KapitalistЪ (СИ) - Стацевич Алексей

Конечно, возраст и опыт — дело наживное, а образование можно было получить. Например, пройдя курс в Гарвардской школе бизнеса. Но до ее официального открытия оставался еще почти целый год! Да и кто мог дать гарантии, что, даже зарегистрируй Иван подобную фирму, типичный американец понесет деньги ему, а не в более раскрученный инвестиционный траст, обладающий куда большими возможностями, чем иммигрант без лицензий, пусть и с образованием? Крюков понимал, что соперничать, скажем, с гигантом в «лице» Boston Personal Property Trust бесполезно — его просто задавят, съедят, переедут финансовой махиной, стоит ему создать хоть малейшую конкуренцию. Вариант оставаться мелким локальным игроком, всю жизнь боящимся случайно зайти на чужую территорию, он даже не рассматривал. Это означало предать мечты о многомиллионном состоянии!

Некоторые потенциально-жизнеспособные идеи упирались в отсутствие капитала или в слишком долгий горизонт планирования. А иногда и туда, и туда. Будь у него миллионы долларов или хотя бы сотни тысяч, которые не нужны «здесь и сейчас», размышлял тогда Крюков, он бы вложил все деньги в бриллианты, что в начале века ценились в разы дешевле жемчуга, вдвое дешевле изумрудов и даже чуть дешевле рубинов. Это уже потом — как припоминал профессор, — спустя десятилетие, цены на бриллианты взлетят в пять-семь раз благодаря искусственному дефициту и грамотной рекламной компании основателя алмазной корпорации De Beers Сесила Родса. Мистер Родс придерживался простого, но эффективного бизнес-плана, говоря: «Если во всем мире осталось всего четыре человека, алмазов нужно продавать столько, чтобы хватило лишь для двоих». И это, черт возьми, работало!

Но ни пять, ни десять лет Иван ждать не мог. Деньги были нужны уже сегодня — идти вечером в «родной» барак он не хотел. Желалось чего-то большего! Не шелковых простыней, конечно, но хотя бы мягкого матраса.

— Деньги, деньги, денежки, где же раздобыть купюрку? — тихонько мурлыкал Крюков, постукивая пальцами по спинке впереди стоящей лавочки.

«Я же чертов финансовый гений! — мысленно воскликнул он и добавил: — По крайней мере для этого времени! А вот придумать ничего не могу. И что мне теперь, всю жизнь чемоданы таскать да перед господами помыкаться?»

Конечно, Иван мог попробовать устроиться младшим помощником в какую-нибудь небольшую фирму, связанную с финансами — комиссионную компанию, мелкий региональный банк, маклерскую конторку. Он был уверен — его с радостью возьмут, стоит только блеснуть знаниями. Работа в привычной среде сулила как относительно быстрое продвижение по службе, так и неплохую выгоду, но, опять же, не сиюминутную.

Не придумав больше ничего путного и склоняясь к последней мысли, Крюков встал и направился к выходу из церкви. Внутри кипели разочарование и злость: на самого себя, на непутевого предка, и на время, в которое он попал. Чертова Америка! Чертов девятьсот седьмой год! Чертово девятое сентября!

Иван замер — на половине шага, с протянутой к двери рукой. Девятьсот седьмой год. Девятое сентября…

Знакомая дата! Но вот только что это за дата?

Он попробовал сосредоточиться и заглянуть в самые дальние уголки своей памяти, но та будто дразнила, не желая «вспоминать» нужную информацию. Такое порой бывает, когда на языке крутится слово, которое ты не можешь ухватить. Кажется, что вот еще чуть-чуть, еще капельку… но нет.

Иван почему-то был уверен, что воспоминания о девятом сентября тысяча девятьсот седьмого года перевернут всю его жизнь. От бессилия он присел на корточки, прижал ладони к лицу и закрыл глаза, стремясь пробудить в памяти зрительные образы — Крюков ручался, что совсем недавно, с месяц назад, видел эту проклятущую дату на каком-то информационном сайте, когда готовился к очередной лекции. Но вот только на каком? И о чем там шла речь?

