Бета Малого Льва - Елена Федина

— Как ты себе представляешь нашу помощь? — спросил Ричард, — понастроить лечебниц, положить каждого аппира в отдельный бокс и приставить к каждому по Флоренсии Нейл?

— Возможно, понадобятся искусственные излучатели, — сказал Леций, — я даже согласен, чтобы меня препарировали, как лягушку, лишь бы понять принцип… нужно вмешательство в генофонд, а для этого нужны колоссальные исследования. Нам они не по силам… Нужно избавиться от рабства, наконец.

Леций остановился и посмотрел на Ричарда.

— Продолжать, или хватит?

— Пока хватит, — сказал Ричард, — я вызову с корабля врачей и биологов, когда сочту нужным. Сначала я должен осмотреть планету.

— Разумеется, капитан, — опять театрально улыбнулся Леций, — я устрою тебе такую экскурсию, что все твои сомнения отпадут.

— Ты мастер на сюрпризы, — усмехнулся Ричард, — это я уже понял.

Ольгерд погрузился в теплый бассейн. Он чувствовал себя разбитым. Отец вышел из кабинета Леция и остановился на краю. Было странно и непривычно видеть его здесь.

— Что с тобой, Ол?

— Расслабляюсь.

Ричард огляделся.

— Леций Лакон живет роскошно.

— Все относительно, па. Ты бы видел, что творится у Синора Тостры…

— Его сегодня не было?

Ольгерд еле ворочал языком. Ему хотелось одного: чтобы от него все отстали. Но сыновний долг обязывал.

— Нет, конечно, — усмехнулся он, вспоминая свой недавний визит к Тостре, — во-первых, его трудно сдвинуть с места, а во-вторых, ему глубоко плевать и на землян, и на аппиров. И вообще, не думай, что все тебе тут рады. Даже из тех, кто присутствовал, многим твой прилет только помешал.

— Это очевидно, — сказал Ричард, — ты вылезешь, или так и будешь говорить со мной лежа?

— Извини.

Ольгерд с неохотой вылез. Он стоял голый, мокрый, усталый и беззащитный, так и не успевший восстановиться. Жить временно не хотелось. И тут до него вдруг дошло, что это же отец! Отец, живой, настоящий, единственный, не друг, не враг, не соперник, не слуга…

Ольгерд шагнул к нему, закрыл глаза и просто свалился ему на руки.

— Мальчик мой, — отец обнял его крепко и надежно, как будто только того и ждал, — что они с тобой сделали?

— Па, я сам… — Ольгерд прижимался своим мокрым, обмякшим, как кисель, телом к горячему и устойчивому, как скала, телу отца, — это пройдет…

Как в детстве, он буквально повис у отца на шее, мало чем отличаясь от испуганного мальчишки, который наглотался воды и чуть не утонул когда-то. Он и был мальчишкой по сравнению с матерыми Прыгунами Лецием и Консом, тем более с их дядей. Маленький, слабый, ранимый мальчик, который любит маму и пирожки, которые она печет, вырванный насильно из родного дома, с родной планеты и поставленный решать непосильные задачи.

Он не знал, что сказать, он не смел просить о помощи, краем мозга еще осознавая, что он все-таки не ребенок, и что ему ничего не надо, только хоть на одну секунду прижаться к отцу, опереться на него, повиснуть на его крепких плечах, уловить его тепло, которое согревает все его дрожащее тело…

Тепла было много, словно окатили из горячей шайки. Ольгерд опьянел от потока устремленной на него энергии, торжествуя каждой клеточкой. Это было мгновенное избавление от тошноты и зверской усталости, от привычного нежелания смотреть на этот мир. До сих пор ему приходилось только отдавать, и он и забыл, что тоже чей-то сын.

— Как ты вовремя, — сказал Ольгерд, приходя в себя.

— Тебе получше?

— Конечно. Спасибо.

Они стояли обнявшись, хотя в этом уже не было нужды.

— Я так соскучился! — признался Ольгерд, — мне все время тебя не хватает. С самого детства. И даже когда ты есть — мне все время кажется, что ты уйдешь. Что ты за человек, па? Всем ты всегда нужен.

— Не всем, — усмехнулся Ричард, — и не всегда.

— Она просто забыла тебя, — сказал ему Ольгерд, прекрасно понимая, о ком речь, — честно говоря, я боялся, что всё повторится. Что появишься ты — и всё рухнет.

— Успокойся, — равнодушно сказал отец, — даже если она меня вспомнит, это ничего не изменит. Она меня не любила. Просто у меня был шанс, что она меня полюбит. Ничуть не больше, чем у тебя. Так что не переживай по этому поводу.

Ольгерд оделся, затянул халат поясом, сунул ноги в сапоги.

— У нас у всех был шанс, потому что этот эрх существует только в ее воображении, вернее, он где-то там существует, но это ничего не меняет. У нас у всех был шанс, отец, но ходила она, как привязанная, только за тобой. Если бы ты ее нашел на болоте, а не я, все было бы по-другому.

— Какой еще эрх? — недовольно спросил Ричард.

— С которым она встретилась много лет назад. И любила все эти годы, как туманную мечту. Женщины — странные существа. Удивительно, что она забыла даже его.

— Так ему и надо, — усмехнулся отец.

Они оба нервно рассмеялись.

— Па, вы где остановитесь? — решил уточнить Ольгерд, — ему хотелось, чтобы отец теперь всегда был рядом, — здесь или у Конса?

— К тебе поближе, — сказал Ричард, — не нравится мне все это.

— А Леций?

— То ли шут гороховый, то ли мессия. Я пока не разобрался.

Они говорили долго: о корабле, об экипаже, о том, как готовилась экспедиция, и как возмущались лисвисы… страшно захотелось на Землю. Хоть на денек. В смутной тревоге Ольгерд пришел в свои покои, чувствуя, что они ему уже смертельно надоели. Ему опять хотелось вернуться. Даже не на Землю. В детство. В далекое свое счастливое детство, где можно быть маленьким и слабым и прятаться за спину отца. Где мама сажает на колени и гладит по головке. И где она еще жива.

Ла Кси брала у Кеции уроки вышивания. Смотреть на эту идиллию было забавно. Маленькая служанка старательно объясняла непонятливой госпоже, как прокладывать стежки.

— Ол, это невыносимо, — призналась Ла Кси с виноватой, но счастливой улыбкой.

— Кто же тебя заставляет? — спросил он.

— Я хочу, чтоб ты носил халат, вышитый мной.

— Это большая жертва для меня.

— Даже слишком, — призналась Ла Кси, — но я безумно тебя люблю.

Кеция прошмыгнула к двери. Ольгерд, разумеется, не мог оставить такие слова без ответа. Он целовал Ла Кси до тех пор, пока не понял, что и здесь что-то не так.