Дорогой интриг - Юлия Цыпленкова

разрыва сердца. То, что бежал, меня радовало, а вот причина, по которой мог перейти на столь стремительный способ передвижения…

– О Хэлл, – плаксиво выдавила я, глядя на верхушки деревьев.

– Попробуем своими силами, – буркнул магистр.

– Да уж постарайтесь, – тем же голосом потребовала я.

– Для вас, моя дорогая девочка, буду лечить даже лошадь, – усмехнулся маг.

– Он – конь, – сердито поправила я.

И больше мы не обменялись ни словом, только громко сопели, когда добрались до конюшни. Маг первым ворвался в уже знакомую мне дверь, я следом. Барон Гард обнаружился в стойле. Он сидел на корточках подле Аметиста, гладил его и ворковал, как с маленьким ребенком.

– Как он?! – пребывая в сильнейшем волнении, воскликнула я.

– Чуть лучше, чем когда мы пришли, но явно не хорошо, – ответил Фьер и едва не растянулся, когда рядом с ним устроился Элькос.

– Место, – чеканно приказал маг, и барон, бросив на него весьма неодобрительный взгляд, отошел ко мне. – Всем выйти, – последовал следующий приказ.

– Я хочу… – начала я, но Элькос, обернувшись ко мне, молча указал пальцем в сторону двери.

– Идемте, Шанриз, – произнес Фьер, и тон его стал сварливым. – Идемте, пока магистр добрый.

– Но…

Более не споря, меня уволокли прочь, не дав возмутиться или возразить. И пока барон выталкивал меня за дверь, мне вдруг вспомнилось, как хвастался Элькос, что его прозывают злым колдуном. Теперь я понимала, за что, но все-таки повернула голову к Гарду и заверила на всякий случай:

– На самом деле он очень добрый.

– Угу, – промычал тот. – Особенно когда не разбрасывается баронами во все стороны, будто это хлам какой-нибудь.

– Главное, чтобы Аметист поправился, – произнесла я, особо не задумываясь, о чем говорю. – А там пусть разбрасывается.

– Ну, знаете, – возмутился Фьер. – От вас я такой расточительности не ожидал.

– Что? – я обернулась к нему и ответила рассеянным взглядом.

– Усыпите уже в себе женщину, – сварливо ответил Гард. – Когда она спит, вы намного внимательней и приятней.

– Ах, ваша милость, ну какие еще женщины? – отмахнулась я. – Мне совершенно нет дела до ваших женщин.

В ответ донеслось и вовсе невнятное бормотание, может, и внятное, но я не слушала. Все мои мысли были сейчас внутри конюшни. Я переживала, удастся ли магистру очистить Аметиста от отравы, но вклинивались между душевными терзаниями и иные размышления. То и дело я возвращалась воспоминаниями в гостиную государя, но не о нем мне думалось. Я пыталась понять – кто?

Ришем казался искренним, но он весьма недурной актер. Графиня не издала ни звука, и как говорил Элькос – она сильна умом главы рода покойного супруга. Выходит, Ришем… Еще принцесса. У этой был повод ударить побольней, к тому же не нарушив приказа брата не приближаться ко мне. Меня и вправду напрямую не тронули, но ударили в больное место. Я никогда и ни от кого не скрывала своей любви к Аметисту, та же графиня видела, как я с ним воркую. Но что если я вновь спешу, как и с личностью вора? Ведь оказалось, что к платьям принцесса не имеет никакого отношения. Что если и к отравлению она непричастна? Высказать этой мысли я не могу, пока нет доказательств.

– Проклятье, – буркнула я.

Мне на плечи легли теплые ладони, и сразу стало как-то немного легче. Я вывернула голову, посмотрела на сочувственную улыбку Гарда, а потом поддалась порыву, развернулась и, обняв его за талию, прижалась щекой к груди.

– Ох, Фьер, я так боюсь за него, – вздохнула я.

– Успокойтесь, дорогая, – он погладил меня по спине и обнял в ответ. – Всё будет хорошо. За дело взялся самый сильный маг королевства.

– Кабы еще понять, кто мог сотворить эту мерзость, – прошептала я, но Гард услышал.

– Я попытаюсь разобраться, – сказал он. – Это, конечно, не платья, но, может, и найду какой-нибудь след. Заодно и потренирую разум, он уже устал от этого вечного застоя.

– Правда? – я вскинула голову, чтобы посмотреть в глаза.

– Правда, – улыбнулся Фьер и стер с моих щек влажные дорожки. Слёзы нет-нет да и выкатывались из глаз. Мое женское начало продолжало страдать, пока мужская часть анализировала. – Успокойтесь, – ласково произнес барон, но вдруг отдернул от меня руки, даже поднял их, то ли сдаваясь в плен, то ли показывая добрые намерения.

Изумленная таким порывом, я обернулась и увидела приближавшегося государя. Он был без своих женщин, только два телохранителя следовали в отдалении. Взгляд Его Величества был прикован к нам с бароном. Я хлюпнула носом и поспешила присесть в реверансе.

– А я смотрю, барон, вам уже пора подбирать невесту, – без всяких предисловий холодно изрек король. – Это дело быстрое, сегодня же вечером я найду вам суженую, раз у вас сил хватает держать в руках не себя, а девиц.

– Государь! – жарко воскликнул Гард. – В моих объятиях не было женщины, я обнимал друга! Единственное чувство, которое я питаю к ее милости – это дружеское расположение, и никак иначе. Пусть Верстон будет мне свидетелем.

– А вы, ваша милость, – сурово вопросил у меня венценосец, – как вы могли позволить…

Договорить он не успел, потому что надо было спасать беднягу Фьера от внезапной участи двоеженца, и я кинулась государю на шею, в очередной раз нарушая все мыслимые и немыслимые правила:

– Ах, Ваше Величество, – всхлипнула я, уткнувшись лбом ему в плечо, – я сама не своя от переживаний. Это всё так ужасно…

– Ну что вы, дорогая, – смягчился король и обнял меня в ответ. – Элькос знает свое дело, не переживайте. – Он чуть отстранился и погладил меня костяшками пальцев по щеке, я ответила преданным взглядом. – Стало быть, пострадал тот забавный жеребец, на котором вы обычно прогуливаетесь? Аферист, кажется?

– Аметист, государь, – поправила я монарха, – Аферистом его прозывают за склонность к выдумкам и каверзам. Он восхитителен, государь! – воскликнула я. – Такой милый, такой трогательный и доверчивый, а его…

Я отвернулась, но быстро была возвращена на прежнее место, и заботливые объятья короля вновь сомкнулись. Сейчас Его Величество стоял к Гарду спиной, мне барон был виден прекрасно. Его милость блаженствовал. Гнев монарха был усмирен, однако он все-таки сделал замечание, произнесенное негромко, но с явным намеком:

– Вам следует меньше общаться с молодыми неженатыми мужчинами. Я как ваш господин обязан следить за нравственностью, особенно девичьей, потому примите мои рекомендации к сведению, и мы не поссоримся.

Подняв голову, я ответила серьезным взглядом и спросила:

– Ваше Величество, вы хотите сказать, что я распутна?

– Вовсе нет, с чего вы это взяли? – с недоумением вопросил король.

– Тогда отчего ваши сомнения в моей честности? – спросила