Слой Ноль - Евгений Прошкин

— Юрик?! Макаров?! — Люда вытаращила глаза.

— Говно не тонет. Пардон... А сколько он душ набрал — это, Сан Саныч, зависит от того, как долго и как активно он этим занимается.

— Весьма активно, — заверил Борис.

— И довольно долго, — кивнул Немаляев.

— Армия запутанных кадров, не боящихся к тому же смерти... — отметил Шибанов. — Страшная армия... Зато хоть со взрывами прояснили.

— Ай, оставь! — Немаляев поправил повязку и снова сел, но уже по-человечески. — Дались тебе эти взрывы!

— Макаров нас вытеснил оттуда, вытеснит и отсюда, — продолжал Шибанов. — И ему зачем-то понадобилась армия...

Константин допил четвертую бутылку и приставил ее к ноге.

— Армия нужна, чтобы воевать. Если я не ошибаюсь. Или, допустим, завалить какой-нибудь слой переки... — Было видно, что идея пришла ему в голову сию секунду и он обдумывал ее на ходу, на ходу же поражаясь ее рациональности.

— Браво, Костя, — печально прокомментировал Борис. — Выбрать слой поприличней, заполонить его перекинутыми, в которых, естественно, уже никто не перекинется и которым не страшна никакая миграция... и спокойненько себе жить.

— А мы разве не этого добиваемся? — возмутился Костя. — Спокойненько жить, вот именно. Получается, цель одна?

— Пути разные. И мы как попутчики его не устраиваем...

— Обидно! — бросил Ренат. — Почему это не устраиваем?

— Еще одна тема для размышлений.

— Он властью делиться не хочет, — предположил Немаляев. — Как будто кто-то к ней сильно рвется, к власти...

— Нет, Сан Саныч, у него власть другая будет, — сказал Мухин. — Вот представьте: человечек посетил несколько слоев, всего насмотрелся, заодно понял, что тело — оно как белье, снял и выкинул... Человечек бессмертия хлебнул, а тут ему говорят, что этот слой последний и дальше идти уже некуда, потому что остальные сгорели. Он ведь за жизнь как никто другой уцепится. И все сделает, чтоб ее не потерять.

— Любой сделает, — заверил Шибаной.

— Не-ет, извините. Здесь не тот накал. У нашего человечка жажда жизни на порядок поднимется. Человечек-то за линией смерти побывал, богом себя почувствовал, он лучше других знает, что это такое, когда все кончается. Когда ты просто перестаешь существовать. И служить он будет... ох как он будет служить! Идеальный раб из него получится. И-де-аль-ный! Так что насчет общих с Макаровым целей я бы выводов не делал. Если мы ему ничего лишнего не приписали, то в его интересах как раз ускорить все эти миграции. Чем больше прорывов, тем больше перекинутых покидает основную оболочку и осознает себя. Тем проще Макарову их искать.

— Борис, а ты почему этого не делаешь? — спросила Люда. — Ты же это можешь?

— Что могу? Искать? Сгребать, как бульдозер, в один слой? Ну, могу... Да я никогда к этому не стремился. Мне не нужен миллион перекинутых. Зачем он мне?.. Мне помощников толковых... вот вроде вас. А миллион... ни к чему это.

— Значит, мы его не устраиваем главным образом тем, что хотим миграцию остановить. И если Макаров разыщет установку первым, он будет охранять ее, как маму.

— А я не понял чего-то... — проронил Ренат. — Петруша, о чем они толкуют? Мы что, на свой план уже забили?! Как же наш с тобой анархический батальон?..

— Батальон?! — изумился Сапер. — И большой у тебя, Петя, батальон?

— Я и Ренат. Остальных вытеснило, раскидало...

— А слой ваш насколько готов? — спросил Костя. — И ваш анархический проект...

— У тебя есть что-то лучше?.. Все туда и пойдем, ли эта Установка не найдется. Да и не верю я в нее...

Порядок окончательно сбился, и никто уже не пошил, чья сейчас очередь говорить. Энтузиазм куда-то выветрился, осталось лишь понимание, что время уходит, вместе с ним уходят и возможности. Оно, время, почему-то упорно держалось на стороне Макарова.

— Вообще, в идее все разрушить тоже что-то есть... —задумчиво произнес Борис. — Разрушить все, что можно... И когда нагрянет миграция, рушиться будет уже нечему... Н-да... вариантик.

Это прозвучало как намек хирурга — не лишающий надежды, однако вполне внятный.

Спорить никто не стал. На фоне очевидных успехов Макарова планы Петра выглядели наивно. Создать в отдельном слое бардак настолько совершенный, чтобы массовая миграция уже ничего в нем не изменила, теоретически было возможно, но сильно смахивало на агонию. Хотя агонией называют совсем другое... Когда люди борются за жизнь, это зовется как-то иначе, как-то благородно... Вот только слова этого никто не вспомнил.

Константин поставил пустую бутылку на пол, и этот звук словно бы подвел черту.

— Мозгоштурм удался на славу, — заключил Ренат. — Макаров крут, как гора Эверест, а мы все скоро сдохнем. Или запишемся к нему в рабы... Я люблю-у-у те-ебя, жи-и-изнь... — гнусаво пропел он, поднимаясь. — Лучше б мы ничего и не знали...

— Витя, — спросил Борис, — ты сейчас не очень занят?

— Чем я могу быть занят? — недоуменно произнес Мухин.

— Ты, Людмила?..

— Что ты хочешь, Боря?

— Дельце одно есть. Ты навыки шпионские еще не все растерял? — обратился Борис к Шибанову. — Там у меня в подвале техники сидят. Должны скоро закончить. Примешь у них системку?

— Охранную? Чего ж не принять...

— Вот и славно... Людмила, держи. — Борис протянул девушке две голубые таблетки и, взяв из Костиной коробки бутылку, варварски открыл ее о спинку стула.

— Что это? — спросила Люда.

— Ты такие уже пробовала, — догадался Виктор.

— Это те самые?! О господи... Зачем?

— Пойдем к нашему физику, — ответил Борис. — Заждался человек, нехорошо.

— А, так мы за Корзуном? Подождет, — сказал Мухин. — Мы еще не все прояснили.

— Нет, Витя, ждать он не может. Его с минуты на минуту убивать начнут.

Услышав это, Люда тут же кинула таблетки в рот и запила пивом.

— Я могу там чем-нибудь помочь? — спросил Сапер.

— Вряд ли. В том слое ты, кажется, визажист.

— И хороший? — поинтересовалась Людмила. — При случае зайду.

— Лучше не надо, — ухмыльнулся Борис. — Он в морге работает.

— А я кто? — подал голос Ренат.

— Вы с Петей там уже были. Ребят моих на Минском шоссе постреляли. Уроды... Про вас ничего не знаю, — сказал Борис Косте и Шибанову. — А вы. Сан Саныч... извините...

Немаляев пощипал бровь и равнодушно махнул рукой.

— Все там будем...

Глава 31

Склады у «Водного стадиона» начинались от самого метро и уходили куда-то в сырую глушь. Ангары из оцинкованного железа составляли целые кварталы — без светофоров и тротуаров, без привычных продуктовых павильонов и даже без рекламы. Изредка на перекрестках встречались разбухшие листы оргалита с расписаниями, вроде: