Элегии и малые поэмы - Публий Назон

580 Рима знамена навек он отобрал у парфян![474]

        Этому племени все служило защитой: равнины,

        Кони и стрелы и все топи окраинных рек.

        Гордыми были они смертью Крассов обоих: погибло

        Римское войско, и сам вождь его тоже погиб.

585 Славу римских знамен тогда захватили парфяне,

        И знаменосцем орла римского сделался враг.

        Этот позор пребывал бы поднесь, когда б не хранило

        Цезаря войско мечом стойко Авзонии мощь.

        Пятна былые оно и долгие тяготы срама

590 Смыло теперь, и опять наши знамена у нас.

        Разве помогут тебе оборотные стрелы, парфянин,

        Или равнины, иль бег посланных вскачь лошадей?

        Ты возвращаешь орлов, отдаешь нам побитые луки:

        Более ты не хранишь давних залогов стыда.

595 Чинно храм возведен, и дано богу Мстителя имя:

        И по обету ему должная взносится честь.

        В цирке справляйте теперь эти Марсовы игры, квириты!

        Сцена театров мала мощному богу служить.

        Всех ты увидишь Плеяд, сестер небесных седмицу,

600 Сразу, как только одной ночи не хватит до ид.

        Тут, как от верных людей я узнал, начинается лето

        И наступает конец времени теплой весны.

        В ночь перед идами лик Телец обнажает, блистая Звездами.

        Миф о Тельце общеизвестен такой:

605 Спину свою, как телец, тирийке[475] подставил Юпитер,

        А на челе у него мнимом торчали рога.

        Правой рукой она рог, а левою платье держала

        И от испуга собой лучше казалась еще.

        Ветер платье вздувал, волоса шевелил золотые:

610 Дева Сидона, с ума сводишь Юпитера ты!

        Часто из моря ступни девичьи она поджимала,

        Остерегаясь волны, что заливала ее:

        Часто и бог опускал свою спину тихонько в пучину,

        Чтобы плотнее еще дева прижалась к нему.

615 На берег выйдя, без всяких рогов оказался Юпитер:

        Сбросив обличье тельца, бог перед нею предстал.

        В небо вознесся телец, понесла от Юпитера дева,

        Третьей части земли имя свое передав.

        Впрочем, но мненью иных, это в небе фаросская телка,[476]

620 Телкою став из жены, стала богиней потом.

        В эти же иды еще с дубового моста весталки

        Чучела старых мужей в воду бросают реки.

625 Древний обычай: когда по Сатурну звались эти земли,

        То таковые слова вещий Юпитер изрек:

        «Старцу, несущему серп, племена, приносите два тела

        В жертву, ввергая тела в тускской глубины реки!»

        Вплоть до того как пришел к нам тиринфский герой, ежегодно

630 Здесь этот мрачный завет, как на Левкаде, блюли.[477]

        Первой он вместо людей утопил соломенных чучел, —

        И, но приказу его, так поступают досель.

        Или, быть может, юнцы стариков низвергали с помостов,[478]

        Чтобы на выборах шли только свои голоса?

623 Ибо нельзя же поверить, что предки настолько жестоки,

624 Чтоб поголовно казнить всех, кому за шестьдесят!

635 В чем тут правда, поведай мне, Тибр: ты ведь города старше,

        Можешь ты знать, как возник этот обычай у нас!

        Тут главу свою Тибр, тростником осененную, поднял

        И таковые слова голосом хриплым изрек:

        «Видел я эти места без стен, лишь с одною травою:

640 Берег мой тот и другой пастбищем был для коров.

        Я же, тот Тибр, кто теперь всем народам и ведом и страшен,

        Был презираем тогда даже рогатым скотом.

        Часто, конечно, слыхал ты имя аркадца Эвандра:

        Он мои струи тогда пришлыми веслами взбил;

645 Следом за ним пришел и Алкид с толпою ахейцев

        (Альбулой, помнится мне, я назывался тогда).

        Гостеприимно герой паллантский[479] юношу принял,

        И дождался наконец кары заслуженной Как.

        Победоносно Алкид с эрифейской уходит добычей,

650 Но его спутники с ним дальше идти не хотят.

