Гении разведки - Николай Михайлович Долгополов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И Александр Михайлович отправился сбросить стресс на свои любимые динамовские корты. О матче с партнером — бывшим председателем КГБ СССР, а в то время уже начальником ГРУ генералом армии Иваном Серовым вспоминали потом многократный чемпион СССР по теннису Борис Новиков и его сын Андрей — корреспондент ТАСС. Коротков играл спокойно, уверенно подавал, передвигался по корту. Допустив две двойные ошибки на своей подаче, подошел к сетке. И упал, словно подкошенный. Новиков быстро подбежал к нему — Коротков был мертв: разрыв аорты.
Герой из «Мертвого сезона»
Конон Молодый
Фронтовой разведчик Конон Трофимович Молодый превратился в нелегала сэра Гордона Лонсдейла. Об отце рассказывает сын — Трофим Молодый.
— Трофим, сразу вопрос: правда ли, что в годы войны ваш отец работал со знаменитым теперь нелегалом Абелем — Фишером? Сам читал, да и писал, основываясь на изданных за рубежом книгах, будто где-то в 1943-м юный Молодый, засланный в тыл к фашистам, был пойман и доставлен на допрос. А офицер абвера, это был Абель, его узнавший, надавал вашему папе пинков и буквально вышвырнул за порог.
— Сплошная трепотня, выдумка. Истина в ином. В годы войны отец действительно служил во фронтовой разведке артиллерийского дивизиона, с НКВД, понятно, никак не связанной.
Я был знаком с дядей Вовой Чеклиным, старшим его группы, в составе которой отец ходил за линию фронта брать «языков». Служили, как они говорили, «весело», но какое же жестокое было время. И Чеклин, умерший еще раньше отца, мне рассказывал, что после одной такой удачной зимней вылазки доложил он в штабе о взятом «языке» и возвращался знакомой всем его разведчикам тропинкой в их землянку. А его ребята понатыкали в сугробах замерзших мертвых немцев с оружием в руках. Идет дядя Вова такой спокойный, поворачивает к землянке — а тут фашисты. У него рефлекс — падает, стреляет чуть не в упор, а они стоят. И из-за бугорка — дикий хохот. Это его ребята. Что вы хотите. Молодые парни 1922 года рождения. Вот так они его разыграли. А отца призвали в 1940-м. Награжден двумя орденами Отечественной войны 1-й и 2-й степени, медалями «За боевые заслуги», «За отвагу»…
Орден Красной Звезды получил весной 1945-го. Никак наши не могли взять Кенигсберг. Нужен был хороший «язык», не солдат, а у разведчиков — ну никак. И наткнулись они на какое-то странное место: ворота, въезжают автомобили и словно под землю проваливаются. Причем днем машины все больше обшарпанные, вечерами — «мерседесы», «опели». Подобрались разведчики поближе, разузнали. Оказалось, что в подземном бункере разместили немцы публичный дом. Утром туда — солдаты, вечерами — уже офицеры. Наши их накрыли, захватили кучу офицеров. Командиру группы — Боевое Красное Знамя, отцу, тогда лейтенанту, — Красную Звезду.
— Это чем-то отдаленно похоже на то, что приходилось делать во внешней разведке уже после войны. Только не брать «языков», вербовать нужных и важных людей.
— До внешней разведки надо было еще «доехать». Расписался отец на рейхстаге, и в 1946 году он, уже демобилизованный старший лейтенант, погнал домой на трофейной легковушке. И под Москвой его остановили, машину отобрали.
— Так ведь только под Москвой. Надо было проехать через всю Европу. Это мог сделать лишь человек, наделенный определенными способностями. Тут тоже проглядывается будущий разведчик.
— Возможно, но до разведки было еще далеко, — замечает Молодый-младший.
А я бы сказал, что дорогу к ней Конон Молодый прокладывал сам. Сознавал ли, что ждет его? Не уверен. Но, демобилизовавшись, фронтовик Молодый без всякой помощи поступил в престижный московский институт. Был человеком способным, учился хорошо. Особенно здорово давались языки. Английский — как родной, с американским произношением.
Ну, это понятно: детство с 1932-го по 1938-й Конон провел у тети Анастасии Константиновны, старшей сестры своей мамы Евдокии Константиновны, в США. Отец Трофим Кононович скончался в Москве от инсульта, был он далеко не стар, семье ничего не оставил, и жена с детьми бедствовала. Денег никаких, в стране голодно, введена карточная система. Всяческими правдами и неправдами Конона удалось вывезти в Калифорнию.
Учился, радуя тетю и преподавателей, однако страшно скучал по дому. Тетя Анастасия Константиновна не хотела отпускать любимого племянника в Москву, но он показал характер и с помощью сотрудников советской дипломатической миссии был отправлен на родину. Так что школу заканчивал уже дома.
А после войны в институте всерьез взялся за китайский и выучил его. У сына Трофима хранился учебник китайского, который его отец написал в Москве еще студентом, взяв в соавторы настоящего носителя этого труднейшего языка. Может, помимо таланта сказались и гены? Ведь родители Конона были профессорами. Да, наверное, и жизнь в Калифорнии, когда судьба забросила паренька в совсем новую среду, пробудила способность к языкам. Как бы то ни было, Молодый помимо английского знал немецкий, легко освоил французский.
Сын Трофим уверен, что именно в институте люди из советской внешней разведки заинтересовались студентом-полиглотом: прошел всю войну фронтовым разведчиком, член партии с 1942-го, с американскими реалиями за восемь лет жизни в Штатах знаком прекрасно. Из кого же еще, как не из таких преданных и надежных готовить нелегалов?
С 1951 года, как полагает Трофим Кононович, отец проходил специальную подготовку. Из него, учившегося на специальных курсах уже
