Дорогой интриг - Юлия Цыпленкова

– Я дождусь лекаря, – решительно заявила я.

– Так ведь он же не прямо сейчас придет, ваша милость, – попытался воззвать к моему разуму конюх. – Да и к чему это? Лекарь-маг. Слабенький, но всё же. Пока подготовится, пока к делу приступит, а вы его отвлекать будете. Уж не прогневайтесь, ваша милость, как есть говорю.

– И вправду, Шанриз, идемте, – Гард взял меня за плечи и развернул в сторону ворот. – Я этого лекаря лошадиного знаю, он и моего жеребца осматривал. Недурен, но из-за слабости дара легко отвлекается и подолгу начинает заново. Мы после придем и проведаем вашего Аметиста.

– Всё хорошо будет, ваша милость, – заверил меня конюх. – Не извольте беспокоиться.

Я беспокоилась. Мне не терпелось узнать, что с моим жеребцом, однако вечером меня не отпустила герцогиня, а по темноте запретил бегать дядюшка. Я бы ослушалась, но ночью все двери запирались, и возле них выставляли стражу. Пришлось смириться. А утром, когда прошел завтрак и ее светлость решила посвятить время разучиванию новых танцев, я уже не сдержалась. Верно чувствуя мое нетерпение и волнение, Фьер Гард перехватил меня на выходе из дворца, и мы вместе отправились к конюшням, чтобы узнать о состоянии Аметиста.

– Как думаете, мальчик поправился? Ветеринар нашел причину? – глядя на барона с надеждой, спросила я.

– Я думаю, что не стоит так рвать себе сердце, пока для этого нет причины, – ответил Гард, желая меня успокоить, но только разозлил.

– Как вы можете такое говорить?! – воскликнула я с возмущением. – Ему же было плохо, быть может, больно, раз бедняжка так нервничал. Ну не разлюбил же он меня так внезапно!

– Это вряд ли, – улыбнулся барон, а я отмахнулась:

– У вас будто нет сердца, Фьер. Не понимаю, как можно быть таким спокойным… Хотя с вашим-то конем всё хорошо, хвала богам. И чему вы улыбаетесь, в конце концов?!

– Вот сейчас я вижу в вас женщину, – ответил Гард и усмехнулся, заметив мое недоумение. – Порой меня изумляет ход ваших мыслей, поступки и сила воли, я бы смел утверждать, что у вас мужской склад ума, хоть вы милы и женственны. Но отсутствие ожидаемых эмоций зачастую удивляет, вы полны здравомыслия и просчитываете ход, прежде чем его сделать. Вы чаще играете женщину, чем бываете ею, и тем ценней моменты, когда ваше истинное начало прорывается наружу. Сейчас именно такой момент. Вы – наседка, Шанриз. Так и вьетесь над своим цыпленком. – Барон вдруг раскинул руки и закудахтал, подражая курице.

– Фьер, вы грубиян и негодяй, – ответила я надменно. – И я непременно заклюю вас, но сначала я должна убедиться, что с моим птенчиком всё и вправду хорошо.

Мы прибавили шаг и вскоре были уже у конюшни, но ворота ее оказались закрыты, и я нахмурилась.

– Что это означает? – вдруг сердце мое сжалось, и я схватила Гарда за руку: – Фьер!

– Спокойно, ваша милость, спокойно, – с улыбкой произнес барон. – Подождите меня здесь, я сейчас всё узнаю.

Я не обманулась этой улыбкой, Фьер был напряжен, а значит, подозревал худшее. Почему закрыли конюшню, когда она каждый день была открыта? Я ни разу не видела днем закрытых ворот! С утра и до вечера лошадей выгуливали, чтобы они не застаивались. А сейчас, именно когда страдал мой Аметист, их закрыли…

– Нет, – я мотнула головой и поспешила следом за бароном.

Взяв его под руку, я всем своим видом показала, что не собираюсь стоять и ждать, а после успокаиваться ложными заверениями о состоянии Аметиста. Гард открыл было рот, но, увидев мое молчаливое упрямство, вздохнул и повел к дверце, через которую мы никогда не входили. Она оказалась открыта, однако, завидев нас, конюх закрыл собой проем:

– Ваши милости, ну зачем же? Еще рано…

– Прочь! – гаркнула я и ударила его в грудь кулаками.

Конюх охнул от неожиданности и отступил назад, мне этого хватило, чтобы пройти мимо него и устремиться к стойлу моего жеребца. Я слышала негромкий разговор за своей спиной – Гард спрашивал у конюха о состоянии Аметиста. Приостановившись, я обернулась и увидела, как конюх махнул рукой, а затем ответил:

– Издыхает он, кажись, ваша милость.

– Что?! – вскрикнула я. – Издыхает?! – меня затрясло, и пришлось сжать кулаки, чтобы задать короткий вопрос: – Лекарь?

– Не понимает он, ваша милость, – со страданием ответил конюх, явно ожидая моей истерики. – Даже думали, что отравили, только не нашел он следов яда. Будто сглазили беднягу, как порчу навели.

– Порчу? – переспросила я, а после, развернувшись, стремительно кинулась к стойлу.

Он лежал на боку. Еще живой, я увидела это по боку, вздымавшемуся от тяжелого дыхания. На мое появление конь никак не отреагировал, кажется, ему уже вовсе было безразлично происходившее вокруг. Я не знала, смогу ли определить, но нельзя было оставлять этой попытки. Потому, упав на колени подле Аметиста, я приложила к его телу ладонь с кольцом магистра Элькоса. Ни камень, ни металл не отозвались, и я сдвинула ладонь ближе к голове. Жеребец шевельнулся. Мы встретились взглядами… Я не смогла сдержать рыданий. Увидела печаль и боль, обиду и затаенную радость от встречи. Быть может, мне всё это почудилось, но было это чувство столь ярким, что я прижалась щекой к шее скакуна и зашептала, признаваясь, как он мне дорог и как не хочу его терять.

Моя рука скользнула между ушами Аметиста, спустилась между глаз, по носу и замерла, когда горячие сухие губы ткнулись в ладонь. Вновь всхлипнув, я отстранилась. Смахнула свободной рукой слезы, а затем перевела взгляд на морду Аметиста. Мой милый мальчик лежал теперь с закрытыми глазами, и я осторожно убрала руку от его губ, протяжно вздохнула, уложила ладони себе на колени и…

– О Хэлл! – вскрикнула я.

Камень стал серым! Неприятный грязный цвет расползался не только по камню, но и по оправе. Перстень вбирал в себя то, чем отравили Аметиста. Жеребец приподнял голову, посмотрел на меня и снова уронил ее. Если кольцо и помогло, то немного, или же отрава успела проникнуть слишком глубоко.

– Я скоро, – прижав ладонь к шее скакуна, пообещала я. – Только дождись, слышишь? Потерпи еще немного, пожалуйста.

А после вскочила на ноги и бросилась прочь из стойла, едва не врезавшись в Гарда на выходе. Он перехватил меня за локоть, но я отмахнулась, чуть не попав барону по лицу, и Фьер благоразумно отступил. Впрочем, ненадолго. Вскоре он нагнал меня, когда я уже готова была покинуть конюшню, и заступил дорогу.

– Не драться! – рявкнул Гард. – Что вы увидели? Куда бежите? Шанриз!