Руина, Мазепа, Мазепинцы - Николай Костомаров

городки приводить их в подданство царю. Сами предводители не

пошли уже от Канева далее по причине ожидаемой распутицы, перешли назад через Днепр вместе с толпою правобережных

прочан и расположили свои обозы на левом берегу против

Канева, а потом, при недостатке корму и запасов, 15-го февраля

отступили к Переяславу.

В Москве были недовольны, когда получили известие, что

отправленный к Чигирину подъезд воротился рановременно и не

держал Дорошенка в осаде. В своем оправдании боярин и гетман

писали, что подъезды ходили к Чигирину не без пользы, сожгли

посады, истребили живность и приготовили большую тесноту

Чигирину, а долее нельзя было там оставаться: город Чигирин

укреплен, у Дорошенка тысяч шесть Козаков и не сегодня - завтра

могли придти к нему татарские силы.

271

Примеру Канева и Черкасс последовали многие, другие

городки правобережной Украины. Тотчас же по прибытии

предводителей в Переяслав, явились к ним козацкие старшины и

выборные из поспольства городков: Стаек и Триполья - с

челобитьем принять ‘их в подданство царю. Гетман отправил

полковника Солонину отобрать присягу от всех тамошних жителей, а вслед затем, по просьбе Лизогуба, послал на залогу в Канев

переяславского полковника Дмитрашку Райча и нежинского

Филиппа Уманца; боярин придал им слободских полковников ах-

тырского и сумского.

17-го февраля приехал в Переяслав Ханенко с предложением

положить свою булаву: с ним было до двух тысяч Козаков и три

польских хоругви. Ромодановский и Самойлович отправили их в

Ржищев в качестве сторожевой залоги от неприятеля вместе с

приданными к ним царской службы козаками и ратными людьми.

Между тем, близкие к Киеву городки: Мотовиловка, Хвастов, Чер-

ногородка, Бышевка сдались без сопротивления киевскому

воеводе, выславшему к ним отряды.

Город Корсун не сдался на предложение посланного туда

Кияшки, но Корсунского полка местечки Стеблов, Каменный

Брод и иные склонились к подданству, а белоцерковский

полковник Степан Бутенко с городками и местечками своего Бело-

церковского полка поддался под высокодержавную руку великого

государя, лично прибыл в Богуслав и принес присягу перед

Самойловичем и генеральным войсковым асаулом Лысенком.

Дошло до предводителей известие, что в Корсуне собираются силы

гетмана Дорошенка: брат его Андрей и полковники - корсун-

ский, торговищенский, уманский, паволоцкий, брацлавский, кал-

ницкий и могилевский, да пешие серденяцкие полки, а другой

брат Дорошенка, Григорий - находится в Лисянке. По такому

известию Самойлович 20-го февраля отрядил несколько десятков

тысяч Козаков к Корсуну; с ними были Лизогуб и Ханенко с

своею пестрою толпою, состоявшею на половину из запорожцев, на половину из поляков; боярин Ромодановский придал к ним

отряд царских ратных людей, а черниговский полковник

Борковский пошел к Лисянке против Грицька Дорошенка. Грицько

Дорошенко с серденятами сперва удачно отбил Борковского и

пошел к Корсуну на соединение с своим братом Андреем и

семью полковниками. Но под городом Медвиным напали на

Грицька Дорошенка и на бывших при нем татар козаки, посланные Самойловичем к Корсуну, разбили и гнали на, протяжении 15-ти верст; Грицько с одною частью татар заперся в

Лисянке, другие его татары ушли в Тарасовку. И в Лисянке, и в Тарасовке жители поднялись на татар, многих перебили, 90 взяли живьем в плен, связали самого Грицька Дорошенка и

