Дикая Флетчер - Кэти А. Такер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поддавшись импульсу, я отталкиваю ее и спрыгиваю вниз. Резиновые сапоги с мягким стуком ударяются о гравий. Еще неделю назад, появившись здесь на танкетках, я нуждалась в помощи.
Боже, о чем я вообще думала, надевая сюда обувь на высокой платформе?
– Значит, теперь я тебе не нужен. Забавно, но я не помню, чтобы ты отталкивала мою руку прошлой ночью, когда я… – Джона рычит от удара моего кулака о его твердый живот.
– Заткнись! – предупреждающе шиплю я, оглядываясь по сторонам в надежде, что регулировщик этого не заметил.
Джона усмехается и стискивает мою шею так, чтобы это выглядело платонически, за исключением того, что его пальцы пробираются сквозь мои волосы и прижимаются к моей коже.
– Эй, Агги. Спасатели звонили с новостями о Ланнердах?
– Сейчас их везут в Анкоридж, – подтверждает Агнес. – Очевидно, они потерялись в тумане, а потом мистер Ланнерд соскользнул с размытого склона и сломал ногу. Он потерял свой спутниковый телефон во время падения.
Джона фыркает.
– Эту поездку на годовщину они никогда не забудут.
– О боже. – Меня захлестывает еще одна волна облегчения. – А что, если бы мы не сделали второй круг?
Что, если бы Джона не догадался заглянуть туда, куда заглянули мы? Этот мужчина мог пролежать там со сломанной ногой несколько дней.
– Приятно помогать людям в беде, да? – Взгляд Джоны изучает самолетную стоянку. – Где Рен? Может, теперь бы он меня облизал.
Брови Агнес напрягаются.
– Да, я…
И только когда она обращает на меня свои спокойные глаза, я наконец-то вижу боль и печаль, переполняющие их.
* * *
Я задерживаю дыхание, когда протискиваюсь в дверь.
– Посмотрите, кто вернулся, – шепчет мой отец, его голос слабый и усталый.
Я видела его только в джинсах и слоях фланели. Он выглядит совсем другим, лежа в больничной пижаме.
Таким хрупким и уязвимым.
На стуле рядом, подтянув ноги к груди и обхватив колени руками, сидит Мейбл. Ее покрасневшие и опухшие глаза потрясенно застыли, как у человека, который сел за просмотр комедии, но занавес отдернулся, и она обнаружила, что смотрит фильм ужасов.
Они наконец-то рассказали ей о раке. Я не вижу в этом никакой пользы, несмотря на то, что время уже пришло. Мейбл бы удивилась, почему Рена нет дома по вечерам, когда они играют в шашки.
– Пора идти, Мейбл, – зовет Агнес от двери.
Она не двигается.
Мой отец ободряюще улыбается ей.
– Я скоро выберусь отсюда.
– Обещаешь? – спрашивает она, ее голос звучит так слабо и по-детски, совсем на нее не похоже.
– Обещаю, малая.
Медленно, неохотно Мейбл поднимается со своего места, и ее пыльные кроссовки оставляют кусочки грязи. Она наклоняется, чтобы обнять Рена.
– Осторожнее, Мейбл, – предупреждает Агнес.
С молчаливым кивком она проносится мимо нас с Джоной, бросая на меня взгляд, полный печали и юношеской обиды. Она поняла, зачем я на самом деле приехала на Аляску, и она ни капельки не рада, что я оставила ее в неведении.
– Эй, – окликает Джона, когда Мейбл пытается проскочить мимо него.
Он хватает ее, прежде чем она успевает вырваться, без труда притягивая ее к своей груди и обнимая. Мейбл не сопротивляется, вместо этого склоняет голову и зарывается лицом в его куртку. Из ее легких вырывается один-единственный всхлип, и от этого и без того болезненный ком в моем горле мгновенно раздувается.
Джона несколько мгновений тихо гладит рукой длинные темные волосы, а затем с глубоким выдохом тихо шепчет.
– Мей, иди с мамой, малая.
Они уходят, и мы остаемся втроем.
Серые глаза отца бегают туда-сюда между нами с Джоной, а потом останавливаются на мне.
– Итак, Калла? Первая ночь в горах. Как это было?
– Думаю, все могло быть гораздо хуже, – признаю я.
– Вы были в домике безопасности? Могу поспорить, что ты никогда раньше не останавливалась в таких местах.
– Нет, не приходилось.
И это последнее, о чем я хочу сейчас говорить, но я вижу, что отец пытается оттянуть разговор о своем здоровье.
– У Барби все было чертовски прекрасно, я бы сказал, – усмехается Джона.
Я бросаю на него гневный взгляд, даже когда мои щеки вспыхивают.
– Не считая посредственной компании. Я с нетерпением жду горячего душа и настоящей еды. Я уже сыта вяленой говядиной.
Кого я обманываю? Мой аппетит пропал.
– Вяленой говядиной? – Мой отец смотрит на Джону, с любопытством сузив глаза.
– От Этель, – объясняет Джона. – Ее домашние заготовки. Калле они понравились.
– Ну… это было вкусно.
Папа негромко кашляет, а затем морщится.
– Больно? – Я смотрю на его грудь, гадая, куда именно врачи воткнули ту длинную иглу. Ту, которой откачивали жидкость, скопившуюся в его легких, из-за которой он хрипел прошлой ночью.
– На самом деле сейчас намного лучше, чем в последние пару дней. Они назначили мне хорошие лекарства.
Отчаяние накатывает на меня волной. Отец страдает уже несколько дней?
– Почему ты ничего не сказал.
– Не стоило. – Он одаривает меня покорной улыбкой, отмахиваясь от моих слов. С его предплечья сползает больничный браслет.
– Мне жаль. Мы должны были быть с тобой. Но дождь, а затем туман… Джона сказал, что мы не сможем лететь. – Мои глаза начинает жечь от слез. Все это правда, но я не могу не испытывать чувство вины за то, как мы провели ночь и утро, пока папа тут мучился.
– Если Джона сказал, что вы не смогли бы лететь, тогда я уверен, что вы не смогли бы. Кроме того, я велел Агнес ничего не говорить, если он позвонит. Я не хотел, чтобы Джона подвергал вас ненужным рискам, чтобы вернуться раньше. Не волнуйся, ничего страшного. Просто осложнение. И не такое уж серьезное. Меня выпишут через день или два.
Я издаю дрожащий вздох облегчения.
– Я поеду с тобой, когда ты отправишься на лечение в Анкоридж.
И я отменю свой билет, как только вернусь в дом отца. Я не знаю, почему вообще задавалась вопросом, должна ли я остаться с ним. Видя, как папа лежит здесь, на больничной койке… я обязана быть здесь.
Взгляд отца переходит на его руки.
– Рен… – Челюсть Джоны напрягается. – Это уже неправильно. Ты должен сказать ей сейчас, или это сделаю я.
В моем теле замирает чувство тоски.
– О чем вы говорите? Скажите мне, о чем? – Я поворачиваюсь к отцу. – О чем он говорит?
– Сегодня ты должен был доставить Демпси и его команду. Они, наверное, ждут тебя.
– Рен…
– Ладно, Джона. Ладно. – Папа покорно вздыхает, хватая ртом воздух. – Почему
