хуже, и то справляемся.

— Они не хотят, чтобы он чем-нибудь заразился. Смит похож на тех подопытных животных в университете Нотр-Дам — он никогда не подвергался внешним воздействиям.

— Ну да, конечно, никаких антител, но я слышала в общей комнате, что доктор Нельсон успел позаботиться об этом еще по дороге домой: взаимные переливания, пока ему не заменили чуть ли не половину крови.

— А этим я могу воспользоваться, Джилл? Это ведь реальные новости.

— Только не ссылайся на меня. Ему вкололи все, что могли, разве что не стали прививать от коленной водянки, болезни горничных. Но, Бен, чтобы защитить его от инфекции, вооруженная охрана не нужна.

— М-м-м-м… Джилл, я тут кое-что выудил, так, крохи, о которых ты, наверное, не знаешь. Использовать их пока нельзя — нужно обезопасить источники, но могу рассказать, если ты пообещаешь молчать.

— Да, Бен.

— Длинная история. Хочешь еще выпить?

— Нет, давай сделаем бифштекс. Где тут кнопка?

— Да вот же она.

— Ну так нажми.

— Я? Ты ведь собиралась сама приготовить обед.

— Бен Кэкстон, я скорее умру с голоду, чем встану, чтобы нажать на кнопку, которая находится рядом с твоим пальцем.

— Как хочешь. — Он дотронулся до пульта. — Но не забудь потом, кто занимался стряпней. Так вот, к вопросу о Валентине Майкле Смите. Имеются серьезные сомнения в том, что у него есть право носить имя «Смит».

— Что?

— Милая, твой приятель, должно быть, первый ублюдок в истории межпланетных полетов.

— Черта с два!

— Не забывайтесь, леди! Ты помнишь что-нибудь о «Посланнике»? Четыре супружеские пары, две пары — капитан и миссис Брант, доктор и миссис Смит. Твой дружок с ангельским лицом — сын миссис Смит от капитана Бранта.

— Кому и откуда это известно? И кому какое дело? Охота перетрясать чужое белье после стольких лет! Они все умерли — оставьте их в покое.

— К вопросу о том, откуда известно. Наверное, в мире еще не было восьми человек, так подробно измеренных и исследованных. Состав крови, резус-фактор, волосы и цвет глаз, все генетические признаки — да тебе о них известно больше, чем мне. Нет сомнения в том, что Мери Джейн Лайл Смит — его мать, а капитан Майкл Брант — его отец. Отличная наследственность, у его отца коэффициент умственного развития равнялся 163, а у матери — 170, и оба считались лучшими специалистами в своей области… А «кому какое дело»… — продолжал Бен. — Многим до него есть дело, и их станет еще больше, едва все прояснится. Слыхала о полетах по методу Лайл?

— Конечно, ведь так летел «Чемпион».

— И все современные космические корабли тоже. А кто его изобрел?

— Не знаю. Погоди-ка! Ты хочешь сказать, она?!

— Ну, леди, вы даете! Конечно, доктор Мери Джейн Лайл Смит. Она разработала основные принципы, еще до своего отлета, хотя и не увидела их воплощения. Но патенты она получила и поместила их в трест, а не в «некоммерческую корпорацию», кстати, и передала контрольные права и использование возможного дохода Научному Фонду. Со временем контроль перешел к правительству, но вообще-то все это принадлежит твоему приятелю. Миллионы, может, сотни миллионов — не знаю.

Они принесли в комнату обед. Кэкстон спустил с потолка столики так, чтобы не повредить газон, один столик пристроил к своему стулу, а второй — установил совсем низко, как японцы, чтобы Джилл могла сидеть на траве.

— Сочный? — спросил он.

— Объедение! — ответила она.

— Спасибо. И не забудь, кто его готовил.

Бен, — спросила она, жуя, — а как насчет того, что Смит — ну, незаконнорожденный? Он имеет права наследования?

— Он не является незаконнорожденным. Доктор Мери Джейн — из Беркли, а законы Калифорнии отрицают понятие «незаконнорожденности». То же самое относится к капитану Гранту — в Новой Зеландии законы цивилизованные. А что касается родного штата доктора Уорда Смита, мужа Мери Джейн, то любой ребенок, родившийся в период, когда родители связаны узами брака, является законнорожденным, пусть даже он явится из ада или после потопа. Так что, Джилл, мы имеем дело с законным отпрыском трех родителей.

— Как-как? Да нет же, Бен, это невозможно! Я не специалист, но…

— Да уж конечно. Юриста такие тонкости не смущают. Смит — как ни крути — законнорожденный, хотя на самом деле и ублюдок. И он наследует все. Не говоря о том, что у него не только мамочка была богата, но и папаши не бедны. Брант заработал большую часть своего сомнительного состояния, летая на Луну и обратно, он работал на «Лунные предприятия».

Помнишь, как они процветали, — акции, дивиденды… У Бранта был единственный порок — азартная игра, но он всегда выигрывал и тут же вкладывал деньги в дело. А Уорд Смит происходил из состоятельной семьи. Смит — наследник.

— Вот это да!

— Э, да ты еще и половины не слышала, милая. Смит — наследник всей команды.

— Что?!

— Все восемь участников подписали контракт «Джентльменов — искателей приключений», назначив наследниками друг друга или своих потомков. И они позаботились обо всем, взяв за образец контракты, заключенные в шестнадцатом и семнадцатом веках, те, что никому не удалось опротестовать. Это были люди, обладавшие властью, и в сумме у них наберется изрядно. У них было много акций «Лунных предприятий», кроме тех, что имел Брант. А у Смита мог быть контрольный пакет, по крайней мере, большая его часть.

Джилл вспомнила существо, похожее на ребенка, трогательную церемонию с водой, и ей стало жаль его. А Кэкстон продолжал:

— Хотелось бы мне заглянуть в судовой журнал «Посланника». Его отыскали, но сомневаюсь, что материалы опубликуют.

— Почему нет, Бен?

— Гадкая история. Уж это я успел понять, прежде чем мой источник протрезвел. Доктор Уорд Смит принял роды у своей жены, сделав ей кесарево сечение, и она умерла на столе. Его последующие поступки показывают, что он знал правду — тем же скальпелем он перерезал горло капитану Бранту, а потом себе. Извини, дорогая.

Джилл содрогнулась:

— Ничего, я же медсестра, у меня иммунитет.

— Врешь, за это и люблю тебя. Я три года сопровождал полицейский патруль, Джилл, но так и не привык.

— А что произошло с другими?

— Если нам не удастся вырвать журнал у бюрократов, мы никогда не узнаем. Но я, «репортер с сияющими глазами», считаю, что это необходимо сделать. Таинственность порождает тиранию.