Инженер Петра Великого – 3 - Виктор Гросов

Брюс, внимательно выслушав мои первые, самые срочные соображения прямо на одном из полуразрушенных бастионов, откуда открывался вид на предполагаемые пути подхода шведов, лишь коротко бросил:

— Берись за дело, Петр. Власть у тебя, считай, моя. А моя задача — обеспечить тебя всем, чем смогу, и чтобы солдаты твои приказы выполняли как мои. Начинай. Завтра с утра соберем всех полковых командиров и мастеровых. Надо будет им по-людски объяснить, что к чему.

Я смотрел на серые, израненные ядрами стены Нарвы. Начинается самая сложная и ответственная «стройка» в моей жизни.

Едва рассвело, как Нарва закишела, точно растревоженный улей. Яков Вилимович времени даром не терял: тут же собрал всех полковых командиров, пушкарей, хозяйственников, да еще и цеховых старост из местных прихватил. Его слово — он же фельдмаршал-лейтенант и главный по артиллерии — тут было закон. И когда он представил меня, «кондуктора Петра Михайлова», как спеца, которому сам Государь велел всеми фортификационными делами заправлять, никто особо не вякнул, хотя по некоторым рожам я и понял: смотрят косо. Молодость моя, да и чин «кондуктора», видать, авторитета не добавляли. Но раз Брюс сказал — значит, так тому и быть.

Я разложил на столе свои наброски и чертежи. Начал с главного: пора отходить от старых методов обороны, когда в крепости сидят и ждут, пока на штурм полезут.

— Господа офицеры, почтенные мастера, — обратился я к собравшимся, — враг у нас тертый калач, нахрапом не возьмешь. Обычными стенами его не остановишь. Наша задача — такую систему обороны сварганить, чтоб каждый солдат и пушка работали слаженно, а противник еще на подходе начал нести потери, на каждом шагу в наши ловушки попадал, не дойдя до главного вала.

Тут же посыпались вопросы. Офицеры старой гвардии, привыкшие к линейной тактике, туго соображали, зачем эти земляные укрепления в несколько рядов.

— Земля — это не камень, ее ядрами в пыль разнесут, — бубнил один седоусый полковник.

Пришлось на пальцах объяснять, чем земляные валы лучше каменной кладки, когда по ним тяжелыми ядрами лупят: земля удар гасит, а камень крошится да осколками сечет. Рассказывал про перекрестный огонь, про то, как важно иметь фланговые позиции.

Брюс меня вовсю поддерживал, вставлял свои веские пять копеек с точки зрения артиллериста и кивал, дескать, да, «кондуктор» дело говорит, эти его новшества и впрямь огневую мощь крепости поднимут. Потихоньку недоверие в глазах командиров сменилось готовностью выполнять приказы.

И работа закипела! Под общим присмотром Якова Вилимовича, который следил за дисциплиной, снабжением и связью с гарнизонными службами, я, по сути, стал главным прорабом на этой стройке. Первым делом разбил весь фронт работ на делянки, за каждой закрепил ответственного офицера и нужное количество солдат из разных полков — преображенцев, семеновцев, бутырцев, лефортовцев. Подтянули и горожан, кто лопату в руках держать умел. Не все, конечно, от энтузиазма прыгали, но слово царского фельдмаршал-лейтенанта да обещание заплатить делали свое дело.

Особую ставку я делал на шанцевый инструмент, который обозом притащили с Охтинского завода. Наши заточенные лопаты с удобными черенками, крепкие кирки и мотыги, а главное — тачки на одном колесе, по-умному сбалансированные, здорово ускоряли земляные работы. Солдаты, поначалу ворчавшие на непривычный инструмент, быстро распробовали, что к чему. Я сам показывал, как им орудовать, как «конвейер» наладить: одни копают, другие грузят, третьи тачками отвозят, четвертые брустверы трамбуют.

Внедрил и элементы стандартизации, насколько это было реально в полевых условиях. Заранее прикинули размеры фашин — это такие плетеные из хвороста цилиндры, чтобы откосы укреплять, и туров — больших плетеных корзин, набитых землей. Это позволило наладить их «серийное» производство силами солдат, не занятых на основных земляных работах, да стариков-горожан. Местных плотников и кузнецов я озадачил изготовлением деревянных конструкций для блиндажей, накатов, палисадов и ремонтом инструмента.

Яков Вилимович, видя, как дело спорится, все больше мне доверял. Он в технические детали не лез. По его приказу артиллеристы начали готовить хорошо замаскированные позиции для орудий, по моим схемам, где были учтены и сектора обстрела, и защита от ответного огня.

Дни летели. Я спал урывками, часа по три-четыре, без конца мотаясь по участкам, проверяя, как идет работа, внося правки, подбадривая уставший народ. Приходилось быть и инженером, и прорабом, и снабженцем, а то и психологом, когда у солдат от непосильного труда руки опускались. Но когда видишь, как на глазах растут новые реданы и люнеты, как углубляются рвы и поднимаются брустверы, это и мне, и всему гарнизону сил придавало. Люди понимали, что не зря вкалывают, крепость и впрямь становится крепче.

Особое внимание я уделил постройке защищенных погребов для пороха и боеприпасов. Был не один большой склад, который мог стать легкой мишенью, а несколько разбросанных, углубленных в землю и перекрытых толстыми бревенчатыми накатами с земляной насыпью. То же самое касалось и провианта, и запасов воды — на случай, если шведы попытаются отравить колодцы.

К концу второй недели этой лихорадочной работы Нарва начала преображаться. Старые, обветшалые шведские бастионы дополнились целой сетью новых земляных укреплений, выдвинутых далеко вперед. Траншеи, как морщины, изрезали все предполье. В ключевых местах появились замаскированные огневые точки. Крепость готовилась дать врагу достойный отпор.

Брюс, объезжая со мной позиции, удовлетворенно крякал:

— А и правда, крепостца-то наша на глазах хорошеет. Старушку не узнать. Дай Бог, чтоб эти твои земляные выдумки шведа остановили.

Я же думал о том, что времени у нас все равно в обрез. Слухи о приближении основных сил Карла XII появлялись все чаще. И хотя сделано было уже немало, самый главный экзамен был еще впереди.

Через неделю ередовые разъезды донесли: шведский авангард в десяти верстах от города объявился. А еще через денек на горизонте выросла вся эта шведская саранча — пехота, конница, конца-краю не видать, и, что самое паршивое, длиннющий обозище с осадной артиллерией.

Вот оно, приехали. Сейчас предстояла проверка настоящим боем. Яков Вилимович отдал последние распоряжения по гарнизону, пушкари разбежались по своим укрытым позициям, пехота забилась по траншеям и реданам. В крепости повисла такая напряженная тишина, что только редкие команды слышно было да скрип подъемных механизмов на бастионах.

Шведы тянуть кота за хвост не стали. Едва разбили лагерь да подтащили свои пушки, открыли такой огонь, что мама не горюй. И сразу стало ясно — треп насчет их новой артиллерии был не пустым. Тяжеленные ядра с таким глухим, утробным воем летели в наши укрепления,