Я, ты и шизофрения - Клэр Твин

– Какой приятный вечер, – произнёс кто-то рядом со мной. Я открываю глаза и вижу слева от себя взрослого человека. Он сидит и смотрит на танцующих людей, а во рту у него соломина.

– Да, я с вами согласна, – массируя висок, киваю я, а затем поворачиваюсь к человеку.

– Мучают головные боли? – продолжил тот. Однако, он очень наблюдателен.

– Да.

– Сходите к доктору, и головная боль пройдет и галлюцинации закончатся.

Я пошатнулась и резко посмотрела на мужчину. Откуда он знает о моей проблеме? Мой язык заплелся и не знал, что произнести. Мои веки прикрылись и через доли секунды вновь распахнулись, но мужчины уже не было. Головная боль мигом прошла, но зато ощущение пустоты осталось. Хорошо хотя бы то, что фантом был добрым, а не злым, как тот, что хотел меня убить. По лбу прошел холодный пот, хоть мне и было очень жарко. Пустоту можно заполнить, а вот страх не вылечишь ничем.

Глава 5.

Темнота. Я слышу лишь своё учащенное дыхание, которое будто отдышка после пробежки. Не могу ничего понять: где я? Чувствую холодок на затылке, словно мне кто-то дышит в спину. Я прищурила глаза, в ожидании, что сейчас кто-то схватит меня за ногу и потащит за собой. Но секунды проходили, а меня все еще никто не убил. Ощущаю поток света, что направлен откуда-то сверху прям на меня. Через мгновение свет был уже везде, и я вижу в двадцати метрах от себя клоунов, много клоунов, которые окружили меня со всех сторон. Пусть это и банально, но самая страшная фобия детства – клоуны. Я всегда чувствовала мурашки при их виде. В голове мелькнула мысль, что все галлюцинации пришли прибить меня и избавить от мучений. Когда глаза приняли картинку, которую я видела, они забегали и обнаружили не только этих чудовищ. Я нахожусь в цирке. Пустые трибуны вселяют еще больший страх и ужас, ведь я одна среди толпы невеселых циркачей. Ничего не слышно, кроме моего бедного сердца, которое бьется все быстрее и быстрее. Моя кожа покрылась мурашками и капельками пота. Впервые вижу такой эффект. Клоуны продолжает смотреть в мою сторону и не двигаться; я же боюсь сделать и шагу лишнего движения. Что, если они нападут на меня и начнут расправу? Слышу хлопки, что исходили от трибун. Я смотрю и пытаюсь найти того, кто делает это. Аплодисменты увеличились и теперь все трибуны издают громкий шум оваций, а затем и последовал смех.

– Браво! Браво! – доносится крик со стороны трибун.

Я не могу понять, что происходит. Первое апреля еще не скоро, так, что же это? Вдруг, клоуны начали переглядываться. Их опущенные улыбки поднялись вверх, а глаза начали щуриться. Один из шутников показал на меня пальцем и начал смеяться, так противно, так высокомерно, что мне началось казаться, будто я размером с муравья, а они с небоскрёб.

– Ха-ха-ха-ха! – смеются они. Этот смех раздвоился, и теперь все смеются надо мной.

Мои барабанные перепонки готовы взорваться. Я схватилась за уши, крепко сжимая их, чтобы как-то заглушить этот громкий смех.

– Хватит! Перестаньте, черт возьми! – я кричу, что есть силы, но мой голос стал писклявым, словно мои лёгкие накачаны гелием. В эту секунду у клоунов появились огромные, острые, как лезвие, зубы и они изменились в лице. Их руки сделались в устрашающее положение, и они бежали ко мне. Что я могла делать?! Они окружили меня! Я схватилась за голову, закрыла глаза и приготовилась к столкновению.

– Нет! – завопил мой голос, а потом я почувствовала дрожь, словно меня ударили током. Открываю глаза. Вижу белый, потрескавшийся потолок. Я протяженно выдохнула и расслабилась. Это был кошмар! Черт, это был очень реалистичный кошмар, где я чуть не отдала концы.

Я вскакиваю из тёплой кровати и подбегаю к окну. Впервые так рада солнцу, небу, облакам! Я так рада чувствовать ветер и слышать запах вкусного завтрака. Мне так хорошо не было давно! Хочется жить, кричать и делать смешные вещи. В комнату кто-то постучался. Я повернулась лицом к двери и улыбнулась, догадавшись кто скрывается за стенкой.

– Скажи пароль! – улыбаюсь я и сдерживаю напор смеха и ностальгии. Мне было интересно, вспомнила ли Джини это слово.

– Боблибум! – засмеялся голос за дверью и в комнату входит кузина. Её рыжие, как огонь волосы, собраны в лохматый пучок; на ней шелковый халат выше колен. Она прыгает на кровать и продолжает звонко смеяться.

– Ты помнишь? А я тебя проверяла! – с хитрой улыбкой произнесла я и легла рядом с Джини.

– Это тебя проверять надо, дорогуша!

Я схватилась за белую подушку и ударила ею в лицо кузины, та повторила за мной, и мы уже устроили битву с подушками. Перья начали сыпаться, словно снег. Они были повсюду: в наших волосах, в одежде и во рту. Мы смеемся и выплёвываем белоснежные перья, но не останавливаем битву. Все же, в итоге победила Джини. Перья взяли меня в плен и были везде, даже в белье.

– Завтрак уже на столе, сходи в душ, а потом спускайся к нам, – наставила меня сестра и встала с кровати.

– Есть, товарищ надзиратель!

– Эй! – воскликнула Джини и показала мне непристойный жест.

После горячего, расслабляющего душа, я накинула на себя халат и спустилась в кухню, чуть не сбив Наталию. Стол был накрыт до такой степени, что не было видно свободного места. Я села за стол и поприветствовала Кайла, что сидел рядом с Джини, напротив меня. В его руках хлеб, на который он мажет мёд. Кузина насыпает в свою миску хлопья, а затем заливает молоком.

– Где тетя? – энергично произнесла я, ерзая на стуле. Наталия положила на стол последнее блюдо и скрылась, пропев: «Приятного аппетита!»

Конец ознакомительного фрагмента.