Чужак в чужой стране - Роберт Хайнлайн

— Он у меня в порядке. Все, что мне нужно, — один пожилой богатый пациент.

— Выйдешь за меня замуж, Джилл?

— Ну, как только мой будущий супруг почиет с миром, а может, я так разбогатею, что возьму тебя в качестве домашнего животного.

— Начнем сегодня?

— Я же сказала, после того, как он сыграет в ящик.

Пока они обедали, музыка, от которой чудом не лопались барабанные перепонки, утихла. На экране появилась голова диктора, он улыбнулся и объявил: «НВТ, Новая Всемирная Теле-сеть, и ее спонсор удостоены чести выделить время для исторической передачи сообщения правительства Федерации. Помните, друзья: каждая мудрая девушка пользуется таблетками «Мудрая девушка». Компактные, приятные в употреблении, успех гарантирован, одобрено и допущено к продаже без рецепта законом № 1312. Зачем следовать отжившим, неэстетичным, вредным методикам? Зачем рисковать, теряя его любовь и уважение?» Похожий на волка диктор с красным лицом покосился в сторону и погнал рекламу быстрее: «Мудрая девушка предохраняется только таблетками нашего спонсора. Мудрая девушка — а затем Генеральный секретарь!»

Изображение диктора пропало, и появилась молодая женщина, такая чувственная, с таким пышным бюстом и настолько соблазнительная, что всякий мужчина, взглянув на нее, испытывал разочарование в дарованиях, проживающих рядом. Потянувшись и прогнувшись одновременно, она проворковала так, будто лежала в постели:

— Я всегда пользуюсь только «Мудрой девушкой».

Картина растаяла, оркестр заиграл «Славься, суверенный мир». Бен спросил:

— А ты пользуешься «Мудрой девушкой»?

— Не твое дело, — вспылила Джилл. Затем добавила: — Это же шарлатанство, а не панацея. И вообще, с чего ты взял, что мне они так уж необходимы?

Кэкстон не ответил — на экране появился Генеральный секретарь Дуглас, его вид иначе как «отеческим» назвать было нельзя.

— Друзья, — начал он, — сограждане. Сегодня мне выпала уникальная возможность и привилегия. С тех пор, как с триумфом возвратился наш озаривший небеса «Чемпион»… — Он поздравил граждан планеты с успешным контактом и открытием иной цивилизации. Ему удалось создать у слушающих такое впечатление, словно каждый из них был причастен к успеху, что едва ли не любой мог участвовать в экспедиции, не будь он занят другой, не менее важной работой, — а также, что он, Генеральный секретарь Дуглас, всего лишь орудие в их руках, исполнитель их воли. Прямо он ничего не утверждал, выражая лишь предположение, что средний человек лучше кого бы то ни было, в крайнем случае — равен, и что он, добрый старый Джо Дуглас, является воплощением среднего человека. Даже его слегка помятый галстук и взъерошенные волосы, казалось, заверяли: «Мы все тут свои, ребята».

Интересно, кто ему накатал речь, подумал Бен. Джим Сенфорд, небось, ему лучше всех удавались веселенькие и утешительные прилагательные. Прежде чем заняться политикой, он сочинял рекламу; никаких угрызений совести он не испытывал. Да, эта фразочка про «Длань, качающую колыбель» — точно, Джим! Он был именно таким типом, который способен соблазнить девочку с помощью конфетки.

— Выключи! — потребовала Джилл.

— Тихо, босоножка, мне нужно послушать.

— …и теперь, друзья, мне выпала честь представить вам нашего собрата, Валентина Майкла Смита, Человека с Марса! Майк, мы знаем, что ты был болен и чертовски устал, но не мог бы ты сказать несколько слов нашим друзьям?

На стереоэкране возник крупный план: парень в инвалидном кресле. Рядом маячил Дуглас, а с другой стороны замерла медсестра, прямая, в накрахмаленной форме, фотогеничная.

Джилл ахнула. Бен прошипел:

— Тише!

Гладкое, как у ребенка, лицо человека, сидевшего в кресле, расплылось в улыбке. Он поглядел в камеру и произнес:

— Привет, ребята. Извините, что я сижу. Все еще слаб.

Казалось, ему трудно говорить; медсестра проверила его пульс.

Отвечая на вопросы Дугласа, он поблагодарил капитана Ван Тромпа и экипаж за спасение и сообщил, что все население Марса взбудоражилось, когда был установлен контакт с Землей. И еще он надеялся укрепить дружественные отношения между планетами. Медсестра прервала его, но Дуглас мягко попросил:

— Майк, не могли бы вы ответить еще на один вопрос?

— Конечно, мистер Дуглас, — если сумею.

— Майк? Каково ваше мнение о земных девушках?

— О-о-о!