272

провозгласили себя подданными великого государя. Вслед затем

произошло волнение в Корсуне. Бывшие там в сборе полковники

и начальные люди зашумели против Дорошенка; упрямые

сторонники гетмана Петра: брат его Андрей, шурин гетмана Янен-

ченко и паволоцкий полковник Гамалея, видя, что противники

берут верх, убежали в Чигирин, а остальные полковники и все

полковые старшины как их полков, так и покинутого Гамалеею

Паволоцкого полка принесли присягу на верность великому

государю перед генеральным асаулом Самойловича, Лысенком, и

послали к гетману Дорошенку приглашение положить свой

бунчук и булаву. 4-го марта привезли в Переяслав к предводителям

пленных татар и Грицька Дорошенка, а 5-го марта прибыли

полковники: брацлавский Павел Лисица и подольский Остап

Гоголь, с известием о переходе на царскую сторону полковников

в Корсуне. Предводители приказали всем присягнувшим

полковникам, не ожидая порчи зимнего пути, съезжаться в Переяслав

на раду, для избрания себе нового гетмана по своим правам и

вольностям; разом отправил Самойлович универсалы во все

правобережные полки, чтоб все начальные люди, нимало не мешкая, спешили на раду для той же цели. Убежавшие из Корсуна в

Чигирин сторонники Дорошенка показывали не слишком бодрый

дух. Проезжая через Медведовку, Андрей Дорошенко говорил

вслух перед всеми: <буду советовать брату, чтоб не губил мира, не надеялся больше ни на какие турские и татарские посилки

и сдавался бы царю>. Жители тех мест, через которые они

следовали, не изъявляли готовности стоять за дело Дорошенка.

15-го марта съехались в Переяслав правобережные старшины, полковники, полковые старшины, войсковые товарищи и многие

значные козаки. Назначена избирательная рада 17-го марта. Она

происходила в большом городе на майдане, в присутствии Ромо-

дановского.

Прежде всего явился, по приглашению боярина и

Самойловича, носивший гетманское звание Ханенко. Перед ним несли

булаву и бунчук - знаки его достоинства, пожалованные

польским королем. Поклонившись на все стороны, он сказал: - Ведомо всем вам, что я не своею волею, а по королевскому

повелению сделался гетманом и ходил во всем по королевскому

указу; если я кому-либо из старшин, либо какому простому козаку

учинил чем-нибудь досаду, в том вы меня простите!

С этими словами он положил на стол булаву.

- Мы все, и старшины, и войско, во всем тебя прощаем, -

возгласили козаки.

Ханенко отошел, а козак, который нес бунчук его, продолжал

стоять, держа этот знак гетманства для передачи тому, кого рада

изберет.

273

Князь Ромодановский объявил: <Великий государь, его царское

величество, которому все присягнули на верное и вечное

подданство, изволил указать выбрать вам по вашим правам и вольностям

нового гетмана вместо Ханенка и Дорошенка>.

Сказавши это, князь Ромодановский отошел. Не пришлось

долго козакам совещаться о выборе. Собрание провозгласило

сразу имя Самойловича, и обозный Гулак от лица всех

произнес:

- Желаем все, чтоб великий государь пожаловал нас, старшин и поспольство, велел бы у нас учинить гетмана Ивана

Самойловича на обеих сторонах Днепра единым гетманом над всем

Войском Запорожским, и быть бы нам в подданстве у великого

государя по нашим старинным правам не на иных статьях, а на

таких, какими он, великий государь, пожаловал со стороны

гетмана и старшин, и все поспольство.

Все стали кланяться Самойловичу. По козацким обычаям

надобно было ему отказываться от предлагаемой почести, и он

произнес:

- Изберите себе особого гетмана из своей стороны - такого, который бы вашу сторону лучше меня знал.

- Мы, - говорили правобережные уж и так за многими

гетманами пришли в конечное разорение. Не нужны нам многие

гетманы. Пусть великий государь пожалует нас, велит быть у нас

одному гетману на левой стороне и на правой - Ивану

Самойловичу.

- Великий государь, - сказал боярин, - жалует вас: дозволяет вам избрать по вашему хотению, и будете вы на прежних

правах и вольностях ваших в вечном подданстве великому

государю.

Старшины и полковники опять принялись упрашивать

Самойловича. Тот все не соглашался. Наконец, против его воли, схватили его под руки так сильно, что изодрали на нем

платье, крикнули: <ты нам люб, ты нам люб!>, поставили на

скамье, прикрыли тем бунчуком, который держал Ханенков

козак, и вкладывали ему в руки булаву, положенную Ханенком

на столе. Раздавались обещания быть ему послушными, раздавалась просьба, чтоб он оставил на своих местах всех

старшин, какие были при Дорошенке. Потом читались статьи, составленные в Московском Приказе и привезенные гонцом

Колобовым. Их смысл был таков: правобережная Украина