Я, ты и шизофрения - Клэр Твин

– Здравствуй, Аманда, – улыбается Сэм и садится на кровать.

Убедившись, что родители не слышат нас, я заперла дверь и со спокойной душой села рядом с другом.

– Я тебя ждала, – улыбнулась я, совсем не понимая, зачем это говорю.

– На чем мы остановились в прошлый раз?

Я улыбнулась.

– Ты называл мне свою фамилию, – обманула я, и парень понял мой намёк.

– Сэм Гилмор к вашим услугам! – приложил руку к голове и произнес парень с офицерским акцентом. Мы засмеялись. Я смотрю на него несколько секунд, и он это замечает, однако я не могу убрать взгляд с его лица. Его тёмные волосы небрежно разбросаны в разные стороны, глаза большие и карие, а также у него густые и длинные ресницы, что можно позавидовать; губы красные, как огонь или клубника. Думаю, это из-за холода.

– Почему ты так смотришь на меня? – засмущался Сэм.

– У меня складывается впечатление, что мы знакомы сто лет.

– И у меня также, – согласился тот и улыбнулся в тридцать два зуба, – Ты любишь фильмы?

Я развеяла ненужные мысли и встрепенулась. Парень схватил коробки из-под дисков и начал рассматривать их, считывая названия и корча лицо.

– В основном мелодрамы, так что…

– Класс, давай посмотрим! – вскочил с места Сэм и подошёл к компьютеру.

Заявление парня меня удивило. Впервые вижу человека, тем более мальчика, который любит романтические фильмы, как и я.

– Эм, ладно, что будем смотреть? – я подошла к высокому другу. Сэм продолжал рассматривать диски, а потом остановился и залился довольной ухмылкой. Его рука показала мне коробку с надписью: «Привидение».

На лице появилась тупая улыбка.

– Черт возьми, это мой любимый фильм!!! – ликую я.

– Я тоже обожаю этот фильм, он проникновенный!

Меня поражает поведение Сэма. Не может быть такого, чтобы парень любил такую мелодраму. Многие называют её «сопливой игрой». Но мне так не кажется. Этот фильм способен заставить реветь навзрыд, даже самого чёрствого человека. Сэм включил фильм и уселся на кровать.

– Что-нибудь принести поесть? – поинтересовалась я. Парень отрицательно помахал головой и продолжил смотреть в монитор. Я уселась рядом с ним. Мы принялись смотреть фильм и изредка комментировать моменты. Друг успел подметить, что главного героя зовут тоже Сэм, после чего мы обменялись улыбкой и продолжили просмотр. Поражаюсь игрой актёров. Как надо уметь играть, чтобы заставить человека плакать. Мой любимый актёр, не считая Бреда Питта, Джонни Деппа, Орландо Блум, это – Патрик Суэйзи. Как и должно было быть, в конце фильма я разревелась. Сэм приобнял меня за плечи и протер мою слезу. Прошло больше двух часов, уже было десять вечера. Я выключила компьютер и уставилась на друга.

– Самая сильная мелодрама, – заявил Гилмор, грустно улыбаясь.

Моя голова машинально кивнула.

– Не забывай о Титанике, – напомнила я, протерев мокрые глаза.

– Ты в порядке?

– А почему ты спрашиваешь?

Я села возле кареглазого парня и была в тридцати сантиметрах от него.

– Выглядишь не очень…

Последовал глубокий вдох.

– Тебе можно доверять?

– Да, – ответил Сэм. Его ответ внушал огромное доверие, и мне не терпелось открыться ему.

– Я больна.... У меня шизофрения, и я боюсь! И сегодня ночью чуть не умерла, меня хотели задушить, представляешь?! – от своих слов на глазах появилась новая пелена слез.

– Кто? Кто это хотел сделать?

– Галлюцинация! Боже, Сэм, мне страшно! Сегодня я действительно могла умереть!

Парень взял мою руку, и я почувствовала холодок. Его ладонь в моей руке. От прикосновения Гилмора мое сердце начало биться быстрее, вырабатывая адреналин. Не знаю от чего, либо из-за болезни, либо я… Сэм смотрит в мои глаза, а я в его. Чувствую, дикое желание обнять молодого парня и растворится в чувствах, что сейчас щекочут меня.

– Почему не скажешь родителям?

– Не хочу пугать их, – я убрала руку, чувствуя, что вновь раздражаюсь. А меньше всего на свете мне хотелось навредить ему. Трепет потихоньку исчезал, и на замену пришла тоска.

– Послушай, я…

Сэм хотел что-то сказать, но ему помешали голоса родителей. Я слышу, как они становятся ближе. В груди что-то кольнуло, и я схватила руку парня и повела его к окну.

– Опять прогоняешь меня? – ухмыльнулся тот. Я бросила в его руки куртку и открыла окно.

– Это для твоего же благо, верь мне!

