Роман с фирмой, или Отступные для друга. Религиозно-политический триллер - Михаил Чуев

– Теперь не мешай! Уговор!

– Да пошел ты! Со своей Америкой вместе! – прошипел я и плюнул в темноту под ногами.

Серега пошел догонять Люду. Гитара осталась Мишке.

– Нда… чтото скоро будет, – сказал Мишка таким непривычно серьезным для него голосом, что всем сразу стало както неуютно. Все молчали, никому не охота было больше балагурить и трещать. Один за другим, мы разбрелись по домам. Будка на пристани опустела.

На следующий день Серега пришел утром.

– Че надо? – спросил я, стоя на верхней ступеньке крыльца и хмуро глядя на него заспанными глазами сверху вниз.

– Мир? – он протянул руку.

Я демонстративно спрятал ладонь за спину.

– Понятно. Дуешься.

Я взялся за ручку двери, чтобы уйти.

– Ключ от лодки и весла дашь?

– Нет.

– Что так? Жлобствуешь?

– Нет, и все.

– А если я скажу, что это она просит?

– Чегоо!!

– Я бы у других лодку взял. Но она не захотела! Сказала, что поплывет только с тобой, если, конечно, не боишься.

« – А не пошли бы вы оба куда подальше!» – хотел было сказать я вслух, но… сам уже спустился с крыльца и шел к сараю за веслами.

– Ты зла на меня не держи за вчерашнее, – без всякой, впрочем, вины в голосе произнес Серега, пока мы шли к мосткам, где стояла лодка. – Я это сделал не ради того, чтобы тебя както опустить в ее глазах, и не ради нашего спора. Ну погулял бы ты с ней пару недель. А потом Костян ее опять под себя забрал бы. А так у нее есть хоть какойто шанс.

– Какой такой шанс?!

– Перестать бояться. Ты же сам сказал, что Костян ее запугал.

– Да, она так сказала.

– А! Значит, ты уже сомневаешься в искренности ее слов?

– Слушай, воду не мути! Перехватил девчонку по дороге на свидание, запудрил! Потешил в себе сверх чегото там и потренироваться в самоутверждении? Продемонстрировал свои исключительные суггестивные способности. Ну, что молчишь? Она же тебе просто нравится, ну так, почеловечески!

Серега не сказал ничего, впрочем, мы уже пришли. Люда сидела на мостках, от скуки болтая ногами в воде, закинув голову и подставив носик солнцу. Увидев нас, она улыбнулась изпод козырька бейсболки. Серега отомкнул замок и распустил грохочущую цепь.

Вот так мы втроем (Серега, Люда и я) в буквальном смысле оказались в одной лодке.

В тот день мы отправились к небольшим, заросшим лесом необитаемым островам. Было солнечно и, как всегда бывает на большой открытой воде, очень ветрено. Невзирая на это, Люда загорала, сидя на носу. Я был на веслах, спиной к ней Серега на корме, лицом к лицу со мной.

– Отвернись, не смотри, – крикнула Люда Сереге. – Буду загорать топлесс!

« – Ой, ляля!» – подумал я и покосился через плечо.

– Ты тоже не смотри! – легко толкнула меня в плечо Люда.

Острова приближались. Когда до берега оставалось метров сто – сто пятьдесят, лодка подо мной закачалась, и за спиной раздался всплеск. Я обернулся. Люда плыла к берегу. Сквозь воду была видна ее голая спина, сильные ноги мелькали в глубине, сгибаясь и разгибаясь полягушачьи. Полоска стрингов соблазнительно белела меж двух загорелых округлостей.

– Хороша, а?! – тоном, не требующим подтверждения спросил Серега.

« – Хорош будешь ты, когда Костян выйдет!» – подумал я.

Тем временем, доплыв, Люда нащупала под ногами дно и крикнула, стоя по горло в воде:

– СашСреж, подайте ктонибудь футболку!

Я обернулся, взял с носовой банки белый комок ткани и хотел бросить ей, но Серега, привстав с кормы, неожиданно перехватил мою руку. Не успел я удивиться, как он дернул за футболку с тем, очевидно, чтобы самому подать ее Люде. Однако я держал крепче, чем он думал. Ни слова ни говоря, он дернул снова, тонкая ткань затрещала и поползла. Серега от рывка качнулся, потерял равновесие и сел на дно лодки с куском футболки в руке. Людина футболка была поделена нами почти побратски. Увидев, что случилось и наши лица, Люда захохотала от души. Мы, до этого глядевшие друг на друга, как два быка перед сшибкой, через секунду тоже заржали следом, а потом (как парламентеры белые флаги) протянули друг другу то, что осталось от футболки.

Потом, зацепив лодку за поникшую над водой иву, мы до одурения ныряли с ее нависшего над глубиной ствола. Было беззаботно и весело, брошенные весла торчали ручками вверх, поскрипывая в уключинах.

