Грабеж и спасение. Российские музеи в годы Второй мировой войны - Коринна Кур-Королев

Псков: трудное начало новой жизни

Псков меньше пострадал от боевых действий, чем Новгород, но все же потери были большими. По данным Чрезвычайной комиссии, за время оккупации было казнено более 3500 горожан, в городской тюрьме и лагере погибло 236 200 советских военнопленных, более 150 000 жителей Пскова и его окрестностей угнали в Германию в качестве так называемых восточных рабочих1038. Шестьдесят процентов жилого фонда было уничтожено, теплоэлектростанцию немецкие солдаты при отступлении взорвали, система водоснабжения оказалась разрушена, система общественного транспорта парализована; от трамвая – основного средства общественного транспорта – остались только рельсы1039.

Памятники архитектуры тоже сильно пострадали. Для оценки ущерба исполком Псковского областного совета 11 января 1945 года создал специальную комиссию1040. 3 апреля она определила, какие памятники культуры подлежат восстановлению в первоочередном порядке1041. Работу по оценке ущерба поручили начальнику отдела архитектуры Псковского облисполкома Георгию Евгеньевичу Гедике, но он, ссылаясь на то, что собственных сил для этого недостаточно, предложил передать эту задачу Ленинградской городской комиссии по оценке ущерба, у которой уже имелись и опыт, и, главное, квалифицированные специалисты по древнерусской архитектуре и живописи1042. Так и поступили. В Псков приезжали и работали директор Эрмитажа Иосиф Абгарович Орбели, профессор архитектуры Александр Петрович Удаленков и заведующий отделом древнерусского искусства Русского музея Юрий Николаевич Дмитриев. Вместе с ними работал Юрий Павлович Спегальский, лучший знаток города и его архитектуры, недавно ставший начальником Псковской областной инспекции охраны памятников; именно ему суждено было в дальнейшем сыграть ключевую роль в восстановлении культурного наследия Пскова. Весной 1945 года группа специалистов во главе с ним провела первые работы.

16 августа 1945 года ленинградская комиссия составила протокол об ущербе, включавший 20 церковных и светских зданий. Повреждения и утраты не только перечислили, но и оценили в денежном эквиваленте по каждому объекту. Различные типы архитектурных памятников старого Пскова – военные, светские и церковные – зафиксировали со всеми их особенностями. В результате возник информативный, научно обоснованный рассказ о «городе как музее национальной истории, культуры и искусства». Согласно этому протоколу, в полностью разрушенном состоянии находилась церковь Великомученика Никиты (Никиты с Поля в Выползовой слободе) 1472 года, один из самых ранних образцов бесстолпного храма – конструкции, которой славились псковские зодчие1043. В категорию «сильно разрушенных» вошли восемь церквей, шесть светских зданий и часть крепостных стен и сооружений, в их числе собор Иоанна Предтечи в Иоанно-Предтеченском монастыре (XII в.), церковь Василия на Горке (1413), церковь Косьмы и Дамиана с Примостья (1463), церковь Николы со Усохи (1536), Поганкины палаты и Тиунские палаты1044. К «получившим значительные разрушения и повреждения» были отнесены такие постройки, как собор Спаса Преображения в Спасо-Преображенском Мирожском мужском монастыре (XII в.), церковь Георгия со Взвоза (1494), церковь Успения с Пароменья (1520) и Троицкий собор (1698). Ряд церквей утратили внутреннее убранство (иконостасы, церковную утварь, фрески) в результате разрушений или демонтажа1045. Сохранились преимущественно фрески Мирожского монастыря, которые после разрушения церкви Спаса на Нередице под Новгородом остались единственным сохранившимся образцом фресковой живописи XII века на северо-западе России.

На основе этого протокола 20 ноября 1945 года было принято постановление Совета народных комиссаров РСФСР «О неотложных мероприятиях по сохранению памятников архитектуры г. Пскова и Псковской области»1046. В нем определили архитектурные памятники, которые запрещалось занимать для каких бы то ни было целей кроме музейных, в том числе соборы Мирожского и Снетогорского монастырей, церковь Успения с Пароменья, а также светские здания, такие как дом Яковлевых или дом Печенко. В этой подборке представлен срез уникального псковского и северно-русского архитектурного стиля XII–XVII веков. Постановление предусматривало создание специализированной стройконторы по восстановлению памятников архитектуры, а также реставрационных мастерских; строительные предприятия города и области обязывались командировать 50 квалифицированных рабочих для оказания помощи реставраторам. В действительности, однако, только группа во главе со Спегальским, которая уже начала ремонтно-восстановительные работы, в апреле 1946 года была переименована в «Реставрационные мастерские». Самого Спегальского это совершенно не удовлетворило. «Мастерская задыхается», – написал он в облисполком, жалуясь на нехватку рабочей силы и помещений1047.

Идеи архитектора Юрия Спегальского

Над восстановлением псковских памятников Ю. П. Спегальский, сам уроженец Пскова, задумывался, еще находясь в блокадном Ленинграде, где жил и работал до войны, получил диплом архитектора. Юрий Павлович владел редкой профессией – был архитектором-верхолазом, занимался маскировкой высотных объектов, таких как Адмиралтейство, Николаевский собор и колокольня церкви Иоанна Предтечи. Будучи талантливым рисовальщиком, в блокадную зиму 1941–1942 годов он создал серию рисунков «По Пскову XVII века». Работать приходилось цветными карандашами, так как акварельные краски замерзали в неотапливаемом помещении1048. После освобождения он вернулся в Псков, где занимался составлением генерального плана развития города. Группу ленинградских архитекторов, на которую возложили эту задачу, возглавлял Николай Варфоломеевич Баранов. Их основной идеей было совместить развитие Пскова как крупного областного центра1049 c сохранением его как города-музея древнерусского зодчества. Масштаб разрушений поставил перед архитекторами непростую задачу, но вместе с тем дал возможность воплотить в жизнь смелые идеи1050, прежде всего интегрировать исторические памятники в современную градостроительную среду.

В Пскове к концу войны насчитывалось несколько десятков исторических зданий, разбросанных по разным частям города. Историческая уличная планировка сохранилась, но, как писал Спегальский, «старинные улицы остались без старинных зданий, а старинные здания – без старинных улиц»1051. Он был убежден, что эту ситуацию можно исправить путем создания исторических кварталов совершенно особого рода:

Именно после войны появилась возможность в ряде участков города, в местах скопления памятников, без особых расходов, без всякого ущерба восстановить старинные улицы. Особое очарование и своеобразие городу придали бы такие тихие, проходящие в очень удобных направлениях пешеходные и экскурсионные маршруты, на которые памятники были бы нанизаны, как жемчуг на бусы, что обеспечило бы много удобств и жителям; они превратили бы грязные и замусоренные внутренние территории кварталов в зеленые и благоустроенные зоны1052.

Спегальский назвал такие кварталы, связанные в единую систему, «архитектурными заповедниками»; это была новаторская концепция, которую он – первый в СССР – разработал на примере Пскова1053. Новая застройка должна была быть малоэтажной, но по комфортности отвечать современным требованиям. Спегальский категорически отвергал какое бы то ни было «псевдорусское реставраторство», т. е. строительство новых зданий в «русском стиле» и тому подобные имитации1054. Его проект поддержал ученый совет Главного управления охраны памятников архитектуры, а Псковскому отделу архитектуры рекомендовали «всемерно форсировать