Ай да Пушкин, втройне, ай да, с… сын! - Руслан Ряфатевич Агишев

не было необходимостью. На такие дела у него уйма приказчиков была, готовых в любой момент прийти на помощь. Однако, он изредка любил и сам постоять за прилавком, поговорить с покупателями. Как говориться, хотел держать руку на пульсе.

Словом, сегодня должен был быть совершенно обычный день, каких было во множестве до этого. Мужчина даже подумать не мог, что через какие-то минут случится такое, что разделит его жизнь на «до» и «после».

— … Вот так-то, –негромко бормотал он, с любовью разглаживая складки на образцах ткани на прилавке. Яркий шелк струился между его пальцев, напоминая журчащий ручеек. — Красота.

Положив на самое видное место рулон с ярко-красной тканью, Ерофей Федорович снова стал разглядывать проходящих мимо прохожих. Наметанный опытный глаз сразу же различал, кто из них кто. Вот этот плотный мужичок в потрепанном армяке и котомкой за плечами точно не его клиент. А вот та дородная дама в белоснежном платье и кружевном зонтике над головой может и подойти к прилавку. У ней точно хватит денег на его ткани.

— Сударыня, прошу, самый лучший шелк из самой Индии! — Карпин широко улыбнулся в сторону той женщины, приглашая ее подойти к прилавку. — Ни у кого такого не найдете! Самолично обозы снаряжаю, головой за качество отвечаю.

Дама бросила заинтересованный взгляд на ткань, и неуловимо кивнула. Мол, сейчас занята, но чуть позже обязательно подойду. Купец тут же поклонился, всем своим видом показывая, что все понял и будет ждать уважаемую покупательницу.

— А это еще что за малец такой?

Тут его взгляд, скользящий по толпе, выцепил какого-то странного мальчишку, который очень сильно выделялся среди сотен и сотен людей. Его выделяли и чересчур серьезный вид, и уверенная походка, и весьма обеспеченный вил.

— Гм…

Но было и еще нечто, что он отметил чуть погодя. Странный мальчишка уже был рядом с прилавком, когда купец вдруг вздрогнул. От мальчишки прямо «несло» властностью, которую не купишь не за какие деньги. Чувствовалось, а у Ерофея Федоровича был нюх на это, что мальчишка очень и очень непростой породы и его кровь голубее ясного летнего неба. Ясно, как божий день, к нему заявился отпрыск очень знатного рода, и нужно было держать ухо востро!

— Доброго дня, сударь! — Карпин сдержанно улыбнулся, выходя из-за прилавка. — Позвольте, представиться, Ерофей Федорович Карпин, купец первой гильдии, поставщик тканей.

— Здравствуйте, Ерофей Федорович, — совершенно спокойно поздоровался мальчик, даже глазом не моргнув, услышав про купца первой гильдии. Такое ощущение, что юнец каждый день за завтраком встречает по сорок штук таких купцов.

В этот момент купец краем глаза заметил хмурых казаков, круживших совсем рядом с его прилавком и не сводивших глаз с его нежданного гостя. У Ерофея Федоровича аж в сердце екнуло от нехорошего предчувствия. Ведь, мрачного вида казаки, буквально обвешанные оружием, весьма сильно напоминали личную охрану. А кого у нас охраняют казаки⁈

— Кхе-кхе-кхе, — у купца мигом в горле пересохло, все приготовленные слова в горле застряли. — Кхе-кхе, интересуетесь?

Мальчик задумался, внимательно разглядывая разложенные на прилавке ткани. Похоже, думал, что спросить.

— Хочу знать, как торговля идет, откуда ткань возишь, за сколько покупаешь, за сколько продаешь…

И так это «ХОЧУ» прозвучало, что у Карпина снова сердце екнуло. В голове зашумело, в висках забили молоточки. Так не говорят обычные подростки, так говорят…

— Господи… –одними губами прошептал купец, когда его осенила догадка о личности этого странного мальчишки. — Сам…

Даже страшно представить, каких адских сил стоило купцу собраться с силами и начать отвечать.

— Торговля… э-э-э хорошо идет, слава Богу. Покупатели есть, товары разбираются. Ткань ведь очень добрая, такой у нас нигде не найдешь.

… Этот день Ерофей Федорович на всю жизнь запомнил, и до самой смерти снова и снова рассказывал о встречи с самим цесаревичем, который позже получил в народе характерные прозвания «Константин Великий», «Константин Благословенный», «Константин Освободитель».

Глава 33

Точка

* * *

Зимний дворец, малый императорский кабинет

В приемной перед императорским кабинетом было непривычно тихо, скучал секретарь, считая кружащих мух и время от времени отчаянно зевая. В последние дни Его Величество часто пребывал в отвратительное расположение духа, отчего поток просителей сильно иссяк.

Николай Павлович, и правда, позавчера, вчера, да и сегодня то же, имел весьма скверное настроение. Много и заковыристо ругался, на посетителей с просьбами смотрел так, что у них тут же язык отнимался. Пару раз даже кинул в сторону просителей тяжёлое мраморное пресс-папье, только чудом никого не задев.

— … Навалилось, изрядно все навалилось, — несколько раз повторил император, застыв у окна. — Все один к одному, словно специально…

Вокруг, действительно, творилось такое, что поневоле задаешься вопросом, а не в сумасшедший ли дом я угодил? Вокруг империи все, если не горело, то тлело точно. На востоке полным ходом бушевали опиумные войны: Китай пылал, англичане во славу британской короны бомбили из орудий дворец китайского императора. На юге хитрили османы, пытаясь за спиной России договориться с французами и закрыть русским кораблям проход через проливы. Французский король Луи-Филипп угрожал разорвать союзный договор, выпрашивая торговых преференций.

Да и внутри, до спокойствия и порядка было весьма далеко. На западных границах империи в австрийских и германских землях началось мощное восстание польских крестьян, грозившее перекинуться и на русские пограничные территории. В Варшаве, по донесениям генерал-губернатора, уже было неспокойно: в открытую ругали русских, нападали на имперских чиновников, поджигали дома. Центральные губернии вдобавок охватили картофельные бунты, сотни тысяч крестьян восстали против насильственной посадки картофеля на своих землях. В леса уходили целыми селами, не желая слушать увещевания царских чиновников. Кое-где уже пришлось вводить войска.

На востоке империи продолжал «гореть» Кавказ. Длившаяся уже больше двух десятилетий война мощным насосом выкачивала из страны финансы, оружие, людей. Многочисленные горские отряды почти каждый месяц нападали на крепости, раскинутые по Кавказской оборонительной линии. Только на этой неделе случилось два крупных сражения, в которых участвовало более сорока тысяч горцев.

— Горячее получается лето, чересчур горячее, — не отходя от окна, продолжал бормотать император. — Такое просто так не затушишь… Ладно, хватит бездельничать, пора и поработать.

Он развернулся и со вздохом окинул взглядом письменный стол, заваленный бумагами. Дел, требующих его личного внимания, и правда накопилось.

— Так…

Ближе к нему на столе лежала пухлая серая папка с документами, куда секретарь складывал донесения, адресованные лично императору.