        Многие здесь и остались, родимый покинувши Аргос,

        Ларов надеясь своих в этих холмах поселить.

        Но сохранили они привязанность к милой отчизне,

        И, помирая, один в кратких словах завещал:

655 «В Тибр опустите меня: увлекаемый волнами Тибра,

        К брегу Инахову я, в прах обращенный, пойду!»

        Не захотел наследник его соблюсти завещанье,

        И после смерти пришлец лег в Авзонийской земле.

        Вместо него погрузили в меня тростниковую куклу,

660 Чтобы до Греции вдаль морем она доплыла».

        Тибр замолчал и ушел в глубину под росистые камни,

        И задержались, кружась, легкие струи воды.

        Славный внук Атланта, явись! На высях Аркадских

        Ты от Юпитера встарь и от Плеяды рожден.

665 Ты разбираешь войны и мира дела у всевышних

        И в преисподней, летишь ты на крылатых ногах,

        Любы и лира тебе, и блестящая маслом палестра,

        Ты научаешь людей ловким и умным речам.

        Храм для тебя освятили отцы, на Цирк обращенный,

670 В иды, и с этой поры твой это праздничный день.

        Все, кто торгуют, свои предлагая к продаже товары,

        Ладаном курят, чтоб ты прибыль торговцу послал.

        Возле Кайенских ворот струятся Меркурия воды,

        Силе божественной их, если угодно, поверь.

675 К ним приходят купцы, подоткнувши рубахи, и урной,

        Чинно ее окурив, черпают воду себе.

        Ветку лавровую здесь омочив, окропляют товары

        Все, что должны перейти после продажи к другим;

        Волосы также свои кропят они с этой же ветки,

680 Так возвышая в мольбе голос, привычный к лганью:

        «Смой вероломство мое былое и прежнее, смой ты

        Лживые речи мои, что говорил я вчера!

        Если я ложно божился тобой или всуе, надеясь,

        Что не услышат меня, если Юпитера звал,

685 Или других богов иль богинь обманывал ловко, —

        Быстрые ветры пускай ложь всю развеют мою!

        Но широко да отворится дверь моим плутням сегодня

        И не заботятся пусть боги о клятвах моих.

        Ты только прибыль мне дай, меня порадуй прибытком

690 И покупателя дай мне хорошенько надуть!»

        Громко смеется Меркурий, с небес услыхав эти просьбы,

        Вспомнив, как сам он украл у Аполлона коров.

        Я же к тебе обращусь с гораздо достойнейшей просьбой:

        Ты укажи мне, когда Феб перейдет к Близнецам.

695 «Это настанет, когда, — сказал он, — останется столько ж

        В этом месяце дней, сколько Геракла трудов».

        «Но объясни, — я спросил, — откуда такое созвездье?»

        Красноречивый сказал бог мне на это в ответ:

        «Фебу и Фебы сестру увлекли с собою, похитив,

700 Два Тиндарида, один — конник, другой же — боец.

        Ид и брат его с ним за невест бросаются биться.

        Ибо Левкипп обещал взять их обоих в зятья.

        Бьются одни за невест, а другие за взятых любовниц,

        И одинаково их всех побуждает любовь.

705 Быстро могли б убежать от преследованья Эбалиды,

        Но показалося им стыдно спасаться бегом.

        Было безлесное там, удобное место для боя:

        Остановились на нем. Это Афидна была.

        Кастора в сердце Линкей мечом поражает, и Кастор,

710 Раной внезапной сражен, тяжко на землю упал.

        Мстит за брата Поллукс: копьем он пронзает Линкея

        В шею, где голова крепко сидит на плечах.

        Ид устремился на бой, но с трудом был Юпитером свергнут:

        Молнией даже из рук Ида не выбило меч.

715 Вышнее небо, Поллукс, тебе уже было отверсто,

        Как ты воскликнул: «Моим внемли, отец мой, словам:

        Небо не мне одному, но обоим нам удели ты:

        Дар половинный ценней будет, чем целое мне».[480]

        Так он сказал и в черед меняется участью с братом.

720 Обе звезды подают в бурю спасенье ладьям.