Люда ныряла вместе с нами уже не стесняясь. Были моменты, когда она оказывалась так близко, что я мог, почти не двигаясь, коснуться ее плеча или руки или… груди… или мокрых волос (капли с них так и летели мне в лицо!). Да что коснуться! Я мог обнять и поцеловать ее, но… я помнил, что проспорил.

На обратном пути мы с Серегой поменялись местами: он сел на весла, я на банку, что на корме. Люда, коекак связав порванную футболку, соорудила из нее на груди чтото отдаленно напоминающее топик. Настроение у всех троих было лучше не бывает. Солнце, друзья, лето, простор! Легкий ветерок и чайки в небе!

– Красота! – вырвалось у меня. – Прямотаки нечеловеческая!

– Настоящая красота только такой и бывает, – вставил Серега.

– Какой? – высунулась изза Серегиного плеча Люда.

– Сверхчеловеческой! – уточнил он.

– Это как?

– Это так, – с воодушевлением подхватил Серега, (у него явно вновь проснулось «пасторское» вдохновение). – Это так, что человек чувствует свою мизерность и слабость перед лицом чегото значительного и великого. Например, перед великой красотой природы.

– А сверхчеловек?

– А вот сверхчеловек – есть власть. В том числе и над красотой мира.

– Хм, ты видел хоть раз такого? – скептически усмехнулась Люда.

– То, что мы их не видим на данном историческом витке, ничего не доказывает, – нашелся Серега. – Это как все равно что сказать: «Я не верю, что человек произошел от обезьяны, потому что на наших глазах ни одна обезьяна не стала человеком!»

Или:» – Америки не существует, потому что я ее не видел!»

И он почти незаметно подмигнул мне.

– А я, кстати, думаю, – пропустив сарказм, попытался я вплести в разговор свою ниточку, – что человека создал Бог. По своему образу, а не из обезьяны.

– Пфф… Бабкины сказки! – фыркнула Люда. – У меня такое только бабуля говорит. И то пока мать не велит ей заткнуться.

– Бог умер! – Серега сделал мощный гребок на выдохе. – Ницше это доказал!

– Ницше? А может, Понтий Пилат?

– Кто это?

– Это, Люда, тот чиновник… ну или сверхчеловек, который распял Христа.

– Ишь ты как вывернул! – заерзал на банке Серега.

– А я думаю, – растягивая гласные произнесла Люда под плеск весел и скрип уключин, – что ни Бога, ни сверхчеловека нет. Выдумки все это. Бог – сказка для старух. А сверхчел – для студентов и ученых.

– Вот даже как!

– Да и какой сверхчеловек.. парнейто нормальных почти нет!

Сказала и, перегнувшись, опустила руку за борт, после чего увлеченно стала наблюдать за тем, как ладонь разрезает воду.

Серега нахмурился, но ничего на это не ответил. Только пошире расправил грудь и продолжил работать веслами.

– Нету! – продолжила Люда будто сама с собой. – Пусто, как в бутылке изпод пива!

Тут Серега не выдержал.

– А как же его величество Костян! – выкрикнул он так, что чайки взметнулись и закликали. – Одна его рыжая бородка и косуха чего стоят!

И добавил негромко, будто в лодке они с Людой были вдвоем:

– Любишь его?

Люда нахмурила тонкую бровь и ответила, отвернувшись, глядя на воду:

– Костян… да, в нем есть чтото… первобытное… настоящее. Ворует ли он мотики или проигрывает когото в карты.

– Не понял… Как это: когото?

– А вот так. У него все в банде жуткие картежники. Азартные. Иной раз просто жутко смотреть, как они режутся. Не дай бог ктото смухлюет! Дня три назад заехал к ним один рокер на «Харлее». Они поначалу мирно сидели, пока пиво было в достатке. А потом пиво кончилось. Кому ехать за добавкой? Оба авторитет включили! Спорили до хрипоты, потом достали карты, и понеслось. Началось с малого: косуха, бандана. Дальше больше! В общем, Костян проиграл «Харлею» все: сначала цепочку и печатку, потом гараж и мотоцикл. Для рокера мотоцикл дороже всего. Дороже «чиксы», ну в смысле девушки. У Костяна осталось только одно. Жизнь.

– И?

– Поставил. Знаете, что это значит, по их понятиям?

– Нет.

– Лучше вам не знать. В общем, поставил он себя на кон.

– И?

– Проиграл! Да только «Харлея» на крайней сдаче застукали! Жухло он был!

– В смысле был?

– Не важно… и вообще я вам ничего не говорила. Это к тому, что если Костян узнает, что я тут с вами прохлаждалась… в общем, мальчики, будьте осторожнее.

Мы молчали. Серега сосредоточенно налегал на весла, я прокручивал в голове услышанное. Вспомнились зловещая бандана с черепами на голове у Костяна, слова Мишки про нож«бабочку» («на нем, не исключено, уже кровь есть») и с детства знакомая присказка: «Жухло долго не живет!»