Собрание сочинений - Леонид Трефолев

22 ноября 1881

ПЕСНЯ О ДРЕМЕ И ЕРЕМЕ

       По селу ходит Дрема. Коробейник Ерема       Истомился и лег на полати;       А его-ста бабенка, спать уклавши ребенка,       Молвит слово: "Чего пожелати?" —

       "Пожелай мне, родная, чтобы выпил до дна я,       Хоть во сне, чарку водки хорошей.       Пожелай мне с любовью, чтоб не кашлял я кровью,       Нагибаясь под грузною ношей.

       Пожелай также чуда, чтоб хозяин-иуда       Уплатил мне по чести деньжонки…"       По селу ходит Дрема. Коробейник Ерема       Засыпает под песенку женки:

       "Спи, мой милый, желанный! Наш сынок бесталанный       В рост войдет — и умнее нас станет.       Не кручинься, мой светик! Наше детище-цветик,       Даст господь, не замрет, не завянет.

       Я вот так разумею, что тебе, Еремею,       Да и мне жить осталося мало.       Пожелать только надо, чтобы наше-то чадо,       Пробиваясь вперед, не дремало.

       Я, ученая в школе, не привыкла к неволе       И, ее завсегда проклиная,       Чую бабьим умишком, что над нашим сынишком       Зарумянится зорька иная.

       А и некую пору будет каждому вору       На Руси жить отменно негоже;       А и в некое время народится же племя,       На людей-ста свободных похоже.

       Выйдет парень рабочий и до воли охочий!"      …И уснула над люлькой бабенка       Спит и бедный Ерема. Но не спит только Дрема       И пугливо бежит от ребенка.

29 ноября 1881

К НАШЕМУ ЛАГЕРЮ

       Много нас, и много слышно звуков.       Хор велик; но кто же правит им?       Что же мы в поэзии для внуков,       Для своих потомков создадим?

       Чем они с любовью нас помянут,       Двинув Русь родимую вперед?       Чьи же лавры долго не увянут,       Чье же имя долго не умрет?

       Нет у нас давно певцов великих;       В темный век мы слабы без вождя.       Мы в степях томительных и диких       Словно капли мелкого дождя.

       Если нива жадно просит влаги, —       Мелкий дождь не напоит ее;       Если мы развесим наши флаги, —       Примут их за жалкое тряпье.

       Что на них пророчески напишем,       Поучая внуков дорогих?       Мы едва и сами робко дышим,       И нельзя нам оживить других.

       Суждено проселочной дорогой       Нам плестись на маленький Парнас,       И страдалец истинный, убогий —       Наш народ — не ведает о нас.

       Да и знать о нас ему не нужно.       Все мы мертвы. Он один — живой.       И без нас споет он песню дружно       Над Днепром, над Волгой и Невой.

       Не придут от нас в восторг потомки,       Видя в нас лишь стонущих рабов,       И растопчут жалкие обломки       Наших лир и тлеющих гробов.

       Пусть тогда восстанут наши кости,       Потешая деток и внучат;       Пусть они спокойно и без злости       Из своей могилы прозвучат:

       "Растоптали нас вы и забыли;       Мы лежим, повержены в пыли;       Но народ мы истинно любили,       Хоть его воспеть и не могли.

       Пойте сами громче и чудесней!       Вам иная доля суждена.       Мы себя не услаждали песней,       Нас лишь только мучила она.

       Мы ее болезненно слагали,       Пред своим кумиром павши ниц;       Петь ее нам только помогали       Голоса из склепов и темниц!"

1882

РУЧКА, РУКА И ЛАПА

       1

       Я смущаюсь и дрожу       Ручку я твою держу,       Ручку нежную,       Белоснежную.       Ах! Зачем же так она       И бледна и холодна,       Ручка нежная,       Белоснежная?

       Эта милая рука       Наградит ли бедняка       И пожатием       И объятием?       Прочь, игривые мечты!..       Устремишь, ручонка, ты       Пальцев кончики       На червончики…

       2

       Я смущаюсь и дрожу,       С озлоблением держу       В ночь морозную,       Руку грозную.       Эта грозная рука       Пощадит ли бедняка?       Не задавит ля?       Не отправит ли?..      …А куда? Куда? Куда?..       Много стран есть, господа,       Удивительных,       Прохладительных!

       3

       Лапу твердо я держу       И, по совести скажу, —       Лапу милую,       Не постылую.       Эта лапа мужика,       Хоть мозольна, но легка, —

       Лапа важная,       Не продажная!

      …Иль я слеп и бестолков?       Иль на лапе перстеньков       Не имеется?       Но мозоль на лапе той,       Честной, доброй и простой,       Мне виднеется…       И она дороже их —       Перстенечков дорогих —

       Разумеется!

1883

МАКАР

       Мой приятель Макар       Покорился судьбе.       Он ни молод, ни стар.       И живет… так себе.

       Странный он человек!       Пожалеешь о нем:       То проспит целый век,       То вдруг вспыхнет огнем.

       Он и кроток, и смел,       И на все он ходок,       Даже сделать сумел       Петербург-городок.

       Поклониться велят —       Он отвесит поклон;       Гнать заставят телят —       И телят гонит он.

       Хлебца нет — не беда:       Он и желуди ест;       Загуляет — тогда       Рад пропить с шеи крест.

       Становой пригрозит —       Струсит он, как дитя;       А медведя сразит       Кулачищем шутя.

       "Веселись, дуралей!" —       И Макар запоет.       "Слезы горькие лей!" —       И он ревмя-ревет.

       "Сделай флот, старина!" —       И плывут корабли.       "Обеднела казна"… —       Он дает ей рубли.

       "Правосудно суди!" —       И судить он горазд.       "На разбой выходи!" —       Он пощады не даст.

       Человек он и зверь;       В нем и холод и жар…       Но велик ты, поверь,       Мой приятель Макар!

1884

ПИИТА [4]

       Раз народнику-пиите       Так изрек урядник-ундер:       "Вы не пойте, погодите,       Иль возьму вас на цугундер!"

       Отвечал с улыбкой робкой       Наш певец, потупя очи:       "Пусть я буду пешкой, пробкой,       Но без песен жить нет мочи.

       Песня в воздухе несется,       Рассыпаясь, замирая;       С песней легче сердце бьется;       Песня — это звуки рая.

       Песне сладкой все покорно,       И под твердью голубою       Песнь не явится позорно       Низкой, подлою рабою.

       Песня — радость в день печальный,       С песней счастлив и несчастный…"       Вдруг — свисток. Бежит квартальный,       А за ним и пристав частный.

       Отбирают показанья       Твердой, быстрою рукою:       "Усладили вы терзанья       Русской песней, но какою?

       Вы поете о народе, —       Это вредно. Пойте спроста:       "Во саду ли, в огороде…"       "Возле речки, возле моста…"

       Много чудных русских песен       Как пиите вам известно…       Мир поэзии не тесен,       Но в кутузке очень тесно".

       Внявши мудрому совету,       Днесь пиита не лукавит:       Он теперь в минуту эту       Лишь Христа с дьячками славит.

21 декабря 1884