Когда пробуждаются вулканы - Михаил Белов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Куда же народ подался? — спросил Малагин.
Сторож махнул рукой в сторону леса.
Не заходя домой, Кречетов и Малагин по обнаженному дну реки поднялись вверх километра на три и увидели плотину, воздвигнутую потоком лавы.
Сестрица — так называлась сравнительно небольшая сопка, примостившаяся вблизи Синего вулкана, — проснулась весной. Все лето легкий дымок вился над ее нарядной зеленой головой. Глухие толчки временами раздавались в ее утробе. Сестрица взорвалась вчера ночью. Удар был сильный. В гостинице райцентра, где остановились Кречетов и Малагин, электрическая лампочка на потолке долго качалась. Сестрица оказалась не такой уж милой и безобидной. Она показала свой крутой нрав и легко справилась с рекой, преградив ей путь.
— Вот тебе и Сестрица, — хмуро сказал Малагин.
— Силища! За ночь запруду сделала.
Русло реки здесь было узкое, как бы выдолбленное в скалах гигантским долотом. Каменистые берега тянулись до вулкана Северного, а там каменные челюсти размыкались. Дальше, на многие километры, берега были низкие, заросшие шеломайником и ивняком, река текла плавно.
Чтобы подняться на запруду, Кречетов и Малагин вернулись немного назад, кое-как выбрались из русла реки и подошли к застывшему потоку лавы. Казалось, что Сестрица высунула свой огромный огненный язык и положила его поперек реки. Река не билась и не клокотала. Она лежала спокойная, гладкая, отражая паруса облаков.
— Смотрите, что плавает! — воскликнул Малагин, доставая из воды цилиндрический предмет. — Легкий, из асбеста, видать, сделан.
Кречетов охотничьим ножом вырезал дно цилиндра. Цилиндр был полый, и, когда его тряхнули, оттуда выпала тетрадь в мягкой коленкоровой обложке. Малагин осторожно поднял и расправил ее.
— Сухая, — сказал он и, повернув обложку, прочитал: — «Лебедянский А. Н.».
— Что? — Кречетов вырвал из рук Малагина тетрадь.
— По всему видать, дневник профессора Лебедянского. Но как он попал сюда?
Кречетов не слышал его; сжимая тетрадь в руках, шептал:
— Его почерк, его…
…Через две недели лавовую плотину взорвали. А в декабре ученые зафиксировали первый толчок в груди Синего вулкана — грозный брат Сестрицы пробуждался…
— Вот так был найден дневник профессора Лебедянского, — закончил свой рассказ полковник Романов, расхаживая по комнате. Вдруг он остановился перед Данилой и сказал: — Нога у меня проходит…
Данила за столом перелистывал тетрадь в коленкоровой обложке.
— Лимровские горячие источники все хвалят. Я очень рад за тебя, дядя Петя, — сказал он и, вспомнив озеро в кратере вулкана, помрачнел.
— Что с тобой? — спросил Романов, садясь на стул.
— Ничего, — Данила стряхнул пепел с сигареты. — Ничего, дядя Петя.
— Воды хорошие, а санаторий паршивый.
Полковник Романов выглядел очень бодрым. У него было свежее лицо без морщин. В серых глазах — блеск. Данила впервые видел его таким, задорным и счастливым. «С чего бы это?» — подумал он и вдруг ощутил, как в нем поднимается волна нежности к Петру Васильевичу. Данила взъерошил волосы и широко улыбнулся.
— Радуешься, что райком поддержал тебя? — спросил Романов.
— Дядя Петя, когда ты успел узнать?
— Мне по должности положено все знать, — отшутился Романов.
Данила с сомнением покачал головой. В самом деле, вертолет прилетел в Лимры в седьмом часу. Колбин, подхватив Марину под руку, молча прошагал в полутьме мимо. Марина обернулась и крикнула: «Заходите чай пить, Данила Корнеевич!» Это после вчерашнего-то? Зачем? Чтобы терзаться и мучиться? Данила поужинал в столовой и пошел к себе. Часа через полтора пришел Петр Васильевич. Встреча была неожиданной и приятной для обоих. Он вручил Даниле дневник Лебедянского и рассказал о том, как отдыхал у Корнея Захаровича, лечился на Лимровских водах. Вернулся он из санатория, как сам об этом говорил, сегодня. Откуда же тогда мог узнать о совещании в райкоме?
— Я у врача был, — благодушно сказал Романов. — Удивительно симпатичная девушка. Настоящий Цветок Камчатки. О совещании она мне рассказала, со слов сестры. Ты ведь ее знаешь? Варвара Семеновна Сенатова. Очень интересовалась неким Данилой Романовым.
Данила сунул окурок сигареты в пепельницу.
— Некий Данила Романов не интересует Варю Сенатову, — с горечью сказал он. — У нее есть некий журналист Овчарук.
Романов взглянул на Данилу.
— Выкладывай, — коротко бросил он, — Разница в годах не мешала нам быть друзьями.
— Легко сказать — выкладывай. А где найти слова, чтобы описать извержение вулкана?..
— Бывает, — неопределенно сказал Романов, выслушав сбивчивый рассказ Данилы. — Я так легко не отступился бы… Женская душа — что дремучий лес, говорил какой-то мудрец. Бродишь-бродишь — и не знаешь, как выбраться.
Данила невольно рассмеялся.
— Дядя Петя, ты же холостяк. Откуда тебе знать женскую душу?
— Потому и знаю, что старый холостяк. — Романов поднялся и начал одеваться. — Читай дневник Лебедянского. Чтение помогает иногда пережить тяжелые минуты жизни. А в записках профессора ты найдешь много полезного для себя. Например, о взрыве вулканов. Хороший козырь против Колбина. Кстати, не знаешь, он у себя?
— С чего бы это он у себя сидел? Он у Сенатовых, — сердито сказал Данила.
В дверях Романов задержался.
— Между прочим, — сказал он, — завтра же сходи к Варе и извинись перед ней. Ты ее обидел.
Данила остался в комнате один. Он закурил сигарету и неожиданно почувствовал себя легко и свободно. Хотелось встать и сейчас же бежать к Варе. Усилием воли он заставил себя сидеть на месте. «Удивительный дар у дяди Пети вносить ясность в смятенную душу», — подумал он.
Вспышка радости прошла быстро. Вспомнив гневные слова Вари, Данила снова помрачнел. «А чего я пойду к ней?» — подумал он и придвинул к себе дневник профессора Лебедянского.
Тетрадь в коленкоровой обложке была исписана необычайно разборчивым почерком, ясным и сжатым. Нигде ни одного зачеркнутого слова. Занятый мыслями о Варе, Данила начал читать записки без особого интереса, но постепенно они его увлекли.
В записках не было «пейзажей» в литературном понимании, не было и эпитетов, обычно передающих наше представление об окружающих предметах и явлениях. Автор не давал ни характеров членов экспедиции, ни их портретных изображений. Все это профессор старательно обходил. Казалось бы, такие узкоспециальные записки — чтение только для вулканолога. И все же Данила читал их с увлечением. Он как бы вместе с Лебедянским совершал путешествие на вулкан Северный, видел яркие краски, дышал живительным горным воздухом.