Младенческое лицо приобрело выражение экстаза, восхищения, затем порозовело. Камера переместилась в сторону Генерального секретаря, и он продолжил отеческим тоном:

— Майк просил меня передать вам, что он вновь появится перед вами, как только поправится. Понимаете ли, сначала ему надо нарастить мускулы. Возможно, уже на следующей неделе, если позволят врачи.

На экране снова замелькала реклама «Мудрой девушки», на сей раз с упором на то, что всякая умная девушка должна пользоваться таблетками, если еще не свихнулась, а не то мужчины при ее приближении станут перебегать на другую сторону. Бен переключил канал и, обернувшись к Джилл, мрачно произнес:

— Да уж, можно снимать завтрашнюю колонку — он у Дугласа в кулаке.

— Бен!

— Угу?

— ЭТО НЕ БЫЛ ЧЕЛОВЕК С МАРСА!

— Что? Детка, ты уверена?

— Похож, конечно, но это вовсе не тот больной, которого и видела в поднадзорной палате.

Бен заметил, что Смита уже видели десятки людей, охрана, врачи-интерны, санитары, капитан, экипаж «Чемпиона», да мало ли кто. Многие наверняка посмотрели выпуск новостей — администрация Дугласа должна была учесть, что кто-нибудь из них заметит подмену. Какой в этом смысл — риск слишком велик.

Но Джилл, упрямо выставив подбородок, твердила, что человек, выступавший по стерео, — не тот, с кем она встречалась. Наконец она не выдержала:

— Будь по-твоему. Ох, уж эти мне мужчины!

— Ну же, Джилл…

— Вези меня домой.

Бен отправился на поиски такси, вместо того чтобы вызвать машину прямо из ресторана. Джилл хранила ледяное молчание. Беи вынул запись разговоров, перечитал ее. С минуту подумал.

— Джилл?

— Да, мистер Кэкстон?

— Я покажу тебе «мистера»! Джилл, прости меня — я был не прав.

Он щелкнул бумагами по ладони.

— Вот оно: вчерашний Смит не мог дать сегодняшнее интервью. Он бы отключился… впал бы в очередной транс.

— Рада слышать, что ты разглядел очевидное.

— Джилл, ну стукни меня, что ли, и перестань дуться. Ты знаешь, что это означает?

— Что они наняли актера, я же тебе сказала.

— Конечно, актера — и отличного актера, его сначала здорово натаскали. Но за этим стоит нечто большее. Насколько я вижу, есть две возможности. Первая: Смит мертв, и…

— Мертв. — И Джилл отчетливо увидела Смита, вновь прожила чудесную церемонию со стаканом воды, ощутила теплое, нездешнее обаяние души Смита, и ее охватила невыносимая тоска.

— Очень может быть, — размышлял Бен. — В таком случае, этот двойник будет «жив» до тех пор, пока он им нужен. Потом двойник «умрет», вернее, его вышлют из города, но сначала сделают гипнотическое внушение — настолько сильное, что он задохнется от астмы, если попытается что-либо разболтать. А может, пойдут на лоботомию… Впрочем, если Смит и правда мертв, мы можем забыть о нем. Нам никогда не доказать свою правоту. Итак, давай предположим, что он все же жив.

— О, я так надеюсь!

— «Что тебе Гекуба, что ты Гекубе», — неточно процитировал Кэкстон. — Если он жив, возможно, ничего страшного не произошло. В конце концов, знаменитости пользуются услугами двойников. Может, через две-три недели наш приятель Смит справится с напряжением и появится перед публикой, а потом его потихоньку выведут из игры. Но, сомневаюсь!

— Почему?

— Ну, напряги головку! Дуглас уже попытался выжать из Смита то, что ему нужно, — не удалось. Но он не выносит неудачи, стало быть, схоронит его еще надежнее, чем прежде… и мы так никогда и не увидим подлинного Человека с Марса.

— Убьет его, — медленно промолвила Джилл.

— Ну к чему такие грубости? Упрячет в частной психиатрической лечебнице, бедный малый так никогда ничего и не узнает.

— О Боже! Бен, что же мы будем делать?

Кэкстон нахмурился:

— Ракетка, мячи — все у них, значит, правила диктуют они. Но я все-таки попытаюсь явиться туда с Неподкупным Свидетелем да с крепким адвокатом — и потребую встречи со Смитом. Может, удастся вытащить все на свет божий.

— Я с тобой!

— Еще чего не хватало. Ты же сама говорила, это покончит с твоей карьерой.

— Но я буду нужна тебе, чтобы его опознать.

— Окажусь лицом к лицу — уж как-нибудь отличу человека, воспитанного инопланетянами, от актера в роли пришельца. А вот если это сорвется, ты будешь моей козырной картой — ты же работаешь в медцентре Бетесды и знаешь, что дело темное. Голубушка, если я исчезну, знай, что ты играешь в одиночку.