— Вспоминай же, дуралей… — глухо прорычал он, изо всех сил напрягая зрительную память. Но все казалось бесполезным, ему виделись лишь старые, встретившиеся на разных сайтах черно-белые фотографии — людей, автомобилей, поездов, кораблей…

И тут его пронзило не иначе как божественное озарение. Перед глазами поплыли нечеткие картинки из прочитанной некогда статьи, а в голове зазвучал его, Крюкова, голос, зачитывающий бессвязные обрывки текста.

Иван открыл глаза — неужели сегодня тот самый день, когда?..

Он вскочил, чуть ли не подпрыгнул на месте. Громко выругался, но это была «восторженная» ругань от переполняющей его эйфории. Ошибки быть не могло. Сегодня тот самый день!

Одна тысяча девятьсот седьмой год. Девятое сентября. Понедельник. Полдень.

Конечно, всех подробностей из давно прочитанной статьи Крюков вспомнить не мог, но даже одной-единственной «увиденной» из нее фотографии ему хватило, чтобы вскинуть руки в «победном» жесте и кинуться на улицу.

Если память не подвела, и все действительно случится так, как было написано спустя сто лет, то у него еще есть несколько часов, дабы воспользоваться ситуацией и заработать наконец легких деньжат.

О том, что память могла «облажаться», и в случае ошибки он потеряет все, Иван Андреевич Крюков в тот момент предпочитал не думать…

Глава 9

Чтобы провернуть свой план и заработать «шальных» денег, Крюкову для начала нужно было… этих самых денег, пусть и в меньшем объеме и количестве, где-то раздобыть. Вот такая превратность судьбы. Конечно, у него в кармане лежала стодолларовая купюра, полученная от мистера Фокса, но этого было мало.

Быстрым шагом направляясь в сторону социального барака на Орчард-стрит, он перебирал в уме всех «своих» знакомых, у кого можно было бы одолжить хоть какую-то сумму. Выбор был скуден — среди приятелей деда Ивана числились в основном такие же работяги без гроша в кармане, как и он сам. И никаких миллионеров на белых «Роллс-ройсах»!

Замедлив шаг, Крюков в конце концов остановился, прижался плечом к стене дома, и задумался.

Идти к родным пенатам, судя по всему, никакого смысла не имело. Тогда что?

Он достал из кармана позолоченную визитную карточку мистера Фокса, потеребил ее и спрятал обратно — звонить Толстому Лису было нецелесообразно. За спрос, конечно, не бьют, но вряд ли хозяин пятнадцатого пирса был уже дома. Попытаться пройти в его офис? Не самая лучшая идея, учитывая, что охрана мигом вышвырнет пролетария из элитного здания для буржуазии и даже разбираться не станет. Плюс ко всему, если дело не выгорит, то это потеря драгоценного времени.

Кстати, о времени.

— Простите, сэр, — обратился он к проходившему мимо, постукивающему тростью по мостовой солидному джентльмену в дорогом пальто. — Не подскажете, который час?

— Четверть десятого, — сквозь зубы холодно процедил тот и, прибавив шагу, пробарабанил каблуками своих ботинок в сторону Уолл-стрит.

— Как разбогатею — обязательно куплю наручные часы, чтобы вот с такими гражданами не пересекаться, — сам себе пообещал Иван. — А не разбогатею — возьму кредит.

Стоп.

Минуточку…

Кредит?

На секунду он замер с открытым ртом, не понимая, как можно было так сглупить, а после смачно шлепнул себя ладонью по лбу: «Кредит!», — чем напугал парящую на крыльях высокомерия барышню в длинном вечернем платье и элегантной шляпке, непонятно что делающую ранним утром в бизнес-районе.

Конечно, никакой кредит — который, как известно, зло — Крюков брать не собирался, особенно на дело, что сулило не только выгоду, но и несло в себе риски, — финансовую грамотность профессор знал на отлично.

Мысли его, наполнившись ассоциациями, текли совсем в другую сторону — «кредит», «банк», «совместный банковский счет».

Как уже знал Иван, в финансовом учреждении под названием Hamilton Bank of New York, отделение которого располагалось неподалеку, буквально через пару улиц, хранилась семейная кубышка Крюковых — около пятисот долларов. Кубышка, которую можно было пустить «в дело»!

Воодушевленный этой гениальной, но опрометчивой мыслью, он «полетел» в банк.