Сэм карабкается по стенке вниз и смеётся. Он не может перестать смеяться и от этого падает на землю. Последовал ужасный грохот.

– Сэм! Ты жив?! – с испугом кричу я, ища в темноте парня. Несколько секунд молчание были длинною в вечность.

– Жив… – послышался голос парня, и я облегченно вздохнула.

Стук в дверь. Родители пытаются открыть её, но у них не получается. Я закрыла окно и подбежала к двери. Руки открыли деревянную «изгородь», и в комнату входят мама с папой.

– В чем дело? Почему ты заперлась? – спрашивает папа, осматривая комнату, словно ища что-то или кого-то.

– Уже ничего, что не так? Зачем вы пришли?

Мама грустно смотрит на меня, а папа как-то озлобленно. Мое шестое чувство подсказывает, что меня ждут проблемы. Может, папа узнал о моем отстранении от уроков?

– Нам нужно поговорить с тобой, Аманда, – отец сел на край кровати.

– Мы хотим отправить тебя к тёте Эмме, – проговорила мама.

– Зачем? Мне и здесь хорошо!

– Так будет лучше для тебя, дорогая…

– Лучше для меня или для вас?! Если я вам надоела, то просто скажите мне это в лицо, а не высылайте к тете, как ненужную мебель!!!

– Что ты такое говоришь? Мы тебя любим и всегда будем любить!

Мама закрывает лицо руками и скрывает слезы. Папа напрягся. Мне просто так обидно, что они хотят отправить меня в другой город. Просто зачем? Эти родственники не смогут терпеть меня, они спятят.

– Вы сможете меня отправить, только через мой труп!

Я выбежала из комнаты, стирая слезы с глаз. Моя голова горит адским пламенем. Мысли все смешались в одну кучу. Резкая, глухая боль в затылке. Я чувствую, как ноги подкашиваются, а в глазах потемнело.

– Аманда! – эхом донеслось до моих ушей. Последнее, что я вижу это подбегающих ко мне родителей. А затем удар. Падение. Темнота.

Глава 4.

Чувствовать боль и причинять её другим – совершенно разные вещи, но очень схожие в эмоциях. Это, как эффект домино или бабочки – тебе причиняют боль, а ты причиняешь боль другим, потом другой причинят боль остальным, потому что ты причинил боль ему, и так по цепочке. Все начинают задумываться об этом после главной своей ошибки. Но лучше поздно, чем никогда, правда?

Одно дело сделать это на эмоциях, а другое в целях простого издевательства. Не смогу забыть тот ужасный день, когда стало ясно, что со мной творится черт знает что. Вроде обычный день в школе, но за пять секунд все перевернулось с ног на голову. Я помню, как мы с Алисой и Ларой сидели в кафетерии. Все было хорошо, даже лучше, чем просто хорошо. Лара, которую мы называли Эл, рассказывала о последних сплетнях в школе, а Алиса и я внимательно слушали, давая прозвища провинившимся. Но потом я задумалась: «Ведь те с кем мы сплетничаем о других, могут сплетничать и о нас». Мои ослепшие от подхалимства глаза распахнулись, и я поняла, как глубоко ошибалась в людях. Обозвав лучших подруг сплетницами, стервами и тупыми куклами, я выбежала из столовой и канула прочь. С одной стороны я даже рада, что мы больше не общаемся. Я научилась различать людей, словно над их головами написаны значки: «Годен», «Гнилой». Но я также скучаю по ним, по нашим разговорам, по шуткам… Я осталась одна, и меня это убивает, ведь шизофрения питается моим настроением, одиночеством и страхом.

Одна секунда, за которую я оказалась на полу коридора, перед глазами прошло всего одно видение. И это было не воспоминание с детства, и не родительские лица. То, что я увидела, было странно и прекрасно одновременно. Перед глазами был Сэм Гилмор, который держал мою руку. Не успела сказать, но ладонь этого парня была холодней льда, снега и Северного Ледовитого океана. Именно поэтому по мне прошел холодок, но речь сейчас не о терморегуляции его организма. Ровно пять секунд назад я упала в обморок. И прямо сейчас нахожусь в темноте своего рассудка, которого почти лишилась. Это немного странно и необычно, вроде бы я в сознании, но не могу ничего предпринять. Очень похоже на реалистичный сон, только наяву. Хотя кто его знает: сон это или реальность? То, что ученные не могут объяснить, они оправдывают фразой: «Временные аномалии, коллеги». Ха, кого они хотят оболванить? Люди не могут прожить без каких-либо чудовищ, призраков, вампиров и другой нечисти. И я с ними согласна, ведь жизнь и так скучна до потери сознания. Кстати о потери сознания… Я чувствую, как сильные папины руки помогают мне, они хватают мое «безжизненное» тельце и несут в гостиную. Уже через пару секунд я была на мягком диване, который пахнет домашним запахом. Это может быть печенье, или парфюм, или папироса. Думаю, вы поняли меня; в каждом доме есть свой запах уюта.